Вирус и кризис бразильского режима
Из всех стран мира, возможно, именно Бразилия самым разрушительным образом сочетает пандемию коронавируса и политический кризис. Руководство вооруженных сил постоянно усиливает свое влияние в правительстве и является краеугольным камнем режима. Вместо того, чтобы убрать президента Жаира Болсонару, военные держатся за свою власть, ограничивая роль президента в разгар кризиса, сталкивая его с губернаторами, Конгрессом и Верховным судом в условиях своего рода институционально-военного бонапартизма.
Глобальная экономика интенсивно рушится, и последствия этого кризиса, как при землетрясении, приведут к страданиям по всему миру. Это в равной степени относится и к Бразилии, которой уже прогнозировали нулевой экономический рост в 2020 году. Может ли Бразилия, так сильно зависящая от экспорта сырьевых ресурсов, долго поддерживать свой платежный баланс в условиях сокращения мировой торговли, падения цен на сырьё и экономической слабости своего основного торгового партнера, Китая?
Новая глобальная рецессия — это контекст, в котором кризис Covid-19 и политические кризисы образуют обратную связь. Эта связь приводит к различным политическим последствиям в каждой стране. Например, в Китае, Италии и Франции народные массы вводят временный «политический мораторий» на некоторые из самых авторитарных мер, тогда как в Бразилии развивающийся кризис в области здравоохранения обостряет политическую и социальную поляризацию. Результат еще предстоит выявить, равно как и путь к крайним шагам, которые фактически поставили бы под вопрос само положение власти.
В Бразилии уже зарегистрировано более 10 000 подтвержденных случаев коронавирусной инфекции и не менее 400 случаев смерти от неё. Невозможно с уверенностью определить точный курс развития пандемии или ритм, который она будет задавать политическому кризису. Но существующая тенденция убедительно свидетельствует о том, что катастрофическая ситуация со здравоохранением ухудшится. Эта оценка объясняет не только рост пандемии во всем мире – начиная с США и их 120 000 официальных случаев, уже превысивших число таковых в Китае — но также и некомпетентность должностных лиц на всех уровнях правительства, принимающих меры реагирования.
В Бразилии этот сценарий создает трещины внутри режима, в первую очередь среди вооруженных сил, которые не согласились с позицией президента Болсонару, который пошел по пути «отрицания» коронавируса. Губернаторы штатов так же работают над тем, чтобы использовать ситуацию в своих интересах, и начинают занимать свои собственные позиции по отношению к эпидемии, отличные от позиций федерального правительства.
Что мотивирует «отрицание» Болсонаро?
Жаир Болсонару и его министры Паулу Гуэдеш (экономика) и Луис Энрике Мандетта (здравоохранение) возглавляют усилия, направленные не на борьбу с эпидемией, а на то, чтобы преуменьшить её серьезность — и делают это с каким-то гордым невежеством. Они заявляют о фиктивном количестве тестов в тот момент, когда население все больше и больше нуждается в массовом тестировании. Они не предпринимают никаких шагов для того, чтобы фабрики, принадлежащие крупным монополистам, производили маски, кровати и оборудование для интенсивной терапии. Они не анонсируют план по набору квалифицированных работников здравоохранения и студентов-медиков, и тем более, по централизации всей системы здравоохранения, включая занятие частных больниц и клиник без компенсации. Нерациональному сочетанию тестирований и карантина, проводимому другими правительствами, они просто противопоставляют дезинформацию и отрицание, что отражает классовую природу отсталой буржуазии.
Болсонару утверждает, что говорит от имени самозанятых, неформальных работников и нестабильной в экономическом плане молодежи, отдающей всю свою энергию iFood, Rappi и Uber. Это чистое лицемерие. Они являются жертвами трудовой реформы и «Зеленого и желтого трудового соглашения», которое легализовало незаконные рабочие места, жертвами политики Болсонару, разрушившей самые основные права работников. Этим работникам, а также всем остальным трудящимся Болсонару предложил «Временную меру смерти», указ, направленный на то, чтобы капиталисты могли приостанавливать трудовые договоры на четыре месяца без вознаграждения. Он должен был отказаться от этой меры, однако затем попытался принять другой указ, который позволил бы сокращать рабочее время и заработную плату, а также приостанавливать трудовые договора на два месяца, при том, что работодатели не должны были платить за страхование по безработице.
