Взгляд из Воронежа
В течение полутора десятилетий сменявшие друг друга президенты и правительства России заявляли о нашем стремлении вступить во Всемирную торговую организацию. Процесс вступления, однако, затягивался, а препятствия на этом пути возникали всё новые и новые. Как правило, мелкие, но почему-то труднопреодолимые. Возникало чувство (или надежда), что так будет продолжаться вечно. Но на сей раз, похоже, ситуация меняется. Процесс присоединения России в ВТО уже запущен и все документы согласованы. Остается подписание документов и ратификация их Государственной Думой.
История вступления России в ВТО беспрецендентна по длительности. Она насчитывает уже более 18 лет. Летом 1993 года РФ подала заявку на присоединение к ГАТТ (так назывался предшественник ВТО). В марте 1994-го был представлен Меморандум о внешнеторговом режиме, отправная точка для начала переговоров, а в июле 1995-го в Женеве прошло первое заседание рабочей группы. Сколько их было с тех пор, давно сбились со счета даже участники процесса.
Что касается самой ВТО, то её история началось в 1944 году в маленьком американском городке Бреттон-Вудс. Именно там был официально закреплен новый мировой капиталистический порядок. США, захватившие себе лавры победителя во Второй мировой войне, предложили всему «свободному» миру (куда не вошел советский блок) особые правила игры. Речь шла об уменьшении всяческих барьеров для перетекания капитала, товаров и услуг между «свободными» странами.Реализовывать эти правила было доверено сформированным в то время специальным институтам, которыми стали Международный Валютный Фонд (МВФ), Всемирный Банк (ВБ) и Генеральное соглашение по тарифам и торговле – ГАТТ. В 1995 году ГАТТ была модифицирована и получила новое наименование – Всемирная торговая организация (ВТО). Именно в нее вроде бы стремится попасть постсоветская Россия.
Считается, что основной задачей ВТО является не достижение каких-либо целей или результатов, а установление общих принципов международной торговли. При этом декларируются (все члены ВТО обязаны предоставлять всем другим членам режим наибольшего благоприятствования в торговле, который, в свою очередь, означает, что преференции, предоставленные одному из членов ВТО, автоматически распространяются и на всех остальных членов организации), (все уступки в ослаблении двусторонних торговых ограничений должны быть взаимными) и (члены ВТО должны полностью публиковать свои торговые правила и иметь органы, отвечающие за предоставление информации другим членам ВТО).
На сегодняшний день в ВТО входят следующие Соглашения: GATT (ГАТТ, Генеральное соглашение по тарифам и торговле); GATS (ГАТС, Генеральное соглашение по торговле и услугам); TRIPS (Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности); TRIMS (Соглашение по инвестициям); соглашение по сельскому хозяйству; текстильные соглашения; соглашения по субсидиям; антидемпинговые меры; соглашения по финансовому рынку; SPS (Соглашение о санитарных и фитосанитарных мерах); ТВТ (Соглашение о технических препятствиях торговле).
Все эти, невинно выглядящие соглашения, проникнуты, однако, одной идеологией, суть которой можно выразить следующим образом. Ничто не должно мешать транснациональному капиталу, сосредоточенному в т.н. ядре капиталистической миросистемы (США, Великобритания, ЕЭС, Япония) на равных конкурировать с капиталом периферийных стран миросистемы и, более того, нельзя никоим образом и защититься от подобной конкуренции, прекратить, хотя бы на время, подобного рода соревнование.
Взаимоотношение между ядром и периферией капиталистической миросистемы можно уподобить постоянно повторяющейся битве двух человек на дубинах, с условием, что каждый ставит на кон одинаковый объем необходимых для жизни благ, а победитель не только забирает весь кон, но и получает возможность часть выигрыша направить на увеличение размера своей дубины, в то время как проигравший такой возможности по определению не имеет. Вполне честная игра по такого рода правилам приводит к очевидному результату. Даже небольшой изначальный перевес в «вооруженности» делает через некоторое время победителя богатым и непобедимым, а проигравшего – бедным и обреченным.
Что ждет Россию в подобном соревновании? Начнем с того, что право ВТО стоит над законодательством национальных государств и предусматривает необходимость для вступившего государства проводить у себя политику либерализации, приватизации и дерегулирования, что, собственно, и позволяет обеспечить равный доступ к ресурсам страны и к ее потенциальным источникам добавленной стоимости как местных инвесторов и предпринимателей, так и зарубежных. К последним могут относиться и ТНК, капитализация крупнейших из которых на сегодняшний день превышает сренестатистический показатель даже развитых стран и просто не сравнима с таким показателем для стран развивающихся.
