Еще раз в защиту социалистического реализма!
Несколько дней назад я опубликовал свою статью о социалистическом реализме. За это время она успела получить несколько критических откликов и замечаний от ряда моих товарищей. Считаю необходимым продолжить публичную полемику по этому вопросу, дабы можно было в ходе широкой и честной дискуссии прийти к пониманию пролетарского искусства современности.
Сначала предлагаю прочитать заметки, которые были написаны в качестве ответа на статью «Ничего, кроме диалектического реализма!» (https://csruso.ru/nashi-universitety/strong-otnyne-nichego-krome-dialekticheskogo-realizma-strong/)
«От редакции портала РАДРЕАЛа», автор Дмитрий Черный из ОКП(И).
Странна фраза об изучении «философии, которая в полной мере выражает интересы масс». Понимает ли сам автор, что философия в принципе интересов не выражает? Философия — не политическая программа, а «любовь к мудрости» (дословно), она связана с мировоззрением, миропониманием, но не с интересами (социальных групп). Объяснительный принцип, положенный в основу любого философского учения или концепции (включая диамат) — никоим образом напрямую с «интересами масс» (в такой вульгарной постановке вопроса) не связан. Поскольку сама формулировка «интересов масс» (или элиты, собиравшейся на афинской Агоре, например) осуществляется в определённых категориях, уже вытекающих из философского учения, то есть из объяснительного принципа, интересы масс — всегда вторичны. Как бы «контрреволюционно» и «ревизионистски» это ни прозвучало.
Говоря смело «Философия пролетариата есть диалектический материализм», нужно уточнять исторический момент, о котором идёт речь. До появления марксистской традиции, до проникновения марксизма в пролетарскую среду, там царили, как мы знаем, анархо-синдикализм, утопический социализм, патриотизм… Много чего царило — причём в конкурирующем режиме. И этим разным тенденциям удавалось не раз разваливать и Первый, и Второй Интернационал — о чём писал Ленин в 1914-м году.
Об этом же пишет даже «великий писатель и великий реакционер» в своих «Бесах» — пишет, что очень хорошо, что ещё не пришёл из тлетворной Европы в Россию марксизм, потому-то пролетариат и предпринимает бесцельные попытки уничтожать, рушить, поджигать что-то мелкое, но не сам царизм, не само миропонимание общества… А если мы вспомним, что было «философией» германского пролетариата в Третьем рейхе — так и вовсе ужаснёмся, никакого там диамата не прижилось, получается. А ведь именно эта страна была на очереди за Россией в планировании мировой революции большевиками всего десяток лет назад, до прихода нацистов к власти. В том-то и дело, что классовое самосознание не является «свойством материи», то есть имманентным классу. Оно в класс привносится, как бы «идеалистически» это ни звучало. И привносится, и выносится — и исторический момент (что звучит как раз диаматически верно), соотношение классовых сил является решающим, но никакая не философия (в лучшем случае структурируя субъективный фактор событий).