Заявление Болсонару от 24 марта стало памятником его ненависти к рабочим. Продемонстрировав свое отвращение к самой их жизни, Болсонару сказал, что вирус пройдёт быстро, и заявил, что экономика должна вновь открыться. «Наша жизнь должна продолжаться, рабочие места должны быть сохранены, средства к существованию семей должны быть сохранены, — сказал он в речи, обращенной к нации. — Мы должны вернуться к нормальной жизни».
Это азартная игра с высокими ставками, поскольку пандемия процветает в условиях катастрофы общественного здравоохранения, «прекрасно организованного» капиталистами.
Болсонару знает, что его положение становится все более шатким по мере развития экономического кризиса, вызванного отрицательным ростом, новой мировой рецессией и последствиями пандемии. Между тем, многие люди умирают в результате деградации здравоохранения в Бразилии. Народные массы будут указывать на «отрицающую» позицию Болсонару в качестве доказательства того, что он несет ответственность за трагедию. Вооруженные силы особенно обеспокоены этой возможностью, но пока они исключают возможность отставки президента. В настоящее время – согласно испанской газете «El País» — они уже проводят встречи, чтобы наметить среднесрочный и долгосрочный сценарий, который включает в себя переговоры с вице-президентом Гамильтоном Мураном.
Но в основе безумия Больсонаро, как говорили герои Шекспира, лежит своя система. Президент полон желанием пожертвовать жизни тысяч рабочих на алтарь капиталистической выгоды. Вместо того, чтобы беспокоиться о том, что люди будут возлагать на него ответственность за смерти от COVID-19, Болсонару стремится безотлагательно оживить экономику, чтобы не стать политической жертвой рецессии. Другими словами, рабочие могут погибнуть, но он позаботится о том, чтобы капиталисты разбогатели.
В более позднем национальном заявлении от 31 марта Болсонару был вынужден отступить от крайностей своей агрессивной риторики отрицания. Он сказал, что пандемия «является реальностью», и что его миссия будет состоять в том, чтобы «спасать жизни без потери для людей», сдерживать коронавирус, заключить большой «национальный пакт со всеми политическими институтами» (то есть губернаторами штатов, законодательными и судебными органами). Этот сдвиг отражал внешние и внутренние политические перемены. С международной точки зрения речь Болсонару прозвучала сразу после того, как Трамп так же отступил от своей «экономической» риторики. Учитывая колоссальное увеличение числа подтвержденных случаев и смертей в Соединенных Штатах, Трамп признал, что страна переживет «очень тяжелые несколько недель» и прогнозирует от 100 000 до 240 000 смертей. По этой причине он отказался от идеи возобновить экономическую деятельность в апреле, как им было обещано ранее. Болсонару пришлось сделать разворот в соответствии с новой политикой Белого дома, а также ввиду увеличения числа погибших в Бразилии.
Бразильские военные так же не были второстепенным фактором в отступлении Болсонару. Совместно с Пентагоном руководство вооруженных сил перешло к политике сдерживания в отношении «отрицающего» курса Болсонару, назначив Уолтера Брага Нетту — генерала армии и руководителя администрации президента, ответственного за отношения между исполнительной и законодательной властью — «неофициально» командовать усилиями по борьбе с пандемией в соответствии с руководящими принципами Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). Министр здравоохранения Луис Энрике Мандетта, тесно связанный с Болсонару, работает бок о бок с Брага Нетту. Политика военных в президентском кабинете Планалто отвечает за сдерживающую роль Вооруженных сил в кризисе с тех пор, как Брага Нетту взял на себя в правительстве должность в феврале. Болсонару неофициально снят с поста лидера по борьбе с кризисом, но пока военные не хотят снимать его с поста президента: он продолжает выступать в качестве лидера на всех уровнях национальной политики. Они держат его в должности, чтобы избежать усиления напряженности внутри режима и недовольства в казармах, учитывая влияние Болсонару среди офицеров и солдат.
