Как стать оппозиционером (Часть 2)
В первой части данного очерка мы на примере биографий российских оппозиционеров XIX и XX веков составили классификацию наиболее видных и значимых типов личностей противников власти и постарались ответить на вопрос о том, какие обстоятельства сформировали подобные типы личностей. В данной же части нашего очерка мы постараемся ответить на некоторые сопутствующие вопросы. В частности, почему именно эти типажи выражены среди оппозиционеров? Всегда ли факторы, указанные как причины формирования личности как оппозиционной, формируют соответствующие поведение? Отличается ли переход к оппозиционности у мужчин и женщин? Какие еще можно выделить классификации оппозиционеров? Итак, начнем.
~ ~ ~
Первый из указанных вопросов – почему именно данные типы сильнее всего выражены в реальных оппозиционных движениях и существуют в них всегда?
Ответ заключается в том, что ведущие позиции в оппозиционных движениях занимают именно эти типажи, они же – своеобразные идеалы. Чем больше человек соответствует им, тем больше шансов у него попасть на соответствующие позиции в рамках оппозиционного движения. Иные типы оппозиционеров, конечно же, тоже есть, но, они не выходят на видные или лидирующие места по тем причинам, что набор их личностных черт не способствует этому, также, важнейшую роль играет доступ к ресурсам – к СМИ, физическая близость к столице, финансовые активы.
Какие еще существуют типы оппозиционеров? Например, такие: «объективный аналитик», «рядовой технический работник», «активный организатор» и прочие. Почему мы не рассматриваем эти дополнительные типажи оппозиционеров? Потому, что мы, в качестве цели нашего очерка поставили изучение наиболее видных или руководящих типов оппозиционеров, их психологию и биографию. Кроме того, мы описали только те типажи, что есть всегда, которые являются, как правило, «идеалами» и образцами для подражания иных оппозиционеров (при всей нелюбви внутри оппозиционных организаций их деятелей друг к другу). Пожалуй, у рядовых работников оппозиции часто нет той «психической особенности» или «своеобразия личности», которая есть у наиболее видных «пассионариев».
Но тогда почему люди с таким же психическим своеобразием и биографией становятся не только сторонниками оппозиции, но и сторонниками власти или просто обычными людьми, не вмешивающимися в политику? Ответ состоит в том, что в социальных науках действуют статистические закономерности, которые фиксируют причинно-следственную связь только с определенной вероятностью. Это значит, что эти особенности биографий (причина) ведут к оппозиционности только с некоторой вероятностью. Но это ничего не меняет, поскольку, именно эти причины влекут к следствию с высокой вероятностью, то есть, они влекут к следствию с вероятностью большей, чем какие-то иные факторы. Значит, они сохраняют статус причин.
Но эти причины действуют только при определенных условиях. Какие же это условия? Во-первых, кризис и слабость государства, во-вторых, слабость системы подавления оппозиции, в-третьих, переходное состояние общества (например, промышленный переворот), в-четвертых, наличие относительно близко более богатого государства, привлекательного и сильного.
Мы закончили описывать основные типажи оппозиционеров. Нужно еще раз обратиться к анализу этой личностной черты – «психического своеобразия». В реальности это своеобразие скорее выражается в форме некоторого личностного аутизма. Имеется в виду не аутизм как болезнь, а, скорее, глубокая убежденность в своих, устоявшихся суждениях, отказ принимать альтернативную информацию, замыкание в своем интеллектуальном мире, а отсюда – прогрессирующая некомпетентность, рост непонимания окружающего мира. Именно это в итоге приводит к тому, что эти люди начинают следовать некой идее-фикс, например, в качестве таковой может выступать идея демократии. При этом часто отвергая все остальное, значит, идея выступает против жизни, реальности.
Такие личности в итоге жизни так и достигают мудрости. Ум и устремленность к самодовлеющей идее уничтожают мудрость. Интеллигенты и оппозиционеры в нашей стране часто утверждали, что «испытывают в своей судьбе и действиях судьбы всей родины, переживают за всю Россию, за все человечество». А вот это уже опасно – ощущение собственной значимости вполне легко превращается в представление о себе, как о носителе абсолютной истины, а, значит, все остальные люди и страна превращаются в объект приложения этих «истинных идей».
Теперь вот такой интересный вопрос: различается ли переход к оппозиционности мужчин и женщин? В большинстве случаев, как я понимаю, нет. Но у женщин часто бывает некий более мягкий вариант «перехода к диссидентству», в основном, по нему идут те, кому не довелось испытывать серьезных бедствий. Такой человек от природы умен, получает хорошее образование и впитывает идеи свободы, равенства, справедливости или чего-то подобного. Но в некий момент жизни, примерно районе двадцати или двадцати пяти лет у этого человека быстро складывается самосознание и четкое (как ему видится) понимание мира. Он видит противоречие между идеалом и реальностью и становится диссидентом. Тут даже не важно, происходило ли это при СССР или происходит в современности. Иными словами, переход к оппозиционности связан с построением в голове человека «образа идеального мира» и отказом принимать реальность. Разумеется, мы говорим не о психических нарушениях, а об определенном типе личности. Но вот что важно: такой переход к диссидентству, какой описан выше, возможен только в том случае, если личности таких людей были изначально несколько неустойчивы, именно неустойчивы, или еще не сформировались.