Сейчас, например, мы наблюдаем похожий момент: российский пролетариат в режиме шестидневки производит орудия убийства пролетариата же (оказавшегося за условной линией, прочерченной для него буржуазией, эксплуататорами), покуда Малофеев и прочие буржуи составляют планы новых захватов, а кто-то уже и прибыли подсчитывают (Запорожская АЭС, клан Кириенок, уголёк в ДНР на десяти приватизированных шахтах). Уж какая там «философия пролетариата»! Самосознание класса-эксплуататора полностью доминирует над «философией пролетариата». Потому и произнося вслух сколь громкие, столь и неуклюжие определения реализма (который действительно может и должен показывать пролетарию, кто он в этом обществе, его ключевую роль, — и даже просто, что он Пролетарий), связанные с историческими условиями его развития, доминирования, затухания и даже полного поражения, — стоит понимать его происхождение и предназначение не вообще, а в конкретно-исторических обстоятельствах. Как и «философия пролетариата», возникал он не в цехах, не на производствах, а на кончике пера Пушкина, например (реализм в прозе, сменивший романтизм) — вполне кулуарно и буржуазно, так сказать. Но позже, переставая быть придворным по происхождению, приходился «ко двору» прогрессивному классу (ещё не пролетариату, а разночинцам), и только так, постепенно обобществляясь, становился достоянием физически трудящихся масс, а не «образованного класса» (собственно, при 80% безграмотных в царской России он и не мог быть достоянием большинства). «Философией пролетариата», включая сельский — была тогда вера в боженьку и доброго царя, в милостивого помещика и плодородную землицу, которая прокормит, если лето не будет засушливым…
Смело критикуя чужими словами Пролеткульт, не стоит впадать в ту же тенденцию — в конструирование литературных и прочих стилей по формулам соответствия философии. Что было простительно газете «Форвертс» и «Баухаусу» в начале 20 века, непростительно сейчас, когда кризис реалистической традиции напрямую связан с моральным поражением пролетариата на всей нашей планете, а не только в России. Зачисленный в ревизионисты Эвальд Васильевич Ильенков (сын писателя-реалиста) об этом-то как раз и писал в книге «Об идолах и идеалах», которую категорически рекомендую автору, но начинать лучше с «Диалектической логики», конечно (или как минимум сборник статей «Философия и культура»). Ленинскую «Диалектику и метафизику позитивизма» заодно. Потому что за формулярным подходом автора, из которого обязан вытекать «диалектический реализм» — сквозит формальная, а не диалектическая логика.
Реализмов за 20-й и 21-й век было манифестировано и задекларировано немало. Даже «фантастический реализм» выдумали под конец века (постмодерниста Пелевина записали поначалу в фантастические реалисты — поэт и критик Данила Давыдов об этом записал в журнале «Черновик»). В 2003-м году в Литинституте даже была конференция «По реализмам» — где среди десятков прочих упоминался и радикальный реализм, методологически намеченный, манифестированный за два года до того автором сих строк. Было ли среди занятых отражением и преобразованием социальной действительности на стороне прогрессивного класса реалистов какое-то принципиальное различие в мировоззрении? Нет, все они жили и работали в эпоху торжествовавшего в СССР и соцлагере (увы, в основном на уровне официальной идеологемы, а не мировоззрения, «философии» масс) диамата. Однако, строго оставаясь в рамках соцреализма, то есть отражая (выборочно) и преобразуя словом имеющуюся действительность, «деревенщики» подняли такой плач по уходящей бревенчатой России, что она услышала их и вернулась надолго, в режиме «намоленного» ими ещё в «Прощании с Матёрой» социального регресса.
Да-да, соцреализм изжил себя не из-за каких-либо внешних воздействий, а оставаясь «прямым зеркалом» социалистической действительности (в руках постепенно впадающих в антисоветизм, антикоммунизм, религиозность и реакцию подонков, которые — как Распутин, например, — додумались до выхода РСФСР из СССР, и их шуточки воплотились в 1990-м, сейчас это государственный праздник, 12 июня). Чем не случай «преобразования действительности самим человеком путем его свободной воли?» Связав себя с социализмом, реализм не умер совсем, но впал надолго в кому — и возродился, привстал с койки в начале 21 века (в новом реализме, ненадолго) благодаря росту протестной активности масс («боевые нулевые»). Впрочем, об этом я напишу отдельно, раз появился заинтересованный, но не вполне информированный собеседник (сами новые реалисты предпочитают не теоретизировать, а просто продают книги — пользующиеся всё меньшим спросом у образованных масс, и тут марксизм мог бы стать им чисто прагматическим советчиком).
Что такое «марксизм Мао» на фоне глубочайших работ Ильенкова и его украинского коллеги Босенко, например, о коммунистическом искусстве — почему мы, реалисты, должны отдавать предпочтение теоретическому скудоумию практика Мао в данном случае, я не понял вообще. Нет, наверное, «маленькая красная книжица», как красивая, но глупая девушка, поначалу может ослепить отточенностью формулировок. Однако пытаться по ним конструировать очередной реализм — не стоит, как и кроить жизнь по «реализму» смазливой дурочки.