Нестабильность в поведении Болсонару является признаком того, что напряженность сохраниться и провокации будут продолжаться. Приняв сдерживающую роль, военные уже набирают силу. Брага Нетту накапливает власть и может использовать ее в своих интересах по мере развития пандемии и экономического кризиса, из возможных последствий которого нельзя исключать и народные волнения.
Губернаторы как еще один полюс переворота и растущее влияние военных
Несмотря на недовольство народных масс правительством, рабочие ещё не выступали в качестве независимого политического образования, как альтернатива начальству и Болсонару. Это может измениться, поскольку нет ничего, что могло бы лишить рабочий класс самоорганизации, необходимой, чтобы взять решение вопроса кризиса и пандемии в свои руки. Но это не сценарий сегодняшнего дня. В условиях отсутствия единой рабочей партии основными противниками исполнительной власти Болсонару выступают губернаторы штатов во главе с губернатором Сан-Паулу Жуаном Дориа из Бразильской партии социал-демократов (PSDB). Этот политический лагерь был усилен уходом губернатора Гояса Роналду Кайаду (демократ, DEM) из окружения Болсонару.
Напряженность между Болсонару и губернаторами с полной силой проявилась во время забастовки полиции, начавшейся 19 февраля в штате Сеара на северо-востоке Бразилии. Болсонару послал войска, чтобы подавить забастовку и взять под контроль государственные силы безопасности, а также получить политическое преимущество в регионе. После, когда разразился кризис коронавируса, губернаторам с их собственной риторикой о «заботе о населении», выраженной через введение карантина и социальной изоляции, пришлось столкнуться с политикой правительства, направленной на «возвращение к нормальной жизни».
Губернаторы имеют реальную силу в контексте продолжающегося институционально-государственного переворота. Верховный суд, первый голос оркестра судебного авторитаризма, потерял терпение и связался с губернаторами. Родриго Майя, президент палаты депутатов — законодательной власти, одобрение которой требуется для неолиберальных мер, таких как разрушительная пенсионная реформа, — также занял сторону губернаторов.
Стоит вновь отметить, что влияние вооруженных сил в правительстве стало основным фактором для всех принимаемых решений, поскольку Брага Нетту, фактически, был превращён из главы администрации президента в «оперативного президента» на время пандемии. Это кульминация растущего бонапартистского процесса институционального переворота 2016 года с включением активных офицеров армии на позициях, пересекающихся с властью Болсонару. Сохраняя Болсонару на посту президента, они отстранили его от непосредственного управления кризисом, приняв линию, которой следовали губернаторы (те меры, которые рекомендованы ВОЗ и определены агентствами, связанными с учреждениями Демократической партии США). Руководство вооруженных сил сохраняет свою сдерживающую власть, не отстраняя Болсонару, но ограничивая его влияние в разгар пандемии и принимая сторону губернаторов, Конгресса и Верховного суда — группе реакционных игроков и институтов, приверженцев институционального переворота 2016 года. Все это является частью того, что можно назвать своего рода «военно-институциональным бонапартизмом».
Высшее руководство вооруженных сил совершенно четко дистанцировалось от риторики сторонников Болсонару с момента заявления командующего армией Эдсона Лила Пужоля, который разместил в Твиттере заявление – всего за 85 минут до того, как Болсонару вышел в эфир 24 марта, – что борьба с коронавирусом «возможно, самая важная миссия нашего поколения». Вице-президент Муран, генерал в армейском резерве, близкий к руководству армии, также занимает линию сдерживания Болсонару. Муран «исправил» содержание того, за что выступает Болсонару, изложил руководящие принципы ВОЗ и выразил недовольство в ответ на заявления Болсонару против губернаторов, даже назвав высказывания президента «грубыми» в личном интервью.
