Сектантство – одна из извечных проблем левого движения не только в России, но и в мире. Впрочем, именно в России, где крупные действительно левые движения ещё не сложились, а на их месте взгромоздился давно такой уже никому не интересный симулякр как КПРФ, сектантство стало настоящей головной болью. Тем не менее, практика недавних протестных акций может подсказать эффективное решение этой проблемы. Не стану заявлять, что события 6- 9 мая дали нам в руки панацею, но именно они позволяют осмыслить многое в современном левом движении.
Меня часто упрекают в биологизаторстве, но и здесь я не удержусь от соблазна привести некоторые аналогии. Левое движение, утратив в своё время широкую связь с народными массами, стало напоминать переменившую русло реку. Вместо быстрого потока свежей воды, способного уносить с собой деревья и шлифовать камни, мы видим множество мелких стоячих водоёмов, наполненных затхлой мутной водой, края которых уже покрылись тиной и начинают зарастать травой. Крупные внешние потрясения периодически заставляют эти водоёмы сообщаться, но не более того. Для одних такие случаи – радость, возможность расширить свой горизонт, для других же большая неприятность.
Посудите сами – в маленькой политической группке вчерашний неудачник и слабак может стать чуть ли не вождём. Даже если и нет, то в любом случае он имеет шанс резко повысить свой социальный статус. Это явление известно не только политической тусовке – не важно, правой или левой, ещё ярче этот феномен проявляется в молодёжных музыкальных субкультурах. И теперь представьте себе, что бурный поток снимает с насиженного места эту планктонину и та, бессильно барахтаясь, только и думает о том, чтобы вернуться в родимую лужу. Планктонина сучит ножками, размахивает ручками, отказывается верить в реальность происходящего, с завистью наблюдая за теми, кто умеет активно плавать. К её удивлению таковые водятся не только в её родной луже, более того, оказывается, что нет ничего странного и противоестественного в том, что жители одной лужи якшаются с жителями другой. И это тоже вызывает у нашей планктонины бурю негодования. Она перебирает весь свой запас политической ругани: « оппортунисты», «предатели», «хамелеоны» и так далее и тому подобное.
Более здоровые члены общества, наоборот, рады любому контакту. Не обязательно позитивному – в конце концов, есть для левого активиста своя радость в том, чтобы наткнуться на косяк непуганых либералов и потренировать на них свои навыки спорщика, а то и даже загнать кого-то из них в сеть собственных противоречий. Такое вот выходит Гомеровское сравнение.
Что ж, вернёмся теперь на твёрдый асфальт московских улиц. Рассмотрение событий 6-9 мая даёт нам множество пищи для размышлений. К описанному выше механизму добавляется ещё несколько факторов, которые играют на руку левым. Народ становится организованнее, напористее, изобретательнее и даже злее. Младенческая привязанность к лидерам сменяется всё большей уверенностью в своих силах. И из этого логично следует то, что народное движение левеет. И дело даже не в тех политических концепциях, которые по привычке живут в головах, дело в практическом мышлении, в методах действия. Самоорганизация, солидарность, взаимопомощь и творческий, критический взгляд на вещи – всё это ценности именно левые. И эти практические ценности принимаются самым естественным образом, в том числе и теми людьми, которые позиционируют себя как националисты или либералы. И ведь ни у кого из тех, с кем мне приходилось тусоваться на Китай-городе, держать цепочку на Каменном Мосту или бегать по переулкам от автозаков, каких бы он убеждений не придерживался, не возникало сомнений в действенности этих ценностей. Смолкли крики тех, кто ещё недавно страстно желал нового лидера, способного повести за собой массу и дать давно желанную альтернативу. Вопросы «А где Навальный?», «Что сказал Удальцов» звучат всё реже и как-то всё больше по инерции. Утратил былую популярность насаждавшийся двадцать лет – если не больше – принцип "моя хата с краю, ничего не знаю", эта народная квинтэссенция либерализма. Что ж, в этом плане дело за малым – практические принципы неизбежно обнаружат своё противоречие с принципами теоретическими и вытеснят последние за ненадобностью. Всё-таки не зря, в своих "Тюремных тетрадях" Антонио Грамши называл марксизм "философией практики".
Что в этом случае делать левым? Прежде всего, идти в народ, тем более что объективно либеральные симпатии многих протестующих не имеют крепкого фундамента в их коренных классовых интересах. В условиях весьма вероятного этой осенью экономического кризиса, сама необходимость заставит этих людей осознать свои истинные интересы, и к этому моменту левые силы должны подойти во всеоружии. Самая главная проблема заключается в том, что на данный момент нет такой единой структуры, которая смогла бы осуществить мобилизацию всех левых сил. Вместо неё у нас либо грызущиеся друг с другом секты, либо аморфные, всё время готовые распасться структуры, такие как КПРФ или Левый Фронт. И самое главное, что искусственно, волевым усилием сверху осуществить интеграцию левых в принципе невозможно. Впрочем, есть решение, которое не требует даже постановки такой задачи. Для этого, выражаясь словами Льва Гумилёва, те пассионарии, которым попросту тесно в рядах разного рода левых сект, должны направить свои усилия не только и не столько на непосредственную консолидацию наличных левых сил, столько на работу в аморфной массе активных граждан с преимущественно либеральными симпатиями.
Опыт, политическая культура, дисциплина, и что также немаловажно, материальная база позволяют левым уже сейчас стихийным образом брать на себя организационную инициативу, особенно учитывая то, что сама логика протестных акций уводит всех их участников влево, о чём уже было сказано выше. Конечно, ушедшим в народ придётся платить некоторую дань тем, кто остался, и, при этом, возможно, будут возникать конфликты, о чём уже было сказано выше. Впрочем, едва ли найдётся армия, у которой были бы безоблачные взаимоотношения со своим тылом. Но, так или иначе, что бы о себе ни возомнил тыл, фронт всегда важнее – основной составляющей любой войны является именно бой, а не интендантская возня. Да, я не оговорился, так как речь идёт именно о войне, тяжёлой и изнурительной войне, которую мы ведём пока что в меньшинстве и при остром недостатке средств. Следовательно, игра эта стоит свеч, так как её итогом может быть естественная, а, следовательно, прочная и устойчивая консолидация левых сил. Консолидация не вокруг лиц или лозунгов, а вокруг общего дела, ведь ничто так не сближает, как общность проблем и интересов. Конечно, среди засидевшихся в левых структурах людей немало опытных борцов, хороших теоретиков и организаторов, но нынешняя их позиция предопределяет их незавидную участь. Что ж, новые времена требуют новых людей, с этим трудно поспорить.
В заключение скажу лишь то, что описанный процесс – всего лишь прелюдия к гораздо более масштабным и драматическим событиям, которые, возможно, ждут нас осенью. Следует понимать, что от того, как мы справимся с задачей консолидации левых сил и захвата инициативы в городском протестном движении, зависят успехи уже общенародного движения, катализатором которого выступит надвигающийся экономический кризис и банкротство власти, впопыхах наобещавшей народу слишком много. Так что, товарищи, засучите рукава – история редко даёт нам такие шансы как сейчас, но чтобы их не упустить, нам придётся изрядно поработать.
Иван Щеголев
