Бесконечная политика жесткой экономии
В 2019 году Международная организация труда, на сегодняшний день состоящая из 187 участников, отметила свою сотую годовщину. Являясь одним из самых первых учреждений такого рода, МОТ воспользовалась этой возможностью, чтобы вновь призвать к улучшению положения рабочих и условий труда, к социальной защите и праву на заключение коллективных договоров. Глобальная Комиссия по трудовым перспективам МОТ предложила «программу будущего работы, ориентируемую на интересы людей, которая укрепила бы социальный контракт, помещая людей и их работу в центр экономической и социальной политики и деловой практики».
Так как трудовая деятельность начинается дома, сюда относятся призывы к новым мерам, которые действительно бы расширяли возможности в сфере труда и более равномерно распределяли неоплачиваемую работу по уходу, начиная от родительского отпуска и заканчивая государственными услугами по уходу; всеобщее право на непрерывное обучение благодаря активной политике на рынке труда, которая обеспечит возможность для переподготовки или повышения квалификации; всеобщая социальная проактивная защита с удовлетворением потребностей людей на протяжении всей жизни.
Сюда входят и новые вложения в трудовые учреждения, включая регламент с трудовыми договорами и заключение коллективных соглашений с системой трудовой инспекции; возросший «временной суверенитет», т.е. право на временное отстранение от работы и более самостоятельное распоряжение рабочим временем; а также внедрение технологий — искусственный интеллект, автоматизация и робототехника – таким образом, чтобы приоритетное внимание уделялось благосостоянию человека, регулировалось использование данных и алгоритмическая подотчетность в сфере труда.
Универсальная Гарантия Труда
Комиссия МОТ также призвала к обеспечению Универсальной Гарантии Труда: «Все трудящиеся, вне зависимости от контракта и статуса занятости, должны пользоваться основополагающими правами трудящегося, быть обеспечены ’соответствующим прожиточным минимумом’ (Конституция МОТ, 1919), иметь максимально нормированный рабочий день и гарантии безопасности и гигиены труда на рабочем месте». Они подчеркивают необходимость незамедлительных действий для развития национальных стратегий трудовых перспектив и инвестиций с высоким преобразующим потенциалом, которые соответствуют проблемам изменения климата.
Существует значительный разрыв между этим призывом к обеспечению прожиточного минимума и основополагающих прав работников и действительностью, с которой сталкивается большинство трудящихся. На протяжении десятилетий работодатели пытаются увеличить норму прибыли путем реорганизации труда. Сюда входит субподряд, вовод производств на периферию мировой капиталистической системы, замена полного дня на частичную или временную занятость, и реклассификация штатных сотрудников в независимых подрядчиков. Это то, что Дэвид Вайль называет «сфера труда, давшая трещину». Были введены новые технологии с целью сокращения рабочих мест и внедрены практики составления графиков по принципу «точно в срок» для более точной корректировки рабочего дня. В некоторых сферах, таких как здравоохранение, трудящиеся вынуждены работать сверхурочно и брать двойные смены. В других, таких как розничная торговля, сотрудники часто не располагают достаточным количеством рабочих часов и могут даже конкурировать с коллегами за назначаемую смену.
Работодателям удалось осуществить некоторые из этих стратегий по ходу неолиберальных реформ, дерегулирующих отрасли и трудовое законодательство. Действительно, ‘гибкость в сфере занятости’ — ключевой аспект неолиберальной реформы. Работодатели и правящие круги большинства стран тесно сотрудничали с целью переписать законы и нормативные акты; в результате чего работодатели и инвесторы имеют больше прав, нежели трудящиеся. Наконец, во многих странах работодатели и их объединения активно способствовали ослаблению профсоюзов. Индустрия ‘избегания профсоюзов’ начала развиваться в Соединенных Штатах в 1970-х и постепенно превратилась в многомиллиардную международную индустрию. Результатом стало снижение концентрации профсоюзов в большинстве промышленно развитых стран.
Согласно недавней сводке МОТ об уровне охвата коллективными договорами трудящихся (их доле в общей численности занятых), Канаде не удалось попасть в первую двадцатку стран. С 27 процентами она находится в категории со средними и низкими уровнями охвата коллективных договоров вместе с Японией, Южной Африкой и Великобританией. Коллективные соглашения обеспечивают законность в сфере труда. Они предоставляют работникам определенные права и накладывают ограничения на произвол работодателей. Например, существуют механизмы рассмотрения жалоб и процедуры арбитража, наделяющие правами работников, недоступные другим трудящимся (если не считать подачи иска в суд). И так как профсоюзы поднимают зарплату и льготы, безусловно, такие преимущества — одна из главных причин традиционного сопротивления профсоюзам со стороны работодателей и правительств. Профсоюзы также обеспечивают присутствие на местных рынках труда или секторах «побочный эффект» общего роста зарплат, что сказывается на рынке в целом и можут подтолкнуть к повышению зарплат даже там, где нет профсоюзных организаций. Это часто вынуждает работодателей вносить корректировки в заработную плату, чтобы оставаться конкурентноспособным на рынках труда, поскольку работники могут уйти на другое предприятие, с более высокой оплатой. И в свою очередь, хозяева часто вынуждены сами поднимать зарплату, чтобы предотвратить создание профсоюза.