Все это выражает разнообразие интересов в той части правящего класса, которая выступает против подхода Болсонару к пандемии и его ориентации на работодателей, чьей поддержкой он пользуется. На международном уровне эта оппозиция согласуется с политикой Демократической партии в Соединенных Штатах. В зависимости от того, как будет развиваться кризис, политика этого крыла режима может перейти от требования, чтобы Болсонару отошел от управления кризисом, к требованию, чтобы он отказался от президентства. Скорее всего, это станет ясно в течение следующих нескольких недель.
Анализируя динамику этих конфликтов еще в мае 2019 года, Даниэль Матос написал в «La Izquierda Diario»:
«Развитие борьбы в режиме переворота очерчивает два разных проекта бонапартизма. Одним из них является «имперское президентство» Болсонару, который стремится поднять исполнительную власть до уровня абсолютно доминирующего и даже мессианского учреждения режима, которому должны быть подчинены все остальные «факторы власти», используя «операцию Лава Жату»[1] и «улицу» в качестве дисциплинарных инструментов. Другим «институциональным бонапартистским» проектом является то, что лидеры старых традиционных партий (в настоящее время в значительной степени поставленные под гегемонию партии DEM с Конгрессом в качестве «центра притяжения»), заключают соглашение с другой «властью» (Верховным судом, крупными СМИ и элементами руководства вооруженных сил) и стремятся ограничить власть Болсонару в рамках других институтов, которые были частью переворота».
С тех пор международное осуждение судебной «операции Лава Жату» и скандал в связи с причастностью клана Болсонару к убийству Мариэль Франко остановили некоторые излишки президентского бонапартизма внутри институтов, а также сдвинули политический курс режима дальше вправо, с введением офицеров из Вооруженных сил на высокие посты в Планалто. С появлением подлинного антагонизма между президентским бонапартизмом и все более влиятельным институциональным бонапартизмом происходит изменение в составе сил во втором из двух буржуазных проектов, описанных выше. В то же время законодательная власть, которая возглавляла этот полюс переворота в 2019 году, уступила лидерство, хотя бы временно, лагерю губернаторов, поддерживаемым высшим руководством вооруженных сил. Они играют роль в двух разных проектах, основанных на наследии институционального переворота и его реакционных реформ.
Независимо от различий в способе организации карантина — будь то «горизонтальный», который более жестко ограничивает перемещение, или «вертикальный», фокусирующийся на изоляции пожилых людей, — правда в том, что, несмотря на конфронтацию, Болсонару и губернаторы суть две стороны, в одинаковой мере стремящиеся переложить расходы пандемии на рабочих. Ни один реакционный буржуазный лагерь не предлагает пути к прогрессивному решению в интересах трудящихся, которые больше всего пострадают от экономических и гуманитарных последствий пандемии.
Борьба за то, чтобы гарантировать, что все ресурсы, которые могут спасти жизни и противостоять другим последствиям эпидемии будут задействованы, может вестись только в том случае, если она будет предпринята самими рабочими против Болсонару, губернаторов и капиталистов.
Должен ли лозунг быть «Все вместе против Болсонаро»?
Борьба с Болсонару в союзе с губернаторами, законодателями и со всей кликой институциональных бонапартистов означает отказ от любого остатка классовой независимости во имя «широкого фронта против Болсонару». Это только усилит государственный авторитаризм, направленный против эксплуатируемых и угнетенных. Меры, принятые губернаторами, такие как карантин без тестирования, снижающий эффективность усилий общественного здравоохранения по борьбе с пандемией, а также их отказ предоставить достаточное количество масок, кроватей и оборудования, объединяют руководителей штатов с Болсонару в их презрении к людям. Настоящая битва подразумевает отделение рабочих от каждой фракции буржуазии.