«Хочу затронуть тему искусства: мне кажется, что меня обвиняют в том, что я делаю», автор Анастасия Короткова из РМП:
Так вот, каким же всё-таки должно быть коммунистическое, пролетарское искусство? Сейчас, среди людей левых взглядов, популярен соцреализм. Однако, он воспринимается многими людьми неверно. Тов. Галенкин правильно выразился, что “ревизионизм добавляет в котел диамата только антипролетарские мухоморы”. И именно такой котел, наполненный ядовитой мелкобуржуазной идеологией, многими воспринимается как соцреализм.
Кроме этого, многие считают, что соцреализм – это только то, что создано в Советском Союзе и даже не надо создавать ничего своего, только лишь откапывать пыльные архивы и предлагать людям устаревшие образы (зачастую – фальшивые, в красной обертке, созданные в годы социал-империализма)
Между тем, соцреализм остается соцреализмом: диалектическим и материалистическим. Он отражает действительность и делает это в прогрессии, не забывая все стороны, а также прошлое и будущее. Это, что касается содержания соцреализма. А вот о его форме можно поспорить. Как я поняла, тов. Галенкин предлагает делать что-то такое, как делали Эмиль Верхарн, Иван Франко и филиппинские партизаны.
Я считаю, что можно нынешнюю действительность изображать нынешними, современными методами. Но что бы лучше меня понять, я не имею ввиду, что нужно рисовать бессмысленные кружки и квадратики, как это модно сейчас. Нужно пользоваться современными новшествами, техническими и гуманитарными. Картины филиппинских партизан – действительно отличный пример.
Однако, если у КПРФ имеются десятки художников, то у РМП их примерно один – я. Конечно, о каком-либо качественном сходстве тут не приходится говорить. Приходиться лишь опираться на собственные силы и работать с тем, что есть. Я открыта для критики, каждый может высказать свое мнение о моих работах, и я обязательно прислушаюсь к нему, чтобы повышать качество работы.
Напоследок, хотелось бы привести в пример импрессионистов, которые были в свое время довольно революционными и совершили настоящий прорыв в искусстве. Эти художники сделали то, чего ещё до них никто не делал. Они вышли на пленер и писали свои работы полностью с натуры и в короткий срок. Они отбросили модные мифологические темы, которые в то время изображали все, так как это считалось чем-то высоким. Они начали изображать простую жизнь простых людей. Со стороны зрителей было огромное количество критики, их высмеивали. Их работы не брали на выставки, поэтому им приходилось выкручиваться и открывать свои, куда приходили люди и пытались испортить их картины. Критики их не признавали и поливали грязью. Революционное искусство должно быть таким – борющимся и не боящимся критики.
Товарищ под псевдонимом Константин оставил большой комментарий под моим постом в телеграм-канале, который я тоже включаю в раздел критики:
Очень интересная и важная тема, большое спасибо за предложенную концепцию соцреализма. Хотел бы высказать несколько критических соображений:
1) Главное – лично я не убедился, что человечеству нужен исключительно соцреализм по вашей формуле (отображение реальности+преодоление реальности). По-моему, в реальном мире далеко не везде существует это самое преодоление. Имея в наличии только искусство с преодолением, мы теряем адекватность отображения. Преодоление начинает казаться частью отображения, что приводит к самоуспокоению и самовосхвалению пролетариата, критическая сила реализма теряется. Именно этот аспект и привел кое-где к вырождению соцреализма. Таким образом, кажется, соцреализм должен хотя бы сосуществовать с “критическим реализмом”
2) Предыдущий пункт, конечно, входит в противоречие с вашей формулой про “одно искусство, одну мировоззрение”. Этот фрагмент текста, провозглашающий монолитность пролетариата, простите за резкость, абсолютно нелеп. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сегодня увидеть полное отсутствие целостности и единства мировоззрения пролетариата, и проследить его зависимость от исторических условий в нашей стране. А ведь целостность пролетариата отсутствует, возможно, даже на базисном уровне (если рассматривать взаимодействие центральных и периферийных стран). Надеюсь, вы имели ввиду что-то другое, типа “так должно быть и со временем так будет”
3) Как-то глаз зацепился за то, что вы приписываете Пролеткульту абстракционизм, декаданс и футуризм. Эти черты были присущи другим организациям в советском искусстве, типа ЛЕФ. Идея отказа от предшествующего искусства, которой в основном и известен Пролеткульт, созвучна модернизму, одна не обязательно его подразумевает. Само искусство Пролеткульта известно менее широко, чем эта идея, однако мне показалось, что их искусство скорее наоборот, об упрощении, антиинтиллигентности, большей “народности” (в духе РАПП). Я могу ошибаться, но тогда был бы признателен за примеры авангардных произведений Пролеткульта
4) мнение о том, что “неприятные операции” завершились бы замечательным результатом, “если бы не контрреволюция”, так же недиалектично, как и упоминаемая вами критика) диалектичнее было бы рассмотреть формирование предпосылок контрреволюции в “неприятных операциях”, учитывая итог. Это, однако, не главная тема в данной статье, так что не хотелось бы заострять на этом внимание. Ещё раз спасибо!