Государство, вступившее в ВТО, не имеет права отказаться от уже принятых обязательств по либерализации, приватизации и дерегулированию. Изменить такого рода политику можно только через три года после вступления. И только после выплаты компенсаций торговым партнерам, понесшим убытки. Если, например, какое-то государство захочет снова национализировать приватизированную систему здравоохранения, то оно столкнется с судебным процессом в ВТО и огромными штрафными санкциями.
Если государство заключило соглашение об облегчении торговли с одной страной, то это соглашение должно действовать и по отношению к инвесторам других стран.
Вступившее в ВТО государство не имеет права ввести количественные или качественные ограничения для доступа на свои рынки иностранных концернов и банков (как то: квоты, эмбарго, запрет, контингентирование и введение минимальной цены за экспорт и импорт). Это в полной мере относится и к таким сферам как инфраструктура, системы жизнеобеспечения, образование, здравохранение. Здесь также должна пройти приватизация и либерализация. Здесь также должны быть созданы условия для «честной» конкуренции с иностранными инвесторами.
Государство не вправе регулировать уровень валютных расходов и не вправе указывать инвесторам, какую часть прибыли или какую часть продукции они должны оставлять в стране, а какую – вывозить. Ему запрещено обязывать инвесторов использовать в процессе производства продукты, произведенные в стране или обязывать работодателей принимать на работу население этой страны. Государство не имеет права принимать законы и договоры, предполагающие некое преимущество местных инвесторов перед иностранными, а также законы и договоры, предписывающие, чтобы при переработке ресурсов страны использовалось население этой страны.
Согласно принципам ВТО у частных и государственных компаний, у национальных и иностранных инвесторов должны быть равные права. Если государственная больница, университет или почта получает финансирование от государства, то частные инвесторы могут тоже потребовать от государства финансирование под предлогом нарушения их прав как инвесторов.
Запрещается предъявлять к товарам требования, связанные с условиями их производства. Это лишает страны теоретической возможности запретить, например, ввоз товаров, при производстве которых был нанесен вред окружающей среде или использовался детский труд. Нельзя и превентивно запрещать что-то потенциально опасное (товар, вещество, продукт). Нельзя запрещать ввоз и использование генно-модифицированной продукции.
При нарушении правил ВТО «виновнику» грозят судебные процессы, изъятие вложенных средств, серьезные штрафные санкции. Надо подчеркнуть, что у ВТО есть свой, и весьма действенный, суд – Dispute Settlement Body. Посредством этого органа ВТО может заставить национальные правительства отменить федеральные и региональные правила и законы, противоречащие её принципам. Отметим, однако, что и тут среди равных есть более равные. Так, вопреки принципам ВТО, ЕС и США заполучили особое право субсидировать национальное сельское хозяйство, что позволяет им, осуществляя фактический демпинг своей сельхохозяйственной продукции, завоевывать рынки стран «третьего мира» и фактически разорять тамошних производителей.
Как реально работает и к каким последствиям приводит такого рода «честная» конкуренция? Все происходит в полном соответствии с учением Карла Маркса. Богатые – богатеют, бедные – беднеют. ТНК, базирующиеся в развитых странах, получают огромные прибыли и увеличивают свою капитализацию, а в развивающихся странах, которые открыли свои рынки иностранному капиталу, как правило, падает зарплата, растет безработица, существенно увеличивается социальное расслоение, иностранные фирмы вытесняют национальных конкурентов.
В условиях, когда капитал свободно перемещается между странами, диктуя им свои условия, МВФ и ВБ требуют от государств «третьего мира» специализации на сельскохозяйственных продуктах и ископаемых, подчиняя эти государства сложившейся системе разделения труда и мировой торговли, когда развитые, богатые страны (ЕС, США, Япония) преимущественно производят и продают на мировом рынке высокотехнологичные промышленные изделия и услуги с высокой добавленной стоимостью, в то время как развивающиеся страны (Латинская Америка, Африка, Восточная Европа, Центральная Азия, Южная Азия) продают, главным образом, растительные продукты, минералы и изделия с низкой степенью переработки (продукция первого передела) и, соответственно, с малой долей добавленной стоимости.