Противопоставляя себя политике Болсонару, Партия Трудящихся (PT) позиционирует себя как «левое крыло» курса, проводимого губернаторами и институциональными бонапартистами вместе с военными, которые, как говорит бывший президент Лула, «принимают на себя больше ответственности», чем федеральный орган исполнительной власти. Лула обменялся похвалой с правым губернатором Жуаном Дориа, этот случай широко освещался в прессе как попытка изолировать Болсонару. PT даже занимает сдержанную позицию в предложении радикальных альтернатив тому, что делает Болсонару. В четырех северо-восточных штатах, которыми она управляет, PT отказалась принимать какие-либо радикальные меры: не проводят массовых тестирований, не централизовали систему здравоохранения, не предотвращают увольнения, от которы страдает население региона. Эта политика PT еще более четко выражена в контексте влияния на конфедерации профсоюзов, такие как CUT и CTB. Оба профсоюза подписали совместное коммюнике, в котором они просят, чтобы «Конгресс взял на себя ведущую роль» в противостоянии пандемии, а также подключились «все губернаторы, независимо от политической и идеологической принадлежности» — те самые институциональные силы, с которыми совершенно невозможно договориться о каких-либо серьезных мерах по поддержке общественного здравоохранения, не говоря уже о независимой политике в интересах населения.
В свою очередь, партия социализма и свободы (PSOL) опубликовала петицию против национального руководства, в которой содержалось требование «ухода Жаира Болсонару» и предупреждение о необходимости того, чтобы «поиск выхода из кризиса происходил демократическим путем, заданным в широком контексте и при поддержке народа». Манифест, подписанный PSOL вместе с PT и другими партиями, в ещё большей степени указывает на направление курса: это явная поддержка генералу Гамильтону Мурану, вице-президенту, которого поощряют занять президентский пост (либо в случае того, что Болсонару будет освобожден от должности, либо же в случае его ухода в отставку). Это означает отказ от не только независимого пути вперед, но даже и от любой демократии вообще, а вместо этого предлагают просто передать правительство ультрареакционному генералу, который в годовщину военного переворота высоко оценил диктаторский режим в Бразилии 1964–85 годов. В краткосрочной перспективе его политика будет сконцентрирована на том, чтобы направить накопившуюся ненависть к Болсонару в рсло всё того же институционального бонапартизма, как видно из призыва, опубликованного в его официальном блоге — «идти рука об руку с усилиями губернаторов» в рамках «широкого единства» которое включит в себя даже такие партии, как REDE, бразильскую сетевую организацию по устойчивому развитию — при условии, что они выступят против Болсонару. Основная задача для PSOL, чтобы эта партия могла играть какую-либо роль в защите людей в условиях пандемии, требует, чтобы она порвала с политикой подчинения Мурану, губернаторам и институциональному бонапартизму.
Лучший способ напасть на бонапартизм — это ответ на коронавирус, основанный на независимой политике. Почему члены Конгресса PSOL не используют количество своих сторонников, чтобы требовать немедленного массового тестирования, найма работников общественного здравоохранения и преобразования промышленности для производства медицинских и больничных принадлежностей в интересах обслуживания населения? Борьба с «надвигающейся катастрофой» требует помощи в защите прав работников, контроля над всеми экономическими инициативами и инициативами, предпринимаемыми правительствами.
Рабочий контроль и битва против пандемии
Самый эффективный способ не допустить, чтобы Болсонару, военные и лидеры всех мастей продолжали исправлять последствия пандемии за счет трудящихся, это сформировать чрезвычайную программу, которая немедленно выделит все ресурсы для борьбы с COVID-19.
Есть практически неограниченные ресурсы. Достаточно взглянуть на миллиарды, которые были вложены в банки и компании. Но капиталисты и их правительства, ответственные за плачевное состояние инфраструктуры здравоохранения, хотят сохранить свою прибыль, а не делиться с нами. Вот почему контроль работников за производством и распределением медицинских и больничных принадлежностей является фундаментальным условием.
