Дефицит рабочего класса (средней прослойки)
Почему Левая партия потерпела неудачу? Причина в двойной демографической проблеме. Однако это только одна из многих причин.
Левые поставили перед собой цель добиться двузначных процентных чисел на выборах в Бундестаг и провалили ее, набрав 4,9% вторых голосов, что поставило под угрозу их существование. Только три прямых мандата (и мудрое решение вложить большие средства в кампанию за первое голосование на юге Лейпцига) спасли парламентское существование Левой партии (Die Linke). Однако результат означает, что партия потеряла почти половину своих избирателей и теперь является самой маленькой парламентской группой в Бундестаге — вместо лидера оппозиции в законодательном собрании 2013-2017 годов.
Это был предсказуемый крах, поскольку результат второго голоса на европейских выборах составил всего 5,5 процента. В последние годы стало относительно ясно, какие группы избирателей и слои общества эта партия потеряет, но под вопросом — какие приобретет. При этом есть обстоятельства, на которые партия не могла повлиять, но очень вероятно, что некоторые из них могли повлиять на нее.
Дело в том, что времена, когда левые были народной партией в восточных землях Германии, давно прошли. Это связано, в частности, с двойной демографической проблемой. С одной стороны, средний возраст членов партии в региональных землях Восточной Германии составляет около 70 лет , что, конечно, делает все более трудным не только проведение кампаний, но и нормальную партийную работу, поскольку все больше членов партии оказываются физически не в состоянии это делать. С другой стороны, все больше угасают и те, кто твердо верил в идею социализма и поэтому преданно выбирал левых, даже если избиратели были недовольны партией и ее конкретной политикой.
Кроме того, в восточногерманских региональных объединениях есть разрыв между поколениями. Поскольку после падения коммунизма новых членов почти не было, в региональных ассоциациях есть молодые члены и в люди возрасте, но почти нет срединной прослойки. Это обстоятельство сказывается конкретно на политике, а также в способности к политике. Левых среди трудящегося населения мало, что, конечно, является проблемой для их повседневной эффективности.
Двойная демографическая проблема особенно остро проявляется в восточногерманских региональных объединениях, и это главная причина того, что, хотя результаты выборов между Востоком и Западом выравниваются в пользу левых, никакие результаты на Востоке свыше 20% не могут спасти их парламентское существование.
Проблема протестной партии
Левые, еще до слияния радикальных социал-демократов (WASG) в 2007 году и восточногерманских посткоммунистов (PDS), всегда считали себя партией протеста против капиталистических условий. Лозунг кампании на выборах в бундестаг 2009 года „Мы не заплатим за ваш кризис„ который был вполне популистским, точно иллюстрирует ситуацию. Также протест против пакета социальных контр-реформ “Хартц IV ” был примером мощной мобилизации против официальной повестки дня на 2010 год
Под именем ПДС партия в то время успешно протестовала против приватизации восточногерманских предприятий созданным для этого западным ведомстсвом Treuhand. Все эти кампании подготовили слияние ПДС и WASG в Левую партию. Это были конкретные факты и проблемы, которые непосредственно затрагивали множество людей. При этом партия апеллировала не столько к рабочему классу, сколько к массе жертв этих реформ, оказавшихся деклассированными. Те, кто был недоволен и хотел преподать урок партиям политического центра, некоторое время голосовали за левых.
Однако ситуация изменилась с ростом партии «Альтернатива для Германии»(AfD), которая также считает себя партией протеста, но выглядит более радикальной, более бескомпромиссной и более непримиримой в своей протестной позиции. Это авторитарно-национал-радикальная партия и, таким образом, максимально возможная парламентская антитеза существующей политике. Она нигде не участвует в управлении, не имеет своего премьер-министра ни в одной из земель, даже не заявляла о своем желании участвовать в управлении, и поэтому может убедительно представить себя как политически некорректную анти-истеблишментскую партию. И она безжалостно разжигает недовольство — против беженцев, против людей с миграционным прошлым, против инакомыслящих, против политкорректности, феминизма и многого другого. AfD — это сознательная партия недовольства, и именно поэтому она так успешна как партия протеста.
Кроме того, беженцы выделяются в однородном пространстве Восточной Германии и воспринимаются как “другие” и более проблемные, чем немцы, из-за культурных различий. Это восприятие подкрепляется квазиантропологическим страхом перед неизвестным — поэтому мобилизация правых против “иностранцев” была успешной.