Помимо социально-экономических преимуществ профсоюзов — более высокая заработная плата, пенсии и пособия, гарантия занятости, профессиональная подготовка, открытость и надлежащие правовые процедуры — организованный труд имеет богатый опыт в формировании политики в интересах рабочего класса и борьбы за повышение социальных выплат. Так завоеваны государственные услуги или льготы, получаемые как надбавка к зарплате и выплачиваемые за счет перераспределение материальных благ через систему налогообложения. Компенсации обычно более сбалансированы, заработная плата относительно выше для низкооплачиваемых сотрудников. Так уменьшается разрыв в оплате труда женщин, молодых работников и расово угнетенных групп. Трудящиеся профсоюзов также склонны работать на постоянной основе и брать большее количество часов. Наконец, условия труда членов профсоюзов, как правило, более безопасны, с меньшими показателями производственных травм, нарушений опорно-двигательного аппарата. Соответственно меньше тратится времени на иски о возмещении вреда и вспомогательные услуги.
Профсоюзы также способны оказывать политическое давление за пределами рабочего места, например, выдвижение требований о справедливой оплате труда, равноправии женщин, против профессиональной сегрегации. Они борятся за перемены в законодательстве о правах человека и за выплату семейных пособий однополым парам. Сьюзен Хэйтер и Джел Виссер (2018: 4) утверждали: «Считалось целесообразным сделать общеприменимыми нормы и правила, согласованные между работодателями и профсоюзами». Если ситуация и была такой, то в связи с неолиберализмом дело обстоит иначе.
За последние три десятилетия в Канаде произошли значительные структурные преобразования в составе членства профсоюзов в зависимости от пола, возраста и отрасли. Начиная с 1980-х годов количество трудящихся в профсоюзах государственного сектора перевешивает их число в частном секторе. В то время как концентрация профсоюзов государственного сектора оставалась почти неизменной с середины 1980-х до начала 2000-х годов, оставаясь примерно на уровне 72 процентов, общий показатель плотности профсоюзного чоленства в частном секторе Канады упал с 26 до 18 процентов. С 2011 года этот показатель упал до 16 процентов, в то время как концентрация в общественном секторе осталась относительно стабильной (Статистическое управление Канады 2019). Иными словами, в то время как показатель членства в профсоюзах государственного сектора оставался практически неизменным последние тридцать лет — поддерживая общую концентрацию профсоюзов (около 30 процентов) – в частном секторе их число сократилось почти вдвое.
Похожая закономерность наблюдается в Соединенных Штатах. На сегодняшний день 14.7 миллионов трудящихся состоят в профсоюзах. В 1955 году показатели профсоюзов достигли 35-процентного максимума, и с тех пор происходит снижение, хотя под этим скрываются некоторые интересные тенденции. В 2018 году концентрация членов профсоюзов на предприяитиях государственного сектора составляла 33.9 процента, по сравнению с всего лишь 6.9 процентами в частном. Как и в Канаде, государственный сектор тут перевешивает превышает частный. Показатели национальной концентрации скрывают существенное различие между штатами. На самом деле, более половины всех членов профсоюзов проживают всего в 7 штатах: Калифорния, Иллинойс, Мичиган, Нью Йорк, Огайо, Пенсильвания и Вашингтон (Министерство Труда США, 2019).
Роль организованной рабочей силы
Сведения о концентрации профсоюзов позволяют получить представление о потенциале профсоюзной организации, но также они наглядно иллюстрируют методы, при помощи которых им удается сокращать масштабы неравенства, улучшать условия труда и перераспределять доходыв, расширяя сферу коллективных договоров и координации. Наглядным примером уступок капиталистического класса, достигнутых в ходе классовой борьбы за несколько поколений, являются именно успехи рабочих в рамках коллективных переговоров, а не привилегии дарованные работодателями или благосклонным государством. Более широкое распространение низкооплачиваемой работы произошло наряду с замедлением темпов роста профсоюзов, анти-трудовым законодательством и резким сокращением общих государственных расходов и затрат на государственные услуги — иными словами, за счет бесконечной политики жесткой экономии (Evans and Fanelli 2018; Albo and Fanelli, 2014).