Ну а теперь предлагаю вашему вниманию мою вторую статью на эту тему под названием «Еще раз в защиту социалистического реализма!»
Мораль, право, религия, философия и иные общественные категории возникают (в примитивной форме) вместе с образованием первых родоплеменных общин, а затем серьезно укрепляются после возникновения классового разделения и государства. Данный факт не является случайным. Марксизм учит, что с небольшим опозданием после изменения общественного бытия (развития или регресса производительных сил) меняется и общественное сознание, которое поддерживает, укрепляет и развивает (или ослабляет и разлагает) данное общественное бытие. Господствующий базис определяет надстройку, которая верно служит этому базису(его консервации или его развитию).
Рабовладельческое право закрепляет общественные отношения, основанные на принудительном труде. Рабовладельческая мораль и рабовладельческая религия (возьмите каких-нибудь греческих богов) освящают и облагораживают этот принудительный труд, а рабовладельческая философия его грамотно и аргументировано оправдывает, выражая тем самым интересы тех общественных слоев, которые заинтересованы в сохранении данного общества. Без сопутствующих экономических условий определенная модель мировоззрения (которая направлена на поддержку этих экономических условий, а, следовательно, и классов, получающих от этих условий выгоду) возникнуть никогда не может. Это касается любой общественной формации.
Наивно предполагать, что философов интересует только одна абстрактная и абсолютная мудрость. Нет, главная задача любого философа в эксплуататорском обществе логично или иррационально (что есть логика наизнанку) обосновать необходимость господства того или иного класса. Ради этой священной задачи любые истины науки и мудрости могут быть попарны (посмотрите, например, на буржуазную философию, которая из-за страха перед рабочими отказалась от критики религии). Исключение составляет только пролетарская философия, в которой интересы определенного класса и интересы всеобщей науки совпадают, но об этом нужно говорить отдельно. В целом же, поскольку философия возникает на базисе экономики, она защищает эту экономику и определенные классы, которые от этой экономики зависят (чаще эксплуататоров – реже эксплуатируемых). Философия непосредственно связана с интересами масс (или элиты, которая, кстати, терпеть не могла Афинскую Агору). На основе своей философии классы создают и нужное им искусство, и много чего еще. Примеры можно найти в первой статье.
Естественно, что господствующий класс всегда пытается навязать угнетенным массам общества свои ценности, пытается произвести отчуждение угнетенных, отделить их существование от подлинной сущности. Однако реализация данного факта ни коим образом не означает, что философия рабовладельцев становится еще и дополнительно философией рабов. Объективная философия, которая направлена на защиту интересов рабов, остается прежней, она совершенно никуда не исчезает, просто она временно находится в более слабой позиции. Точно также и философией пролетариата всегда был диалектический материализм, хоть во времена Гитлера, хоть в современной буржуазной России. Философия возникает из экономического базиса. Она всегда присуща определенным классам.
