Один из первых важных шагов Владимира Путина на посту президента в 2000 году касался региональной политики. Это была реформа Совета Федерации, ставшая первым открытым ударом по позициям региональных элит. Что было вполне логично – ведь вертикаль власти должна иметь основание.
Дмитрий Медведев пока не отличился столь заметными шагами в этой сфере, но очевидно, что при новом президенте что-то в этой области будет меняться. Вопрос уже вызывает острые споры в политизированной среде. Каким же образом изменилась политика центра в отношении регионов в первый год президентства Дмитрия Медведева?
Прежде всего, изменились центры принятия решений. Очевидно, что при Путине таковых было несколько – но это были неформальные группы вокруг президента, чьи полномочия, естественно, нигде не были прописаны формально. Одним из последних знаковых указов Владимира Путина, изданных незадолго до вступления в должность Дмитрия Медведева, в апреле 2008 года, стало вполне официальное перераспределение полномочий между главой государства и правительством. Благодаря этому указу функции оценки эффективности работы губернаторов перешли из Кремля в Белый дом. Очевидны и мотивы такого решения. Владимир Путин, став главой правительства, явно не собирался игнорировать сферу региональной политики. Тем более что вместе с ним на работу в правительство перешел такой опытный игрок региональной политики, как Сергей Собянин, активно занимавшийся этим вопросом и в качестве главы Администрации президента.
Вполне логично, что значительная и, пожалуй, самая заметная часть работы правительства РФ с регионами, стала вращаться вокруг Собянина и он явно стремился к расширению своих полномочий в этой сфере. Уже в июне он возглавил Комиссию по оценке результативности деятельности федеральных и региональных органов исполнительной власти – в рамках тех самых полномочий, которые Путин в апреле передал Правительству.
Другим естественным центром определения региональной политики в правительстве должно было бы стать Министерство регионального развития во главе с давним соратником Путина Дмитрием Козаком. Вроде бы в начале года предполагали, что Козак будет активно участвовать и в кадровой политике центра в регионах. По крайней мере, об этом могли говорить многие события, связанные с главой Минрегиона при «позднем» Путине. Так, новый губернатор Ставрополья Валерий Гаевский, назначенный на этот пост весной текущего года, был заместителем Козака в бытность того полпредом президента в Южном федеральном округе и считался его протеже. А переход бывшего мэра Казани Камиля Исхакова с должности полпреда на Дальнем Востоке на пост замминистра регионального развития многие сочли первом шагом к назначению этого человека, также сотрудничавшего с Козаком, на пост президента Татарстана. Благо Исхаков, еще будучи мэром столицы этой республики, рассматривался, как один из возможных преемников ее действующего главы 
Минтимера Шаймиева. Это был бы интересный вариант, учитывая, что бывший казанский мэр обладает хорошими связями среди республиканской элиты, а его близкий родственник Гусман Исхаков – влиятельный представитель высшего исламского духовенства Татарстана. Заявления же самого Шаймиева о необходимости вернуть прямые выборы глав регионов, сделанные в июне, многие посчитали еще одним важным знаком: аксакал занервничал, значит, возможна его скорая отставка.
Однако вскоре возможности Козака стали серьезно сокращаться. Камиль Исхаков был назначен постпредом России при международной организации Исламская Конференция – это явно было знаком, что назначения внутри страны в ближайшее время его не ждут. Позже среди высших чиновников Минрегиона появились люди, работавшие с Собяниным и считавшиеся его протеже. А осенью Козак и вовсе перестал курировать региональную политику, став вице-премьером по подготовке к Олимпиаде-2014. Направление это, конечно, важное и связанное со значительными финансовыми потоками. Правда, учитывая довольно расплывчато прописанные полномочия вице-премьера в правительстве (который «курирует», но далеко не всегда «руководит»), стоит задуматься, насколько действительно широкими оказались возможности Козака в этой сфере. А учитывая очень широкие полномочия Минрегиона, крайне спорным остается ответ на другой вопрос – приобрел ли «питерский юрист» больше, чем потерял?
Как бы то ни было, возможности курировать региональную политику он лишился. Интересно, что столь же скоропостижно закончилась предыдущая попытка Козака всерьез повлиять на федеральную региональную политику. Вскоре после того, как в 2004 году появились слухи, что Козак, будучи замглавы Администрации президента, борется за влияние на губернаторские выборы, состоялась его отправка «с ответственной миссией» на Северный Кавказ.
Таким образом, в правительстве пока самым заметным игроком, связанным с региональной политикой, остается вице-премьер и глава аппарата Белого дома Сергей Собянин.
Тем не менее, очевидно, что, по крайней мере формально, последнее слово в кадровых решениях в отношении регионов остается за президентом. И здесь мы подходим к наиболее животрепещущему вопросу: проводит ли Дмитрий Медведев собственную региональную политику, отличную от путинской? Прежде всего – политику кадровую.
За несколько месяцев правления Дмитрия Медведева сменились руководители пяти регионов. Глава Хакасии Алексей Лебедь был избран на свою должность еще в ельцинские времена и давно считался представителем региональной фронды. Однако четверо из уходящих в отставку региональных лидеров получили свои должности при Путине, причем при более или менее ярко выраженном одобрении федерального центра. Значит ли это, что Медведев уже начал заменять путинскую команду на местах на собственную, причем вопреки своему бывшему начальнику и «учителю»?
