Норвежская правительственная «красно-зеленая» коалиция, чью политическую платформу на момент прихода к власти называли самой прогрессивной в Европе, проиграла на парламентских выборах, состоявшихся девятого сентября этого года. Коалиция из четырех правоцентристских и правых партий (среди них одна правопопулистская партия) получила твердое большинство голосов и сейчас обсуждает политическую платформу, на основе которой уже она будет формировать правительство. И произошло это в ситуации, когда доходы от нефти идут на общественные нужды, а экономический кризис практически не затронул Норвегию. Уровень безработицы на рекордно низком уровне, реальные зарплаты стабильно растут, основные институты государства всеобщего благоденствия практически нетронуты. Короче говоря, Норвегия с ее богатейшими запасами нефти и газа; с ее историей демократии и принципами социального равенства являет собой редкое исключение в нашем мире. И как же такое могло случиться, что «красно-зеленая» коалиция в такой ситуации проиграла на выборах?
Что же произошло?
Давайте сначала вспомним, что же именно произошло. В правительство, проигравшее недавно на выборах, входили три партии.
(Процент голосов, полученных ими на недавних выборах и изменения относительно результатов выборов 2009-го: Рабочая Партия 30,8%; — 4,5%; Социалистическая Левая партия 4,1%; — 0,7%; Партия Центра (преимущественно крестьянская) 5,5%; — 0,7).
Это правительство пришло к власти в 2005-м, и было переизбрано в 2009-м. Оппозиция же состояла из (справа к центру) Партии Прогресса (16,3%; — 6,6%), Консервативной партии (26,8%; +9,6%), Либеральной партии (5,2; +1,4) и партии Христианских демократов (5,6%; -0,0).
Таким образом, победителем нынешних выборов фактически является Консервативная партия, которая на этот раз в тактических целях смягчила свою риторику — в частности, относительно профсоюзного движения — точно так же, как и шведские консерваторы на прошлых выборах в Швеции (хотя после удачных для них выборов это и не привело к реальному смягчению их отношения к профсоюзам). Ситуация в норвежском парламенте сейчас складывается таким образом: у четырех право-центристских партий 96 депутатов, у «красно-зеленого» альянса — 72. Партия Зеленых получила одно место в парламенте, партия «Красные» — ни одного. Внутри право-центристской коалиции наблюдаются сильные противоречия — в частности, между партией Прогресса и христианскими демократами с одной стороны и Либеральной партией — с другой. Однако все четыре партии гарантировали в свое время, что победа на выборах должна дать им возможность сформировать новое правоцентристское правительство, что, скорее всего, и произойдет.
Предыстория
Для того чтобы понять, почему выборы привели к таким результатам, весьма важно знать предысторию нынешнего красно-зеленого правительства. Для этого нам следует вернуться назад к 2000-01 году, когда Рабочая партия (Йенс Штолтенберг уже был премьер-министром) возглавляла правительство меньшинства. Это правительство проводило масштабную программу приватизации, дерегулирования и прочие меры в духе концепции «третьего пути» Тони Блэра. Все эти меры сделали правительство Рабочей партии крайне непопулярным в среде ее традиционных избирателей. В результате — катастрофа на выборах 2001-го, когда партия набрала лишь 24% голосов — это был самый низкий ее результат с 1924-го года. В итоге к власти пришло правоцентристское правительство. И тогда вмешаться пришлось уже профсоюзному движению и прочим прогрессивным силам: была сформирована широкая коалиция, а профсоюзы под давлением ряда своих местных ячеек стали играть более активную роль в политической жизни страны. Иными словами, все эти силы толкнули Рабочую партию влево и, впервые в ее истории, — к коалиции с Социалистической Левой партией и партией Центра. Под давлением этих же сил все три партии в 2005-м стали проводить кампании против приватизации, в результате чего победили на выборах и сформировали правительство с самой прогрессивной в Европе политической платформой. Хотя следует отметить, что конкуренция им была не особо жесткой.