Навязывание массам определенных идей вообще не означает, что эти идеи становятся идеями масс. О подобном явлении писал еще в Август Бебель в своей работе «Женщина и социализм». Давайте прочитаем небольшой отрывок:
«При выборах в рейхстаг обыкновенно не голосуют от 25 процентов до 30 процентов, и они принадлежат ко всем классам, а среди 70-75 процентов принимающих участие в выборах, с нашей точки зрения, большинство голосует не так, как бы оно должно голосовать, если бы понимало свой истинный интерес. Причина непонимания лежит в недостатке политического образования».
Создавать произведения искусства, основанные на истинном интересе масс (на истинной философии) – это помогать массам избавиться от непонимания и недостатка политического образования. Создавать произведения искусства, основанные на навязанной сверху, но временно популярной у масс идеи (на мелкобуржуазной или буржуазной философии) – это способствовать дальнейшему закабалению угнетенных. Мы должны действовать так, как «должно быть и со временем будет», а не ориентироваться на часть реакционных рабочих наших дней. В этом вся диалектика, ибо она берет явления в их прошлом, настоящем и будущем. Целостность и единство у пролетариата есть (в потенции)! Они существуют и на уровне философии, и на уровне базиса (мир-системная теория представляет собой буржуазное течение мысли).
Резюмирую. Философией пролетариата является только диалектический материализм. Никаких иных философий у рабочего класса быть не может, ничто иное ему не может быть присуще. Если же брать период с 30-ых до конца 40-ых годов XIX века (уже после возникновения современного пролетариата, но еще до возникновения диалектического материализма), то философии у пролетариата еще просто не было. Она находилась в процессе становления и возникновения. А всякие анархо-синдикализмы, утопические социализмы и прочие формы «социального освобождения» были философией совершенно иного класса – предпролетариата. Не надо впадать в историческую ошибку и путать один класс с другим!
Поскольку философия у пролетариата всего одна, то и подход к искусству всегда будет один – социалистический реализм, который (абсолютно верно было замечено) есть отображение действительности + преодоление действительности. Преодоление действительности это и есть тот самый «практический идеализм», о котором постоянно говорил Фридрих Энгельс. Однако не нужно совершать еще одну ошибку и путать этот «практический идеализм» с философским идеализмом, который ведет к довольно плачевным результатам. Социалистический реализм предполагает не идеализацию пролетариата в философско-идеалистическом смысле, а борьбу пролетариата с действительностью через критику этой действительности. Таким образом, критический момент в «критическом реализме» уже содержится в диалектической части (поскольку диалектика есть борьба (критика) нового и старого) социалистического реализма. Короче, «критический реализм» просто растворяется в социалистическом реализме и совершенно не нуждается в отдельном представительстве, поскольку в такой форме будет создавать у масс определенную пассивность и затем мелкобуржуазное (в формате левого ревизионизма) мировоззрение.
Еще большим безумством будет приписывать пролетариату эстетику импрессионизма (и уж тем более называть импрессионизм формой социалистического реализма!), который является родным отцом эстетики модернизма (философииреакционного ницшеанства, переложенного в мир искусств). Думаю, что тут не лишним будет провести отрывок средних размеров из работы Анатолия Луначарского «Осенний салон в Париже»:
«Первоначально импрессионизм был естественным и прямым продолжением того естественнонаучного реализма, который наиболее характерен для буржуазно–капиталистического общества. Дух наблюдательности, опыта и эксперимента достиг значительного развития. Этот–то дух и вступил в резкий конфликт с застывшим, подражательным академизмом.»
Изучали солнце и его эффекты, воздух и тому подобное. Напряженно ловя тончайшие оттенки импрессии, художник, быть может, неожиданно для себя убедился, что он мало–помалу далеко отошел от объективности. Художник–импрессионист не мог не заметить, что воспроизведение всех деталей предмета отнюдь не дает правдивого изображения его. Картина не может отражать природу, как зеркало; чтобы произвести на зрителя то впечатление, которое производит оригинал на художника, ему нужно выделить главнейшие характерные черты и скомбинировать их так, чтобы импрессия, эта душа предмета, наполовину вложенная в него художником, с наибольшей полнотой и интенсивностью передавалась зрителю, а ненужные детали не отвлекали бы внимания.