Как утверждал Крис Уорнер (2013: 111):
«В то время как потеря производственных рабочих мест профсоюзов явилась фактором, способствующим сокращению числа профсоюзов в частном секторе [в Соединенных Штатах и Канаде], было бы ошибочно уделять этому слишком много внимания, так как это не может объяснить неспособность работников защитить своё рабочее место с помощью профсоюза. Напротив, в обеих странах существует более убедительное объяснение, состоящее в возросших возможностях работодателей эффективно противостоять укреплению профсоюзного движения. В Соединенных Штатах данная проблема существует уже давно, в то время как в Канаде это относительно новое явление, в значительной степени связанное с изменением в способе формирования профсоюзов».
Государство часто являлось главным творцом неолибералистских анти-трудовых реформ, несмотря на все разнообразие форм и функций: порой навязывая жесткую экономию сверху или играя ведущую роль снизу, а в некоторых случаях создавая условия, позволяющие капиталу посягать на учреждения рабочего класса. Результатом чего стало дальнейшее уменьшение размеров реальной заработной платы и общей доли трудящихся в национальном доходе. В отличие от послевоенного классового компромисса, теперь проигрывают трудящиеся. Они не могут добиться увеличения государственных расходов или надавить на власть, защищая принцип прогрессивного налогообложения и законы, обеспечивающие равенство всех работников. Есди эта тенденция продолжится, это может иметь серьезные последствия для труда в эпоху авторитарного неолиберализма и на фоне роста крайне правого популистского движения.
Взаимосвязь высоких показателей членства в профсоюзах и роста демократического участия получила твердое эмпирическое обоснование. Согласно недавним утверждениям Алекса Брайсона и его коллег (2014), исторически сложилось так, что в отличие от тех, кто не состоит в профсоюзных организациях, члены профсоюзов склонны принимать участие во всеобщих выборах, формируя более развитую гражданскую культуру и участие в демократической политике.
Члены объединения также с большей вероятностью будут голосовать и принимать участие в ряде общественных мероприятий в защиту своих социальных прав, в том числе в подписании петиций, организации общественных собраний и/или в волонтерской деятельности для политических партий. Согласно предыдущему исследованию, Брайсон и другие отметили то, что значительный спад в гражданской активности также соответствует уменьшению концентрации профсоюзов и обшей отстраненности людей от участия в политической жизни. Другими словами, через высокий уровень объединения в союзы люди привыкают к демократической политике. Вместе с плотностью профсоюзов в Северной Америке или Европе снижается и вовлеченность граждан в демократический процесс. Рост числа людей, занятых малооплачиваемой работой, сопровождается политической поляризацией общества, что стало значительной проблемой для политики.
Оспаривание «здравого смысла» неолиберализма важно и необходимо, как и противостояние более широкой капиталистической повестке, нацеленной на то, чтобы повысить зависимость рабочих от собственников капитала. И тут мы обнаруживаем парадокс: профсоюзы, защищая текущие интересы рабочих, редко ставят под вопрос общие принципы капиталистических трудовых отношений (Фанелли и Нунан, 2017). Как заметил Джеймс Райнхарт (2006,203-4), пока профсоюзы надеются добиться своих целей в кулуарах власти, они не протестуют против принципов, лежащих в основе капиталистической системы. Конечно, профсоюзы остаются одними из немногих механизмов через которые рабочие могут повлиять на перемены на рабочем месте и даже за его пределами. Но если профсоюзы расширят свое политическое влияние и организационный потенциал за пределами рабочих мест, произойдет возрождение политики рабочего класса, что выразится, к примеру, в движении за повышение прожиточного минимума (Эванс и др., Льюс 2017).
Процветающие государства послевоенного времени были возможны только благодаря борьбе миллионов людей за перемены. Если организованные трудящиеся преодолеют политический паралич, это поставит вопрос об обновлении всего левого крыла социальной демократии. На сегодняшний день эти партии — скорее препятствие для борьбы, чем орудие, прогрессивной политики. Поэтому встает вопрос о новой, объединяющей классовой политике, о создании новых институтов, об участии в массовых протестных действиях, в выборах, об организации борьбы на рабочих местах и в территориальных сообществах. Другими словами, политика, противостоящая одновременно авторитарному/антидемократическому курсу правых, должна преодолеть катастрофическую инерцию «постполитики» современного «радикального центризма» (Муфф 1998). Либерально-демократический капитализм теряет свою легитимность. Но за этим может последовать возрождение левого популизма, поддерживаемого националистическими движениями, которые хотят закрыть границы и обвиняют в своих бедах мигрантов, требуя экономической безопасности. Захотят ли профсоюзы поддержать курс на протекционизм? Возможен ли новый интернационализм? Смогут ли движения рабочих объединиться сквозь границы, чтобы кардинально поменять баланс классовых сил?
Карло Фанелли и Стефани Лус
Перевод: Евгении Захаровой и Анастасии Ширениной
Источник: https://socialistproject.ca/2019/08/austerity-without-end/#more
15 августа 2019