Можно выделить четыре основных фактора, способствовавших успеху этих партий на выборах 2005-го:
- Акцент на альтернативных вариантах анализа ситуации — системный и критический взгляд на тенденции развития.
- Формирование новой, широкой и нетрадиционной коалиции.
- Развитие конкретных альтернатив приватизации и принципам рыночной экономики.
- Относительно более независимая политическая роль профсоюзов.
Кроме того, норвежская Конфедерация Профсоюзов (LO) впервые в истории призвала людей голосовать за любую из «красно-зеленых» партий, а не лишь за Рабочую партию, как это было прежде. Данные тенденции способствовали поляризации избирательной кампании между левыми и правыми. Граждане, таким образом, могли получить четкое представление о политических альтернативах, что способствовало мобилизации сил, стремящихся к прогрессивным переменам в обществе.
В 2005-м году «красно-зеленое» правительство начало свою работу с осуществления ряда прогрессивных мер. Однако с течением времени давление на правительство со стороны общественных движений стало ослабевать, и правительство постепенно начало скатываться политическим позициям мейнстрима, противоположным тому «Новому Курсу», который был обещан избирателям. Хотя многие профсоюзы стали на то момент уже политически независимыми от Рабочей партии, но некоторые сохранили ей лояльность и не оказывали необходимого давления на правительство, даже когда «их правительство» стало подрывать или переводить на рыночные отношения политику социального обеспечения. Иными словами, профсоюзы не смогли противодействовать политике Рабочей партии. И их неспособность оказывать давление на Рабочую партию внесла свой вклад в нынешнее поражение «красно-зеленой» коалиции на выборах. Таким образом, ответственность за это лежит и на профсоюзном движении.
Корни недовольства
Так почему же все большее и большее количество «красно-зеленых» избирателей были недовольны «своим правительством»? Дело не только в уровне зарплат, дохода или в условиях жизни простых людей (хотя цены на жилье возросли, и значительная часть молодежи не могла приобрести себе жилье). Основная проблема была связана с тенденциями, наблюдавшимися на рынке труда, а именно с его поляризацией. Те, кто трудился на самой тяжелой работе, не ощущали, что их интересы представляет кто-либо из «красно-зеленой» коалиции. И наоборот, правительство, хотя и под давлением профсоюзов, предприняло ряд важных мер, направленных против социального демпинга. Однако реструктуризация госсектора, проводимая новым государственным управлением, стала вызывать разочарование и недовольство населения — в особенности это касалось крайне непопулярной в народе реформы системы здравоохранения. Недоверие возрастало не в последнюю очередь и потому, что структуры государственного управления стали ориентироваться на модель, предполагавшую усиление контроля сверху, требовавшую более детальной отчетности, централизацию власти при одновременной децентрализации ответственности. Таким образом, модель эта предполагала снижение контроля над работой госструктур, при одновременном усилении требований относительно лояльности к ним.
В частном и государственном секторе усилилась конкуренция, происходила фрагментация компаний, усилилась практика аутсорсинга, финансовые инвесторы стали проводить более агрессивную политику. В результате все эти факторы способствовали усилению напряженности рабочего графика — вплоть до того, что условия работы стали для многих рабочих просто невыносимыми. Данная тенденция особенно ярко проявляется там, где профсоюзы слабы, а работодатели посредством практики аутсорсинга, тендеров и использования временных рабочих смогли ослабить или даже полностью избавиться от профсоюзов. Столь агрессивное наступление на права рабочих порождает ощущение бессилия и невостребованности, усиливая одновременно покорность рабочих. Однако впоследствии недовольство и агрессия все равно будут направлены на стоящих у власти политических деятелей. И поделом.