Так, естественно, художественный реализм шел к импрессионистскому субъективизму. Явление, параллельное переходу философского реализма к эмпириокритическому монизму».
Даже если мы возьмем импрессионизм первых лет расцвета (его упадок – это чистый идеализм и мистика), то это будет обычный «буржуазный реализм» (или в мире философии метафизический материализм). К пролетариату такое искусство никакого отношения никогда иметь не будет (отношение будет только косвенное, поскольку ряд изобретений и техник импрессионизма растворились в социалистическом реализме (точно также в нем должны растворяться и современные новшества, которые будут только укреплять реализм и его диалектический характер)). Точно также полной ерундой будет попытка выдавать репрессии против этого движения (как художественного выражения движения буржуазной демократии) со стороны буржуазной реакции, как репрессии против социалистического искусства. Пролетариат этот стиль давным-давно перерос. И если художник еще не вырос до уровня искусства пролетариата, то это проблема художника, а не народных масс.
Отдельно стоит остановиться на путанице вокруг формы и содержания. Социалистический реализм представляет собой диалектическое единство формы и содержания (реального описания действительности + критического преодоления действительности). У него не может быть огромного множества форм. Реализм нельзя выразить через мистицизм, через модернизм, через романтизм, через импрессию. Реализм — это реализм. Форма не может входить в противоречие с содержанием. Ни коим образом нельзя понимать соцреализм исключительно как содержание. Однако вы можете попробовать доказать обратное – я с удовольствием прочитаю ваш рассказ в форме мистицизма с содержанием из соцреализма.
Не может быть искусством пролетариата и оппозиция к социалистическому реализму с «ультралевых» позиций, со стороны искусства Пролеткульта Александра Богданова, которое является эстетическим преломлением философии «левого большевизма», «левого коммунизма» (иными словами, мелкобуржуазного левого ревизионизма, который является вывернутым наизнанку правым ревизионизмом). Многим могли показаться странными мои слова про связь Пролеткульта с декадансом и модернизмом. Но эти слова больше не будут казаться необычными, если вы вспомните многие работы Иосифа Сталина, в которых постоянно прекрасно доказывалось, что любая оппозиция к социализму, к марксизму с «ультралевых» позиций ведет к смыканию этих «ультралевых» интеллигентов мелкобуржуазного толка с правыми контрреволюционерами. Троцкизм, например, тоже изначально был якобы «левым» крылом большевизма, но это не помешало ему затем войти в коалицию с самой откровенной правой оппозицией в коммунистической партии. Всегда под маской «левого социализма» скрывается гнилой правый меньшевизм. Это же правило относится и к искусству. Вся эта «левизна» первых фильмов Эйзенштейна, «поэзии рабочего удара» Гастева (из более позднего, например, фильмы Годара) – все это есть вывернутый наизнанку модернизм, к которому отлично ведет упрощенчество и антиинтеллигентность.
Уверен, что на просторах интернета появится еще множество других людей, которые будут считать за современное пролетарское искусство какой-нибудь «новый реализм» или какой-нибудь «постмодернизм». Но почему они не будут обращаться к социалистическому реализму? Я об этом уже писал в первой статье, но, видимо, необходимо разъяснить более подробно. Главная опасность для социалистического искусства рабочего класса – это международный ревизионизм (механистическое понимание марксисткой философии, которое всегда (как и любой механицизм) доходит до идеализма (у автора этой статьи есть своеобразное хобби – ходить в свободное время по галереям и фотографировать множество картин брежневских времен с церквями, иконами и мистикой)). Победа буржуазной (государственно-капиталистической) контрреволюции в ряде стран социализма и народной (новой) демократии в середине-конце 50-ых годов XX самым сильнейшим образом дискредитировала и идеи социализма (поскольку формально во всех этих буржуазных диктатурах формально сохранились красные флаги и «коммунистические» партии), и искусство социалистического реализма (поскольку формально его название было сохранено (закон отстаивания надстройки от базиса работает и в обратную сторону (sic!)), а внутреннее единство формы и содержания было изуродовано и заменено на полную противоположность – на какой-то псевдосоцреализм).