В области аппаратной политики всегда трудно давать точные суждения, однако есть факторы, которые заставляют усомниться, что эти перестановки произошли вопреки Путину и избранной им в свое время линии поведения. В Приамурье действительно произошла неожиданно быстрая отставка губернатора Николая Колесова, близкого к «силовикам» из «Ростехнологиям». Однако сменившего его Олега Кожемяко трудно назвать новым человеком в политике федерального округа или протеже Медведева. Его серьезное продвижение по политической карьерной лестнице началось как раз при Путине: он руководил Корякским автономным округом и делал попытки стать камчатским губернатором.
С остальными отставниками – еще проще. О грядущей отставке главы Карачаево-Черкесии Мустафы Батдыева говорили уже давно, со времени скандала с его зятем Али Каитовым, обвиненным в убийстве. Кировскому губернатору Николаю Шаклеину также еще с прошлого года пророчили неподтверждение полномочий. «Черной меткой» для него стало невключение в список «Единой России», где подавляющее большинство глав областей и республик возглавляли свои региональные группы.
Самой заметной и, по мнению многих, знаковой отставкой на региональном уровне стал уход с должности президента Ингушетии Мурата Зязикова. Многие заговорили о том, что пришли «новые времена», и «только Путин ушел из Кремля, как сняли с должности его человека в Ингушетии». Однако в заявлениях ингушских оппозиционеров промелькнула интересная фраза – новому главе республики Юнус-Беку Евкурову предлагали эту должность еще при Путине, но тогда он отказался. К тому же Зязиков оказался в том самом списке «немногих», наряду с Шаклеиным, кто не возглавил региональную группу по своей республике в предвыборном списке «Единой России» в декабре 2007 года. Очень может быть, что кресло под Зязиковым закачалось еще тогда – и уж по крайней мере, при Путине.
Многим кажется знаковым, что Зязиков, бывший генерал ФСБ, оказался без должности после ухода из Кремля «чекиста Путина». Однако мало кто сейчас вспоминает, что еще при «чекисте Путине» лишился должности смоленского губернатора генерал ФСБ Виктор Маслов, один из первых выходцев с Лубянки, занявших при Владимире Владимировиче губернаторский пост. Да и в федеральных органах власти вес силовиков стал снижаться при нем же. Замена «чекистов на гражданских юристов» – это процесс, объективно начавшийся еще при Путине. И новые назначения в регионах пока можно не менее логично объяснить продолжением линии, заложенной при предыдущем президенте.
Такое мнение не исключает, что продолжать ведущуюся политику будут уже люди Медведева. Одним из шагов в этом направлении можно считать назначение полпредом в Уральском федеральном округе бывшего главы службы судебных приставов Николая Винниченко, которому прочили высокие должности при новом президенте.
Сами назначения также выдержаны вполне в «путинской логике». Например, новые губернаторы – «варяги», слабо связанные с прежними регионами. На фоне новых назначенцев выделяется разве что отправленный руководить Кировской областью Никита Белых. О нем мне уже приходилось писать отдельно. Стоит лишь повторить, что пока это назначение – исключение, а не тенденция, но ведь и среди назначенцев Путина оказалось не так уж мало выходцев из либеральных партий. И уж тем более вряд ли стоит считать, что назначение Белых – это попытка Кремля найти опору в либеральном движении, которое только некритичный человек может назвать «мощным» или «имеющим широкую общественную поддержку».
Наконец, не только в кадровых назначениях заключается политика федерального центра в регионах. Давно стало очевидно, что, опираясь только на губернаторов, «вертикаль власти» повисает в воздухе. У нее должна быть более широкая опора на местах. Одной из таких опор для советской власти всегда были предприятия союзного значения, связанные с Москвой едва ли не больше, чем с местными властями. По этому пути явно решил пойти и Путин, решив подкрепить административную вертикаль хозяйственной.
Важной составляющей этой вертикали стали госкорпорации, которые стали вбирать в себя все больше предприятий, активно тесня корпорации регионального уровня. Здесь, правда, проявился и побочный эффект. Борьба между корпорациями за влияние в регионах по накалу начинает приближаться к противостоянию федеральных олигархов или Москвы и местных элит на ушедших в прошлое губернаторских выборах.
Так, еще в первой половине этого года «АвтоВАЗ», связанный с «Ростехнологиями», во многом обретя независимость от поставок комплектующих со стороны политически влиятельной в Поволжье группы «СОК», перекупил у этой группы также и предприятие «Ижавто».
В первые месяцы правления Медведева госкорпорации продолжили расширять свое влияние. Продолжился и другой процесс, начавшийся еще при Путине и в целом также играющий на руку федеральному центру – проникновение федеральных частных корпораций в экономику тех республик, которые раньше старались держаться изолированно – прежде всего Татарстана и Башкирии. Совсем недавно, в ноябре этого года, контроль над крупнейшими предприятиями башкирского ТЭК (включая «Башкирнефтепродукт», «Башнефтехим», Уфимский и Ново-Уфимский нефтеперерабатывающие заводы), ранее связанные со структурами, близкими к сыну башкирского президента, Уралу Рахимову, получила АФК «Система».
Итак, пока мы видим, что политика федерального центра в регионах, начавшаяся при Путине, практически в том же виде продолжается и при его преемнике. Сам Дмитрий Медведев, судя по его собственным заявлениям, также привержен «принципу вертикали», что вполне логично, учитывая, что сама его карьера – этой вертикали порождение. Новый президент пока действует и в духе укрепления фундамента этой вертикали, той «горизонтали», на которую она опирается. И это не исключает, что кирпичи для обновления этого фундамента также будут закладываться уже новым президентом.
Михаил Нейжмаков