В отличие от этого, капиталистические условия абстрактны. Бедность постыдна и ее предпочитают скрывать, и довольно многие люди завидуют богатству других, и сами хотели бы быть богатыми, но ни в коем случае не беженцами. Другими словами, правая тема протеста была и остается более конкретной, чем левая, а конкретные условия создают более сильную эмоциональную мобилизацию, чем абстрактные. Именно поэтому протест перешел от левых к AfD. Кроме того, левые не смогли ответить на вопрос, что будет после протеста. У него не было стратегии. И сейчас эта партия пала духом, потому что, как и на прошлых выборах, она потеряла большинство протестного электората в целом.
Однако левые, и особенно ПДС, были не только партией протеста, но и партией идентичности: они представляли интересы и биографию Восточной Германии. Особенно в девяностые и нулевые годы это биографическое разграничение с западными немцами было еще достаточно выраженным, что связано, в частности, с конкретным опытом многих восточных немцев, пострадавших в процессе объединения. Таким образом, избрание ПДС или Левой партии было также выражением восточногерманской идентичности. “Восток голосует за красных”: эта кампания ПДС на плакате 1998 года была бы немыслима сегодня и фактически уже неприменима. Хотя сейчас идет дискуссия о “Востоке третьего поколения”, восточногерманская идентичность теряет свой связующий эффект, а вместе с ней и партия, которая помогла ее создать, но и жила благодаря ей.
Эта потеря “дома” также стоила многим восточным немцам голосов избирателей, в дополнение к демографическим показателям. И эту идентичность уже не так просто создать, как показала предвыборная кампания Левой партии в Саксонии-Анхальт, которая была посвящена восточногерманским проблемам.
Проблема неоднозначности
Однако левые также считают себя рабочей партией, которая в своем анализе рассматривает общество скорее в терминах классов, чем в терминах окружения, жизненного пространства, постмодернистских идентичностей или даже ” singularities” (Andreas Reckwitz). Однако нечто похожее на классовое сознание, понимание себя как рабочего стало редкостью, и порой те, кто мог бы выбрать это предложение идентичности на основе своей социально-экономической и социокультурной ситуации, мигрировали вправо и прелпочли самосознание на основе национальной идентичности. Для партии, которая так или иначе определяет себя как социалистическая, угасающее классовое сознание является огромной проблемой. Как следствие, левые сегодня едва ли являются партией идентичности. Ей не удалось связать и культивировать новые среды, как это удалось сделать “зеленым” с новым городским академическим средним классом. Это также способствовало снижению результатов левых.
Помимо потерь в привычной среде, основная проблема левых заключается в том, что они не создали культуру терпимости к двойственности. Другими словами, не хватает способности переносить противоречия. Влиятельная часть членов, а также парламентская группа, весьма догматичны, кажутся жесткими, они воспринимаются как крайне эгоцентричные. Самым ярким примером этого стало голосование по вопросу вывода бундесвера из Кабула.
Левые устанавливают для себя четкие границы, по крайней мере, в федеральной политике, такие как отказ от развертывания бундесвера за рубежом, от экспорта оружия, от сокращения социальных расходов и многие другие. Примером для этого является левый дискурс о “красных линиях” участия в правительстве. Партия также категорически не принимает никаких пожертвований от бизнеса. Конечно, это служит для самоуспокоения, но также и для морального возвышения себя по сравнению с другими.
Такой расклад, на самом деле кажется необходимым, для довольно многих членов, поскольку они не имеют весомого социально-экономического статуса в капиталистическом обществе (и нередко политизируют личные неудачи), и по крайней мере, нуждаются в чувстве морального превосходства. Они ценят себя, обесценивая других, будь то «поджигатели войны», «приспешники НАТО» или им подобные. Оскар Лафонтен и Сахра Вагенкнехт практически усовершенствовали этот метод в своей риторике.
Речь идет о двойственных ситуациях. Следствие: даже в ситуации, когда речь явно идет о спасении человеческих жизней, и когда партия могла бы поднять голову и сказать: “Мы с самого начала были против этого, и мы были правы, но теперь мы, конечно, должны сделать все, чтобы спасти тех, кто работал на нас, потому что мы несем за них ответственность и должны о них заботиться”, именно этого не происходит.
Пример такой с формулировкой тоже был бы левым нарративом, но он нарушил бы примат твердости принципа, а это для многих просто важнее. Это, однако, показывает, что партия является жесткой и негибкой, поскольку принципы не всегда соответствуют сложной и противоречивой реальности.
