Простота, понятность, непосредственность и живость комиксового образа, ясность и логичность поэпизодного развертывания истории, происходящего на глазах читателя так, что к любому сюжетному повороту можно вернуться, просто переведя взгляд чуть выше или ниже по странице; динамичность комикса, в котором, в отличие от литературы, отсутствует необходимость проговаривания деталей, словесного описания персонажей и антуража (вспомните любую книжку из школьной программы, когда пролистываешь все описания и переходишь от них к долгожданным диалогам и сюжету) выгодно отличаются от «скучной» искусственности и замедленности, как раз столь свойственных литературе, в особенности литературе серьезной, «высоколобой».
24 сентября 2011 года случился громкий бракоразводный скандал. Правящая в России олигархия развелась с собственной социальной базой. Хотя кандидатура Медведева выглядела значительно более приемлемой и компромиссной, камарилья в своем выборе руководствовалась не интересами «правящего класса» в целом, но своими групповыми задачами. Путина заранее провозгласили президентом, не посовещавшись даже с функционерами «Единой России», которым отвели роль статистов в плохо отрепетированном шоу.
Особенности пищевой культуры во многом определяются сегодня особенностями структуры общества, экономическими отношениями. В своей повседневной жизни мы постоянно сталкиваемся с потреблением, независимо от того, смотрим ли мы телевизор, едем на отдых или покупаем еду. Продукты потребления окружают нас повсюду и принимают самые различные формы. В современном обществе еда, понимаемая уже гораздо шире, нежели просто средство утоления голода, и процесс потребления несут в себе несколько значений. Желание потреблять то, а не это, диктуется специфическим набором культурных символов и ценностей.
В отличие от Дмитрия Жвания, я не люблю рассматривать фото революционеров первой половины ХХ века. Но для многих подобные фото становятся своего рода фетишем. От этих фотографий кроме нафталинового духа и модой прошлого времени, также веет неким мистицизмом, необузданной силой, но силой, которая осталась заперта в том самом времени. Не очень далеком, но всё равно достаточно отдаленном от нас, чтобы не надеяться с помощью старых искр разжечь пламя новой революции.
Государство снова озаботилось нравственностью. Оппозиция тоже: ее эмоциональные лозунги «за ЧЕСТНЫЕ выборы», «долой жуликов и воров» демонстрируют пока еще наивный морализаторский подход. Но диалога не получается: ведь те сотни тысяч человек, выходящих на улицы Москвы и Питера в двадцатиградусный мороз, хотят наконец-то обсудить с властью заповедь «не укради!». Однако партия власти предпочитает перевести тему на более интересную «не прелюбодействуй!». Оказывается, патриотизм – только предпоследнее убежище негодяя: когда политическая система банкротится настолько, что даже самые ограниченные обыватели с трудом идентифицируют «государственные интересы» со своими собственными, разговоры про Госдеп теряют убедительность.
Осенью 1922 года от Петроградской пристани отчалил один из «Философских пароходов». В них советская власть высылала прочь «слуг Антанты, шпионов и растлителей учащейся молодежи», тех, кого, по мнению Троцкого, «расстрелять не было повода, а терпеть было невозможно». В одном из них был Питирим Сорокин - активный социалист-революционер, ставший впоследствии патриархом американской социологии.
Недовольным противостоит недовольный недовольными. Недовольный недовольными сам ничего не возьмет и не украдет, он за правду, он за родину, он соль земли, он точно знает, как надо любить своё отечество и как уважать начальство, ему всё божья роса, он - последняя надежда и последняя защита жулика и начальственного хама.
Под самый конец 2011 года горячий протестный вирус добрался до холодной России. 5 декабря на Чистые пруды вышло неожиданно большое количество недовольных, затем к этим недовольным присоединилось изрядное множество «вождей»… но это уже другая история. Московское противостояние разворачивается на фоне относительной тишины в провинции. Но тишина эта обманчива.
Состоявшийся в прошедшую субботу Форум левых сил показал одну важную вещь. Левые говорят о необходимости объединения, но при этом мало чего делают для того, чтобы это произошло. У левых движений есть масса идеологических и исторических противоречий, которые никто, по сути, не обсуждает.
Много лет назад кто-то сравнил политические позиции крайних левых с испорченными часами, которые всегда показывают одно и то же время. Комментируя эту сентенцию, Павел Кудюкин заметил, что два раза в сутки испорченные часы показывают не просто точное, но астрономически точное время, чего с работающими часами не случается никогда - они непременно спешат или отстают.
Как правозащитник я выступаю за равенство прав и недискриминацию любого человека без какого-либо различения, в том числе и по признаку пола. Однако если вести речь о дискриминирующей системе современной культуры по отношению к женщине, то будет справедливым отметить некоторые аспекты гендерной дискриминации мужчин.
Каким же суровым был политический «ледниковый период» в России, если гражданское пробуждение, вызванное недовольством итогами выборов в парламенты, некоторые из нас воспринимают едва ли не как революционный подъём масс! Но если то, что случилось в декабре в России, называть революционным подъёмом, то тогда как понимать то, что происходит в Греции или Италии? На самом деле мы просто возвращаемся к нормальной политической жизни с относительно массовыми митингами и демонстрациями.
Как известно, человеческая память избирательна. Считается, что большинство людей на уровне подсознания запоминают прежде всего какие-то положительные моменты как своей, так и общественной жизни. Однако эта особенность сознания отдельного индивидуума периодически вступает в противоречие с теми задачами, которые ставит перед собой правящий класс того или иного общества. Правящий класс любого более менее развитого общества всегда нуждался в подданных, которые бы принимали существующую действительность если не как благо, то хотя бы как естественное состояние общества.
Столицы проводили старый год митингами, а политические комментаторы всех мастей наводнили интернет и прессу текстами, количество которых сопоставимо с численностью протестующих. Все уже высказались по нескольку раз, кто восторженно, кто скептически. Но, увы, мало кто попытался не оценивать происходящее, а понять его.
Столицы проводили старый год митингами, а политические комментаторы всех мастей наводнили интернет и прессу текстами, количество которых сопоставимо с численностью протестующих. Все уже высказались по нескольку раз, кто восторженно, кто скептически. Но, увы, мало кто попытался не оценивать происходящее, а понять его.
Все! Молчать нет мочи! А если серьезно: я расстроен тем, как мои товарищи, активисты радикальных левых организаций, восприняли общественный подъем, вызванный массовым недовольством официальными итогами голосования в представительные органы власти.