Кроме того, проводимая правительством политика стимулирования трудовой деятельности направлена в первую очередь на тех, у кого наиболее слабые позиции на рынке труда, и потому она воспринимается не как помощь и поддержка со стороны щедрого социального государства, а как репрессии и дисциплинарные наказания. Сама идеология политики стимулирования трудовой деятельности возрождает буржуазное морализаторство образца конца XIX-века — любые социальные проблемы, безработица и неконкурентоспособность на рынке труда в наше время вновь стали восприниматься не как социальные, а как личные проблемы — основная проблема, как ныне считается, заключается в индивидуальной рабочей этике.
Результаты выборов © intellika.info
Изначальные принципы политики «красно-зеленой» коалиции относительно приватизации стали постепенно размываться. Коалиция даже стала проводить усиленную коммерциализацию детских садов. Всеобщая пенсионная реформа стала подрывать пенсионную систему. К начислению пенсий стали все больше применять индивидуальный подход, в результате чего многие группы низкооплачиваемых работников не смогли раньше выходить на пенсию, а будущая пенсия молодых работников была существенно урезана. В том, что касается рыболовной и сельскохозяйственной отраслей, правительство стало проводить политику, стимулировавшую развитие капиталистической частной собственности (прежде эти отрасли строго регулировались и были организованы на принципах коллективной собственности — через ассоциации производителей). В отличие от большинства предыдущих избирательных кампаний, на этот раз «красно-зеленое» правительство даже не попыталось представить какую-нибудь прогрессивную реформу, что могло бы мобилизовать ее электорат и обеспечить подержку и энтузиазм избирателей, что крайне необходимо для победы на выборах. Многие профсоюзы приняли полностью «оборонительный» лозунг избирательной кампании: «правая политическая альтернатива еще хуже». К тому же, следует учесть и тот факт, что «красно-зеленое» правительство принимало участие в империалистических войнах (в Афганистане, Ливии), а также усилило сотрудничество с МВФ и Всемирным Банком, хотя в 2005-м году оно и заявляло, что будет сокращать степень взаимодействия с этими организациями. Таким образом, перед нами абсолютно четкий пример правительства, которое шаг за шагом отходит от своей прогрессивной платформы и постепенно скатывается к политическому мейнстриму — на позиции мягкого неолиберализма. В этом и заключается причина его поражения на выборах — «красно-зеленое» правительство попало в собственную ловушку, иными причинами его поражение объяснить сложно.
Характеристика «Партии Проргесса»
Мнгоие из не-норвежских комментаторов выражали свое удивление тем фактом, что Партия Прогресса (партия, в которой раньше состоял террорист Андреас Брейвик) вошла в правительство — и это всего через два года после того, как Брейвик убил 69 молодых социал-демократов. Брейвик в свое время был членом молодежной организации Партии Прогресса, однако в Норвегии эту партию не обвиняли за его действия и взгляды. И те экстремистские идеи, которые Брейвик выразил в своем манифесте (а также посредством своих ужасающих действий) развивались благодаря контактам с другими структурами и лицами — уже после того, как Брейвик вышел из Партии Проргесса, которую критиковал за излишний либерализм.
Норвежская Партия Прогресса — это типичная правопопулистская партия, однако в сравнении с другими аналогичными партиями, она считается достаточно умеренной, хотя и это вопрос спорный. В сфере экономики она стоит на неолиберальных и антипрофсоюзных позициях. С одной стороны, в истории этой партии бывали случаи, когда ее членов исключали за проявления откровенно расистских взглядов. С другой стороны, партия в той или иной степени нередко потакала ксенофобской части своего электората в ходе избирательных кампаний. К тому же в ней состоит ряд людей с крайне анти-иммигрантскими взглядами. Партия Проргесса во многих аспектах похожа на датскую Народную партию и проводит политику, зачастую напоминающую политику партии Шведских Демократов, хотя норвежская Партия Прогресса и не считает эти партии своими родственными организациями. В любом случае, Партии Проргресса удалось стать частью нового правоцентристского правительства Норвегии, а это уже является политическим прорывом для правопопулистских партий и, вероятнее всего, аналогичные партии в других странах не преминут воспользоваться этим фактом в своих целях.