В конечном счете, экономика развивающихся стран становится двухсекторной. В ней выделяется экспорт-ориентированный, относительно благополучный сектор. И сектор, ориентированный на внутренний рынок. Экспорт-ориентированный сектор, дающий основной вклад в ВВП, имеет, как правило, весьма узкую специализацию, предоставляет относительно небольшое количество рабочих мест и сильно зависит от конъюнктуры мирового рынка. Сектор, ориентированный на внутренний рынок (и отвечающий по существу за нормальное воспроизводство национальной социально-экономической системы), имеет, как правило, депрессивный и постоянно деградирующий характер. При хорошей конъюнктуре мировых рынков на продукты экспорта данной страны, происходит определенный подъем экономики, хотя основные дивиденды достаются небольшой группе местных олигархов и работающим с ними в тесной связке высокопоставленным государственным чиновникам. При ухудшении конъюнктуры экспортных товаров, разражается глобальный кризис, затрагивающий все сферы общественной жизни и в еще большей степени разрушающий национальную социально-экономическую систему.
Эта логика развития событий универсальна для всех развивающихся стран, вступивших в ВТО и открывших свою экономику для неограниченной конкуренции с иностранным капиталом. И наоборот, успехи индустриализации во второй половине ХХ века – речь, в частности, идет об азиатских государствах (Малайзии, Сингапуре, Китае) – обязаны не модели свободного рынка, а сильной роли государства. Использованная этими странами стратегия развития включала в себя земельную реформу, строгое регулирование торговли, мощные государственные предприятия, финансируемые государством исследования и инфраструктуру, высокие таможенные барьеры для защиты новых секторов промышленности этих стран от иностранной конкуренции, строгий контроль за денежной политикой и движением капитала, а также субсидии и управляемые государством инвестиции в определенные секторы экономики.
Вся эта информация, безусловно, доступна и российской правящей элите. Кто же лоббирует наше вступление в ВТО? В первую очередь относятся экспорт-ориентированные круги бизнеса. Основная экспортная продукции России – это, в первую очередь, углеводороды и другие природные ископаемые, а также продукция первого передела, в частности, выплавка и производство металлов. Идущая на экспорт продукция высоких переделов в своей абсолютно преобладающей части связана только с оборонно-промышленным комплексом, который использует заделы и наработки, созданные еще во времена СССР.
Нефтегазовые и металлургические гиганты, имеющие серьезный политический вес (пропорциональный их вкладу в прибыльность российской экономики) рассчитывают получить определенные дивиденды от вступления в ВТО. Причем даже не столько за счет снятия имеющихся на сегодняшний день ограничений на экспорт российской продукции (такого рода ограничения минимальны для поставщиков нефти и газа в силу высокой востребованности на мировом рынке углеводородов; дискриминационные меры ощущают на себе по сути лишь представители металлургической промышленности, в отношении продукции которой действуют квоты на ввоз со стороны ЕС, США и ряда других стран), сколько за счет устранения необходимости поддерживать российский рынок.
В этом отношении с экспорт-ориентированными бизнесменами солидарны и определенные круги в российских правительственных структурах, которые отчасти под прямым политическим давлением Запада, отчасти из-за разделяемой ими либерально-рыночной идеологии, исповедуют доктрину минимизации государственного участия в экономических процессах, полагаясь на «невидимую руку» рынка. Вступление в ВТО, излагают свою позицию либеральные идеологи, устраняя протекционизм и государственную поддержку, проведет ревизию российских хозяйствующих субъектов, что называется, по «гамбургскому счету». Российская экономика очистится от малопроизводительных, неконкурентоспособных предприятий, которые держатся на плаву только за счет федеральных субсидий, оздоровится и таким образом получит серьезный импульс к развитию. Этому также будет способствовать привлечение инвестиций, современных технологий и опыта управленческой деятельности из-за рубежа. То, что ценой такого оздоровления будет диктат зарубежного капитала, свертывание государственных инфраструктурных проектов, программ по развитию здравоохранения, образования, науки, культуры, значительное увеличение безработицы, рост социального напряжения и протестных настроений, правительственных либералов, похоже, не пугает.
Как полагают независимые эксперты, вступление в ВТО может привести к шоковому 40%-ному сокращению рабочих мест в стране. Самый тяжелый удар придется на сельское хозяйство и пищевую промышленность. Будучи членом ВТО, Россия уже не сможет ограничивать приток в страну иностранной продукции. Ученые Российской академии сельскохозяйственных наук подсчитали, что после вступления в ВТО только российский Агропром будет терять 4 млрд. долл. ежегодно. Сильная встряска ожидает обрабатывающую промышленность: под вопросом будет само существование машиностроения, автопрома и особенно – авиапрома. По данным Торгово-промышленной палаты Российской Федерации, всего около 10% российских предприятий готовы работать по нормам и правилам ВТО.