Заявление Министерства здравоохранения о том, что было проведено 23 миллиона анализов, всё еще является фикцией. Политика губернатора Дориа «2000 тестов в день», помимо того, что она недостаточна, — это пустые слова. Даже обработка некоторых из уже проведенных тестов может занять больше недели, прежде чем будут получены результаты. Мы требуем масштабного тестирования, тесты должны проводиться для всех, у кого проявляются симптомы, а затем, следуя «маршруту вируса», тесты будут сделаны всем, кто вступил в контакт с обладающими симптомами. Эта мера должна касаться любого, кто просит пройти тестирование на том основании, что у него был контакт с кем-либо заражённым, но он не проходил тестирование. В районах и регионах, где уровень заражения особенно высок, массовое случайное тестирование может быть более выгодным. Сюда также должно входить тестирование работников здравоохранения и любых других работников, которые продолжали свою деятельность, или вернувшихся на работу.
Мы должны бороться за то, от чего Болсонару и губернаторы отказываются: централизацию всей системы здравоохранения, в том числе частной медицинской помощи (от крупных лабораторий до клиник и частных больниц), под контролем специалистов, чтобы гарантировать, что все необходимые возможности доступны для принятия тех, кто заразился; конфискацию всех пустых комнат в отелях и других местах; предоставление масок (посредством экстренного производства, импорта и т. д.). Необходимо срочно нанять всех безработных работников здравоохранения и студентов-медиков, которые уже закончили учебу для удовлетворения потребностей населения.
Ни Болсонару, ни губернаторы не хотят трогать прибыли капиталистов. Они позволяют им продолжать производить товары, которые бесполезны в борьбе с коронавирусом, в то время как беззащитные работники заражаются. Это должно закончиться. Отрасли, которые не могут производить товары, полезные для населения, должны быть закрыты, и все их работники, которых отправят сидеть по домам, должны получать полную заработную плату за счет прибыли работодателей. Самозанятые и работники неформального сектора должны получать ежемесячную «карантинную зарплату» в размере 2000 реалов (около 375 долларов США) на период кризиса.
Организации рабочего класса должны вмешаться в этот кризис с программой, независимой от различных капиталистических фракций. Профсоюзные конфедерации должны отказаться от своей пассивной приверженности институциональному бонапартизму и вести серьезную борьбу за эти чрезвычайные меры. Возглавлять чрезвычайное правительство могут только работники здравоохранения, профсоюзы и популярные организации, а не все эти лидеры переворота, которые так мало заботятся о нашем здоровье и нашей работе.
Такое чрезвычайное правительство должно было бы, в качестве одной из своих главных задач, принять все необходимые меры для защиты жизни миллионов людей. Эти меры будут включать созыв и организацию Свободного и Суверенного Учредительного Собрания, которое объединит все законодательные, исполнительные и судебные полномочия. На этой ассамблее можно будет демократически обсудить массовую реконфигурацию страны, чтобы не только ответить на насущный вопрос обеспечения рабочих мест, но и изменить всю национальную политическую структуру, которая обрекает подавляющее большинство бразильцев на несчастные жизни.
Это лучший способ направить законную народную ненависть к правительству и бросить вызов Болсонару, военным и всем лидерам переворота. В этой борьбе марксисты будут поощрять развитие самоорганизующихся органов рабочего класса для расширения контроля рабочих. Это путь к пониманию необходимости того, чтобы рабочее правительство порвало с капитализмом.
Андре Асьер
Источник: https://www.leftvoice.org
Автор перевода: Егор Шерчалов
[1] Масштабная антикоррупционная кампания, начатая в 2015 году, которая была превращена в повод для свержения левоцентристской администрации Партии трудящихся. Задним числом выяснилось, что данными в ходе кампании манипулировали, а в роли главных обличителей коррупции как раз выступили самые отпетые коррупционеры.