Протестные выборы
В Норвегии ничто не свидетельствует о росте спроса на относительно более правую политику. Результаты недавних выборов являются, скорее, выражением разочарования, недовольства и протеста против нынешнего правительства. Тем не менее, политические перемены нечасто бывают логически обоснованными. Правая популистская партия (Партия Прогресса) всегда умела эксплуатировать недовольство населения. Консерватинвая партия тоже смогла использовать в своих целях недовольство «красно-зеленым» альянсом. Она несколько «пригладила» свою риторику и попыталась на этот раз выступить, скорее, в роли безопасной альтернативы «красно-зеленым» — в роли партии, сострадающей простым людям и озабоченной их бытовыми проблемами.
В реальности же всё, конечно, совсем по-иному. Люди действительно были недовольны «красно-зелеными», но в том, что касается большинства проблем, вызвавших их недовольство, новое правое правительство будет еще хуже. Оно лишь усилит приватизацию и коммерциализацию системы социального обеспечения, предпримет новые атаки на коллективные договоры и трудовое законодательство, а также будет сокращать бюджет, чтобы компенсировать снижение налогов. Объем государственной собственности будет сокращаться, а в наиболее важных секторах экономики увеличится, скорее всего, объем собственности иностранного капитала. К тому же, следует ожидать более агрессивной и самоуверенной политики со стороны работодателей и ассоциаций работодателей.
Учитывая исключительно благоприятную социально-политическую обстановку в Норвегии с ее богатейшими месторождениями нефти и значительным парламентским большинством красно-зеленого правительства, легко поверить в то, что правительство могло избежать поражения на выборах и не перенаправив доходы от нефти на решение ряда важных проблем, а посредством демократизации госсектора вместо перевода его на рыночные принципы; посредством регулирования финансовых рынков после начала финансового кризиса вместо того, чтобы просто спасать банки; посредством повышения налогов на богатых вместо сокращения расходов госбюджета; при помощи проведения социальной жилищной политики, и так далее. Однако подобные меры, похоже, не желает предпринимать господствующая в норвежской политике Рабочая партия, а Социалистическая Левая партия самостоятельно не в силах изменить политический курс.
В этом отношении развитие политической ситуации в Норвегии следует примеру, который мы наблюдаем то в одной, то в другой европейской стране, где левые политические партии входили в правительственную коалицию с социал-демократами. Все без исключения подобные примеры давали лишь негативный, если не катастрофический результат: во Франции, в Италии, в Норвегии. Сейчас мы видим, как это же происходит — даже еще быстрее — в Дании. Принцип везде одинаков — самая левая партия в такой коалиции оказывается в наибольшем проигрыше.
Совершенно очевидно, что вхождение на правах младшего партнера в правительство, в котором господствуют социал-демократы, в ситуации, когда социал-демократы скатываются все дальше вправо; в ситуации, когда происходит дерегулирование финансовых рынков, а неолиберализм становится чуть ли не узаконенной экономической моделью в Европе (по крайней мере, в ЕС, а Норвегия, хотя формально и не входит в ЕС, все же является частью общего европейского рынка) — является заведомо тупиковой стратегией. Удивляет лишь то, что ни одна из левых партий Европы, похоже, не пытается анализировать опыт других партий и, соответственно, не учится на их ошибках. Похоже, что Die Linke в Германии, Социалистическая партия Нидерландов и Левая партия Швеции тоже стремятся к вхождению социал-демократические правительства своих стран.
А в Норвегии нам следует сейчас вновь заняться тем же, что мы делали накануне выборов 2005- го, то есть: формировать широкие социальные альянсы, критически подойти к разработке программы-минимум, бороться за большую политическую независимость прогрессивных профсоюзов, что должно предполагать большую социальную и политическую ответственность политических партий в рабочем движении — давление на них должно усиливаться. И нам, конечно, для осуществления реальных перемен необходима реальная социальная мобилизация.
Асбьёрн Валь и Рой Педерсен
Перевод: Дмитрий Колесник