В этих странах государственного капитализма сложилась такая ситуация, что формально поддерживался социалистический реализм (искусство рабочего класса), однако на деле это был не социалистический реализм, а мелкобуржуазная или буржуазная пародии на него. И из-за этого симулякра возникла огромная путаница, которую большая часть искусствоведов не может разобрать до сих пор. Из-за того, что многие (в том числе и коммунисты, и социалисты) стали считать вот этот вот фальшивый мелкобуржуазный псевдосоцреализм настоящим социалистическим реализмом (а страны государственного капитализма настоящим социализмом), получалось два возможных исхода: одни художники-революционеры пытались рисовать в таком стиле и не получали никакого отклика от масс, другие художники, видя это, но не разбираясь в отличиях псевдосоцреализма от настоящего социалистического реализма, ломанулись искать какой-то другой, особый современный стиль, который поможет пролетариату взять государственную власть. Естественно, что на этом поприще тоже ничего не получалось. Тупик коммунизма!
А выход не такой уж и сложный. Все дело лежит в понимании проблемы 50-ых годов, когда соцреализм перестал быть господствующим стилем в ряде стран. Если учитывать в своей теоретической работе этот водораздел, то разобраться в столь трудной проблеме будет гораздо легче. Но даже после прохождение этого сложного препятствия можно впасть в другую ошибку, которую можно заметить в тексте революционной художницы Коротковой. То, что в ряде стран в 50-ые годы прошлого века социалистический реализм перестал быть господствующим стилем (господствующим стилем стал симулякр под названием «социалистический реализм»), то это НЕ ОЗНАЧАЕТ, что в 50-ые годы прошлого века социалистический реализм исчез вообще. Думать так – это значит проявлять метафизический подход к действительности.
Социалистический реализм возник до взятия власти пролетариатом еще в середине XIX века (возьмем в пример рассказы Ивана Франко), продолжил свой путь в прошлом столетии, стал господствующим стилем в нашей стране (30-50-ые годы), а затем снова ушел в оппозицию, в которой временно пребывает до сих пор. Он совершенно никоим образом не устарел и никуда не исчез (роман «Чего же ты хочешь?» Всеволода Кочетова представляет собой произведение подлинного социалистического реализма в стране, в которой господствует псевдосоцреализм (огромным и величайшим счастьем для искусствоведов будет тот день, когда они наконец-то осознают то противоречие, которое было в нашей стране в 60-80-ые годы между полуподпольным «настоящим» социалистическим реализмом и фальшивым псевдосоцреализмом, который навязывался властями)).
В том-то и заслуга «ужасного практиканта» Мао, что он всю эту тенденцию понял, в отличие от Ильенкова, который вечно носился со своим идеалистическим (неогегельянским) подходом к проблемам искусства. Про идеалистический и марксистский подход к ревизионизму у меня есть отдельная статья (отсылаю заинтересованного читателя: https://csruso.ru/nashi-universitety/filosofija/roman-galenkin-filosofija-chuchhe-cherez-prizmu-marksizma/)
Социалистический реализм не может быть признан устаревшим, пока не будет признана устаревшей его предпосылка – диалектический материализм. Он будет сохранять свой принцип (реалистическая форма и диалектическое содержание) в любых исторических условиях. И никакие пародии на него, никакие симулякры не собьют подлинных художников-коммунистов, которые хотят служить одной главной цели – полному освобождению человечества.
Да он будет пополняться новыми идеями, новыми сюжетами, новыми техниками, новыми наработками, но его фундаментальные основы (реализм и диалектика) всегда будут оставаться на своем месте. Это как с марксизмом. В самых разных странах он принимает самые разнообразный вид (геваризм, гонсалоизм, наскализм), но сущность марксизма во всех случаях остается одинаковой. Нужно видеть разницу между конкретной спецификой конкретной ситуации и между фундаментальными основами. Опытный соцреалист (или марксист) будет работать только с явлениями первого типа, «ложный друг» пролетариата (или ревизионист) будет изменять сущность идеи, сводить ее к идеям иного класса.
А этого допускать никогда нельзя!