Выше приведена классификация типов оппозиционных деятелей. Но есть еще два типа личностей, которые активно не работают в системе оппозиции, а переходят в число противников власти только когда окажутся на Западе, или когда власть в России пошатнется.
Первый такой тип назовем «диванным свободолюбцем». Это в основном люди с большими амбициями и требованиями к жизни и окружению, но не к себе. Они могут быть вовсе не умными людьми и не иметь хорошего образования, но они хитры и изворотливы. Вырвавшись «на свободу», они считают себя лучшими по сравнению с остальными. При этом они сами не заработали достаточно денег и особ ничего не добились, их обслуживают и кормят другие. Амбиции и нетребовательность к себе – вот их основные черты личности. Часто такие люди вполне согласны с тем, что якобы хорошо, если бы чтобы Россию в свое время покорил бы какой-нибудь, как они считают, «более развитый народ», во главе, например, с Наполеоном Бонапартом или Вудро Вильсоном. Они вполне были бы согласны с тем, что любой не западный народ мог был бы быть покорен любым западным. Как появляется, по какой причине формируется такой социально-психологический тип людей? В любой стране есть тип людей, для которых собственное благо превыше вообще всего. Эти люди в основном малокультурны и малообразованны. Точнее, их культурные потребности скорее низкие, хотя, возможно, для их удовлетворения потребовалось бы очень много денег (яхту, новый автомобиль и прочее).
Второй такой тип, который становится диссидентом, только когда это безопасно и выгодно – «диссидент-прагматик». Кто же это? Эти люди составляют узкий слой в обществе, непосредственно участвующий в общественной и политической жизни прямо или косвенно. Их цель – получение благ и прибыли любыми способами. В основном так, что они делают карьеру по правилам, принятым в данной стране, пользуются его благами, но когда сама страна начинает разрушаться, резко и публично меняют свою социально-политическую ориентацию. Пример этого показывают как верноподданнические промонархические интеллигенты начала двадцатого века в России, которые вдруг резко стали демократами и либералами во время революции в феврале 1917 г.
Завершая наше рассуждения об оппозиционерах, отметим еще несколько важных идей, не нашедших место в повествовании выше. Прежде всего, в российской традиции российский оппозиционер – это либерал-интеллигент. Но оппозиционерами могут быть как военные, например, декабристы. Суть в том, что среди всех типов оппозиции всех времен и народов есть все эти пять типажей, точнее, кто-то выполняет роли каждого из них. Далее, очень часть оппозиционера делает более радикальным то, что в юном возрасте они были бедны. Это добавляет агрессивности. Кроме того, оппозиция появляется легче в том случае, если есть какая-то внешняя поддерживающая структура, другая страна, или идея (либерализм, социализм – не важно), на которую можно ориентироваться. Далее, часто оппозиционеры отрицают не просто систему власти, но и религию, мировоззрение и иные части культуры, собственной страны, потому, что отрицают власть. Если в обществе присутствует бинарное мировоззрение, то оппозиция более радикальна. Особенность оппозиционного мышления и поведения, такая, как деление на своих и чужих, на добро и зло – норма для них.
~ ~ ~
Как вообще автору пришла в голову идея написать этот очерк? В одном научном институте СО РАН, на доске для информации, среди рабочих объявлений и расписаний автор увидел плакат, написанный одним из сотрудников института. Плакат содержал некролог, посвященный американскому шахматисту Бобби Фишеру, составленный в крайне хвалебных тонах. Автора этого очерка смутило то, что столь большое почитание кто-то высказал американскому шахматисту, одному из двух, кто смог выиграть мировую шахматную корону у советских шахматистов. Фишер выиграл у Бориса Спасского в 1972 году. Вторым, кстати, был Макс Эйве, считавшийся чемпионом с 1935 по 1937 год. Фишер держал шахматную корону с 1972 по 1975г. Таким образом, с 1927 по 1993 год чемпионы мира почти всегда были из СССР. Неужели за это такое почтение? Почему нет хвалебных отзывов о советских шахматистах, которые всегда были сильнее американских? Тут явно некая интеллигентская оппозиционность, любовь к Западу и нелюбовь к СССР. Почему среди интеллигенции до сих пор столь сильна оппозиционность, причем даже не к современной российской власти, а к Советскому Союзу? Значит, есть какие-то механизмы и психологически-биографические особенности в среде класса интеллигенции, которые делают его во многом оппозиционным. Собственно говоря, попыткой ответить на вопрос о том, какие такие биографически-социальные причины формируют оппозицию, и является данный очерк. Жаль, что в российской социологии этим мало кто занимается.
Следует сказать, что российское социальное познание очень отстает от мирового. Поэтому, нам нужны работы, не просто копирующие классиков западной психологии и социологии. Нужны масштабные исследования на границах наук, открывающие нечто новое. Возможно, проводя таковые, мы выйдем из научной отсталости.
Александр Лигостаев