Согласно «аналитической записке», подготовленной сторонниками присоединения России к ВТО (Высшая школа экономики и МЭРТ), двадцать регионов не смогут конкурировать с импортом после вступления России в ВТО. В докладе названы регионы, в которых открытие внутренних рынков импорту наиболее отрицательно скажется на местном бизнесе. Среди них – Пермская, Оренбургская, Кемеровская, Московская, Свердловская, Воронежская, Курская, Рязанская, Нижегородская, Кировская, Тюменская, Иркутская области, Алтайский, Краснодарский, Красноярский, Приморский, Хабаровский край, Ханты-Мансийский АО, Удмуртская республика, Республика Татарстан, Москва и Санкт-Петербург.
Возьмем мой родной Воронежский регион. Что же сулит ему вступление России в ВТО? Во-первых, почти 30% его бюджета приходятся на дотации, субвенции и трансферты. Во-вторых, практически отсутствуют поставляемые на экспорт природные ископаемые (за исключением еще неразрабатываемого месторождения никеля, открытого в Новохоперском районе, за право освоения которого сейчас ведется серьезная подковерная борьба). В отличие от Липецка с его НЛМК в Воронежском регионе нет серьезного металлургического производства. В структуре ВРП преобладает торговля, пищевая и обрабатывающая промышленность, строительство и производство строительных материалов, сельское хозяйство, но это все – без серьезного экспортного потенциала. Не выручают в этом плане и такие постоянно подчеркиваемые преимущества Воронежа как выгодное транспортно-логистическое положение, большое количество образовательных и научно-исследовательских учреждений.
Структура инвестиций в основной капитал для Воронежской области по источникам финансирования за 2010 год в процентах к общему объему инвестиций в основной капитал выглядит так: собственные средства – 21,6%, привлеченные средства – 78,4%. В структуре же последних бюджетные средства (в основном из федерального бюджета) составляют 42,6%, а кредиты банков – 18,1% . При этом на сегодняшний день обеспеченность основными фондами в Воронежском регионе на 40% ниже, чем в среднем по России, эффективность их использования – на 27% ниже, а износ – 46,1% (удельный вес полностью изношенных основных фондов в обрабатывающей промышленности составляет 16,8%). Учтем, что все это, в свою очередь, определяет общее отставание средней производительности труда в нашем регионе, она сегодня ниже средней по России в 2,3 раза (это уже не сравнивая с иностранными параметрами).
Резкое уменьшение федеральной подпитки повлечет за собой угрозу полного разрушения всей инфраструктурной и промышленной базы области, значительное сокращение рабочих мест, стремительный рост безработицы и социального напряжения. С точки зрения идеологов ВТО, освободившуюся от федеральных забот инвестиционную нишу должен занять иностранный капитал, несущий в страну самые передовые технологии и наработки. Но при низкой производительности труда и относительно высоких затратах на рабочую силу (сами геофизические условия России не позволяют русским выживать на «китайскую» зарплату) иностранный капитал будет вкладываться только в производство продукции низших переделов. Если куда и пойдет иностранный капитал, так это в область сельского хозяйства, используя такое специфическое отличие Воронежского региона как черноземные – высокоурожайные – почвы. О высоких технологиях придется забыть.
В то же время надо отдавать себе отчет, что в странах капиталистической периферии (а именно такое положение будет, можно сказать, официально закреплено за Россией после ее вступления в ВТО) сельскохозяйственный капитализм имеет, как правило, латифундистский характер. Крупные частные собственники сосредотачивают в своих руках огромные земельные угодья и на условиях жесточайшего найма (наиболее рентабельным для латифундий является рабский труд, который был запрещен в южных штатах Америки после победы северян в гражданской войне отнюдь не по экономическим, а по политическим соображениям) обеспечивают идущий на экспорт сельскохозяйственный товар. Мелкие независимые производители разоряются и пролетаризируются. Их судьба – либо батрачить на землевладельца, либо идти в город – в нашем случае, в Воронеж – пополняя ряды пауперов, поскольку в условиях отсутствия серьезной промышленности (это для Воронежа будет простым следствием вступления России в ВТО) иметь прилично оплачиваемое рабочее место мало кому удастся.
Единственное, на что можно рассчитывать, так это на то, что (если, конечно, российское государство совершит самоубийственный поступок под названием «вступление в ВТО») среда воронежских пауперов будет весьма колоритна. Ведь в нее вольется большое количество опустившихся, но вполне интеллигентных и образованных людей, высвободившихся за полной невостребованностью из системы образования (особенно высшего), науки (особенно, фундаментальной), сферы культуры и искусства (особенно, серьезного). Может быть даже, воронежские пауперы будут обсуждать эту статью и судачить между собой: «А ведь предупреждали…»
Михаил Черников
