Очевидно, что президентские выборы в США (как и в любой другой современной стране) не являются демократическим процессом. Ведь демократия – это народовластие, то есть власть политически активного населения (народа), а не профессионалов власти. Подбор кандидата на пост президента, которого предложат на суд избирателя, – дело во многом элитное, кулуарное. Однако особенно если сравнить продвижение человека к президентской власти в США и у нас, легко заметить, что там демократия присутствует хотя бы в элементах. Во-первых, подтасовки если и случаются, то все же не имеют таких огромных масштабов. Во-вторых, административный ресурс разделен между партиями, которые уравновешивают друг друга и не могут просто навязать своего кандидата. Соответственно, в-третьих, с избирателем консультируются на протяжении длительного периода гонки, предлагая ему на выбор множество фигур, которые отсеиваются в ходе предварительных голосований. Конечно, это тоже не народовластие в собственном смысле слова, а манипуляция, но все же манипуляция тонкая, позволяющая простому человеку хоть как-то влиять на формирование власти. В результате власть не станет лишний раз злить избирателя, если у нее нет к тому какого-то сильного мотива (в то время как наш чиновник вытирает ноги о население иногда просто от скуки и ощущения полной безнаказанности).
Понимая преимущества западного плюрализма над «суверенным» авторитаризмом, важно все же не увлечься и не питать лишних иллюзий (особенно в случае «оранжевого» переноса западной системы на отечественную почву). За фасадом праймериз и предвыборного шоу стоят влиятельные касты, управляющие миром. Их ставки очень высоки, и они не могут пустить выборы в «столице мира» на самотек. Президентские выборы – это выборы в контролируемых рамках.
В 2008 году американский плюрализм вышел на новую высоту. Теперь высшей власти в США может достичь человек из любого расового меньшинства (что в США очень важно, учитывая серьезную разницу в культурах меньшинств). Избирателям-демократам был предоставлен серьезный, совсем не виртуальный выбор. Им предстояло определить, кто будет противостоять «бушистам»: политическая аристократия с прочными связями в истеблишменте (привычный вариант) или выдвиженец негритянской общины. Клинтон предлагала системную преемственность, а Обама – передел сфер влияния между американскими национально-религиозными общинами, отказ от ситуации, когда арбитром всегда является англосаксонский или хотя бы белый истеблишмент. Поскольку последний справляется со своей ролью неважно, Обама победил Клинтон. Она ответила за усталость «Разъединенных Штатов Америки» за накопление этносоциальных проблем, которое началось не при Буше и волнует разноцветных американцев побольше, чем война в Ираке.
Однако не будем забывать, что часть избирателей-демократов пошла за Клинтон, согласившись, что не стоит кидаться камнями в стеклянном дворце. Демократическая логика требовала считаться с мнением этой части избирателей, что, как ни парадоксально, давало Клинтон право претендовать на место вице-президента, если бы Обама не нашел какой-то еще более демократический вариант. Но тут в дело вступили штабные элиты – теневые политики, которые готовят решения за тех, кого мы видим на авансцене американской политики. В этой касте интеллектуалов – вся сила американской политической Системы. Можно смеяться над глупостями, изрекаемыми Рейганом и Бушем, но США (в отличие от СССР) живут и иногда побеждают, потому что кто-то тщательно готовит решения.
Нет, никто не думал, что Обама будет предоставлен сам себе и останется без комиссара. Взвесив за и против, партократия Демократической партии решила, что комиссаром политической аристократии при Обаме будет не Клинон, а Байден – сенатор, предельно близкий по взглядам к республиканцам. Мнение избирателей, поддержавших Клинтон, при этом решили проигнорировать. Свою роль здесь сыграли и личные отношения, и принадлежность Байдена к католической общине (попытка дополнить одно меньшинство другим), и политические связи Байдена (в том числе и в нынешних правящих кругах). Такой поворот вполне обычен для американской политической жизни, в нем нет ничего противозаконного. Но и ничего демократического тоже нет.
Характерно, что часть избирателей Клинтон взбунтовалась и во время опросов дала понять: пара Обама–Байдена их не устроит. Они могут и воздержаться. Кто-то считает Байдена «полуреспубликанцем», для кого-то Обама – это страшная перспектива нарушения равновесия, усиления только одной расовой группы на всех уровнях власти. Мотивы могут быть самые разные, но теперь у политической машины Демпартии нет желания и возможности их учитывать. Рубикон перейден.
Зато республиканцы решили «подобрать нишу», потерянную демократами с уходом в тень Хилари Клинтон, и выдвинули кандидатом в вице-премьеры Сару Пейлин – «свою Клинтон». Все это – уже чисто элитные комбинации, но республиканцы выглядят на этой ниве более органично.
Впрочем, при системе сильной президентской власти, «избираемой» всем народом, реальная власть и курс мировой элиты в любом случае зависит прежде всего от нее самой, а не от нужд населения. Изменить это положение может только выход каких-то территорий из-под власти самой этой Системы и партократии, плутократии, кастократии вообще. Только самоуправление и народовластие хотя бы в отдельно взятых субкультурах и регионах может освободить нас от всевластной элитократии, господствующей над миром.