Проблема догматизма
Кроме того, отклонения от определенных догм очень быстро обесцениваются внутри партии и имеют высокую моральную нагрузку. Это, конечно, снижает дискурсивную и культурную привлекательность партии, особенно для молодых людей, которые оказались в эпицентре борьбы со старшими. Борьба на почве догматизма, которая на самом деле бессодержательна и носит моральный характер, приводит к массовому дезертирству из партии.
Проблема догматизма как проблема морализма ведет непосредственно к следующей основной проблеме — программной стагнации. Левые уже десять лет не могут прояснить главные вопросы: Выступает ли он за безусловный базовый доход или нет? Возможны ли военные миссии Бундесвера под эгидой ООН при определенных обстоятельствах или нет? Также появляются все новые и новые вариации на тему шаблонных компромиссов, таких как “новое начало для Европы” или “европейский союз безопасности с участием России”, которые звучат хорошо, но где нет ни малейшего представления о том, как они должны работать (или которые уже существуют, но фактически бесполезны, как ОБСЕ).
Проблема в том, что другие позиции, не соответствующие догмам большинства, легко обесцениваются или просто не обсуждаются вообще, как, например, внешнеполитическая концепция представителя оборонной политики Маттиаса Хёна, предлагавшего переосмыслить линию партии. Дальнейшее развитие в таких условиях невозможно. Эрфуртская партийная программа датируется 2011 годом, и, зная о догматизме и конфликтах, царящих среди Die Linke, не стоит ожидать заметных усилий по её обновлению. Однако сейчас мир значительно продвинулся вперед, и, особенно после пандемии, на повестке дня стоят совершенно новые вопросы. Здесь “зеленые” кажутся более свежими, их основная программа просто ориентирована на предстоящую задачу человечества (спасти планету), внутрипартийные разногласия давно конструктивно умиротворены. Программа левых, с другой стороны, едва ли имеет влияние за пределами своей основной клиентуры и, соответственно, является самореферентной.
Проблема конкуренции
Левые не могут повлиять на усиление конкуренции слева от центра. С одной стороны, СДПГ в очередной раз программно сдвинулась влево перед выборами. Особенно в городской и академической среде, где ей в какой-то степени удавалось набирать очки как партии сторонников беженцев. А с другой стороны, конкуренция со стороны «зеленых» стала очень жесткой. Пришли другие партии, затем электорат разделился соответствующим образом, в то время когда левые практически не изменились.
Давайте пройдемся по партиям: стратегия ХДС/ХСС на этих федеральных выборах заключалась в том, чтобы завоевать канцлерство как можно тише, так сказать. AfD стремилась сомкнуть ряды с нетрадиционно мыслящими людьми, а в остальном позиционировала себя как строгая национально-консервативная партия сельских регионов, ведущая культурные войны. СДПГ успешно сделала ставку на то, что солидность и стабильность будут вознаграждены и что на этот раз именно вице-канцлер Олаф Шольц выступает за эту солидность. В то же время она смогла передать ощущение, что с ее приходом к власти, конечно, должны произойти изменения, но не слишком значительные, и все должно быть сглажено в социальном плане. «Зеленые» стремились сплотить ряды молодежи и ссылались на поворот к жесткой климатической политике, к которому они готовы, но большинство общества не готово (пока). На этот раз СвДП представила себя как надежную альтернативу ХДС/ХСС, которая служит классическим либеральным экономическим темам, а также хочет снизить налоги и продвигать цифровизацию.
А левые? У них не было четкой ориентации, максимум, возможно, один фокус, а именно, постановка социального вопроса во главу угла. Однако это не имело решающего значения для выборов, а большие социальные потрясения произойдут только в результате сокращения бюджета, с которым мы столкнемся после пандемии. Только в конце, когда консерваторы выдумали призрак красно-зелено-красной коалиции, произошло заметное сближение с этими двумя партиями, в том числе и для того, чтобы вернуть себе актуальность в плане политики власти, которую левые уже потеряли до этого, поскольку объявили о том, от чего не откажутся ни при каких обстоятельствах (см. проблему догматизма).
Проблема стратегии
Подведем итоги. Стратегическая нерешительность не окупается. Если партия не проводит внутри себя четко узнаваемую линию, избиратели справедливо задаются вопросом, будет ли у нее такая линия для страны. Однако есть и другой случай, когда люди отворачиваются от левых потому, что они не реализуют свою политику в отсутствие партнеров. Левые регулярно критикуют партии, которые представляют нынешний вариант власти, но реальной альтернативой не становятся из-за отсутствия собственной стратегии.
Мориц Кирхнер
Перевод Валерии Удодовой
Источник: https://www.freitag.de/autoren/der-freitag/es-fehlen-die-die-mitten-im-leben-stehen
