Технические проблемы не позволили опубликовать материал к 1 мая, но, несмотря на то, что праздничная дата уже прошла, мы публикуем этот текст.
Каждый год, на Первомай, наши левые критикуют «простой» трудовой народ – за то, что он выезжает за город жарить шашлыки или возделывать картофельные фазенды (часто совмещая эти два действа), вместо того, чтобы маршировать в краснознаменных колоннах в день борьбы за свои собственные права.
Этим поведением несознательного пролетариата дружно возмущаются и «старые» и «новые» левые. Они говорят об этом в таком тоне, будто наши рабочие чем-то обязаны современным социалистам, коммунистам и анархистам – но каждый раз бессовестно предают их, оставляя митинговать на улицах опустевших на праздники городов.
Подчас за это достается и самим левым. На днях участники одной из рассылок пафосно критиковали товарища, который собрался вскапывать родительский огород вместо участия в первомайских мероприятиях. Хотя они почему-то не говорили, чем должна питаться потом его небогатая семья.
День борьбы за освобождение трудящихся по чистой случайности совпал с началом весенней погоды и посевной порой в широтах постсоветских республик.
Но именно он ярко показывает, насколько велика пропасть между трудящимися, и теми, кто декларирует себя выразителями их классовых интересов. Несмотря на давление антисоциальных «реформ» и постоянное наступление на права миллионов рабочих людей, они по прежнему проводят этот праздничный день не на марше, а «на природе». А празднование Первомая представляет собой не смотр классовых сил пролетариата, а замкнутый междусобойчик профессиональных левых – от парламентских бизнесменов из КПРФ или КПУ и до небольших групп левой молодежи в ярких субкультурных «прикидах».
Понятно, что Зюганов и Симоненко цинично конвертируют первомайские акции в политические дивиденды для своих партий. Но и «непарламентские» левые – как будто бы искренние и бескорыстные в своем желании бороться за права угнетенных – существуют как «вещь в себе», отдельно и изолированно от рабочего класса. В их немногочисленных и нестройных рядах, разбитых на враждебные друг другу кучки, преобладает субкультурная молодежь – и подчас кажется, что левые устраивают первомайские марши исключительно для самих себя.
Приятно и весело пройти по улицам с красочными знаменами, креативными транспарантами и фаерами, выкрикивая боевые лозунги – которые распугивают случайно попавшихся на пути обывателей, но совершенно не беспокоят правящий класс, пообщаться с друзьями, а потом отправиться на всю ту же «маевку» с вегетарианскими шашлыками. В этом нет ничего зазорного и дурного, это гораздо лучше, чем ничего – но это совершенно не интересно тем самым трудящимся, от имени которых скандируют лозунги участники этих шествий.
По существу, мы имеем дело с имитацией Первомая – если мыслить его днем рабочей солидарности и подлинной борьбы за их коренные права.
Это неудивительно – ведь современные левые группы по большей части представляют собой имитацию реального левого движения, левых партий и профсоюзов. Их действия – это либо спекуляция на левых лозунгах, которой занимаются статусные политиканы из парламентских партий, либо инфантильная «игра в левых», увлекающая радикальную (впрочем, только в своих лозунгах) молодежь.
Оторванные от своей социальной базы, выброшенные из реальной политики, чужие и чуждые для подавляющего большинства трудящихся, «новые левые» живут в своем замкнутом мирке тусовочных страстей. Трагикомический «первомайский» конфликт в среде украинских леворадикалов – часть которых, по обыкновению занята междоусобной борьбой (борьба с капитализмом, как всегда, подождет) стараясь расколоть и без того немногочисленный марш в день международной солидарности – выражает своим абсурдом всю несостоятельность этого движения.
Постсоветские «непарламентские» левые пока что попросту неспособны защитить интересы трудящихся масс – и потому не имеют никаких шансов мобилизовать их на борьбу в том количестве, которое заставило бы народ и власти всерьез относиться к «празднику молота и серпа», ставшему праздником шампуров и лопаты. Массы чувствуют эту политическую импотенцию, отвечая левым своим тотальным «игнором». Шашлык и огород являются для них более насущным делом, чем участие в том, что представляют собой сейчас первомайские акции.
Конечно, можно до седых волос обвинять в этом сам пролетариат, не стесняясь самых крепких выражений в его адрес – тем паче, что рабочие все равно не услышат эти инвективы от непарламентских левых, о существовании которых они большей частью не осведомлены. Можно комфортно существовать в альтернативной реальности левой тусовки и годами воспроизводить порочную схему маргинальных акций для внутреннего потребления, яростно дискутируя между собой на предмет содержимого выеденного яйца. Собственно, это и ждет постсоветских левых – если они не начнут заниматься политикой, которую панически боятся сейчас многие из участников первомайских шествий.
Давайте начистоту – наши левые не нужны трудящимся в их нынешнем виде, о чем каждый раз свидетельствуют первомайские марши.
Чтобы претендовать на широкую поддержку, необходимо строить другое, организованное движение, способное объединить общей политической стратегией реальную практику политической, экономической и социальной борьбы, эффект от которой почувствуют массы.
Только тогда они предпочтут левых шашлыкам.
