Десятки тысяч протестующих прошли по улицам Мадрида в поддержку левой партии “Подемос”. © Channel 4 News
Потрясающая победа Джереми Корбина на выборах лидера британской Лейбористской партии 24 сентября была весьма впечатляющей и совершенно неожиданной. Он вступил в гонку за лидерство при поддержке едва достаточной для того, чтобы просто попасть в список кандидатов. И он при этом твердо стоял на левой платформе. И затем в соревновании с тремя традиционными кандидатами он набрал 59,5% голосов при необычно высоком уровне участия в голосовании — 76%.
Различные эксперты и пресса сразу же заявили, что победа Корбина и его платформы являются гарантией победы консерваторов на следующих выборах. Действительно? Или результаты Корбина говорят о возрождении левых? Если да, то касается ли это только Великобритании?
Вправо или влево сдвигается мировая политическая сцена? Это излюбленная тема нынешних политических дискуссий. И одна из проблем такого рода дискуссий заключается в том, что направленность политических тенденций всегда определяется силой влияния ультралевых или ультраправых на конкретных выборах. Однако в таком случае мы упускаем из виду основной аспект электоральной политики в странах с парламентскими системами, построенными на основе «качелей» между левоцентристскими и правоцентристскими партиями.
Во-первых, не стоит забывать, что существует огромный спектр возможных позиций в каждый конкретный момент и в каждом конкретном месте. Допустим, что они разнятся на 1-10 пунктов по шкале от левых до правых. Если партии или политические лидеры сдвигаются с 2 до 3, с 5 до 6, с 8 до 9, то это можно определить как сдвиг вправо. Сдвиг в обратном направлении — 9-8, 6-5, 3-2 — сдвиг влево.
Согласно такой шкале, в прошлом году мы могли наблюдать явное смещение влево, происходящее по всему миру. И многие признаки действительно указывают на это.
Например, стабильный рост популярности Берни Сандерса, участвующего в предвыборной гонке за пост кандидата от Демократической партии США на президентских выборах. Это не означает, что он выиграет у Хиллари Клинтон, но для противодействия росту популярности Берни Сандерса Хиллари Клинтон придется самой немного сдвинуться влево.
Давайте посмотрим на аналогичные события в Австралии. Сейчас там у власти правая Либеральная партия. 15 сентября она сместила Тони Эбботта с поста лидера. Он был известен своим крайним скептицизмом относительно проблемы климатических изменений и как сторонник жесткой линии по вопросу иммиграции в Австралию. Эбботта сменил Малкольм Тернбулл, которого считают более либеральным. Аналогичным образом британская партия консерваторов смягчила свои предложения о введении мер экономии, чтобы завоевать голоса потенциальных сторонников Джереми Корбина. И эти тенденции можно назвать сдвигом с 9 до 8 по данной шкале.
В Испании премьер-министру Мариано Рахою (от консервативной «Народной партии») пришлось столкнуться с ростом популярности Пабло Иглесиаса, возглавляющего платформу, целью которой является борьба с мерами жесткой экономии и в чем-то похожую греческую СИРИЗу. «Народная Партия» показала достаточно плохие результаты на местных и региональных выборах 24 мая. Рахой противится любому сдвигу его партии «влево», в результате чего опросы показывают еще большее падение ее популярности накануне общенациональных выборов. После недавнего поражения на выборах, где победили сторонники «независимости» Каталонии, Рахой стал упираться еще сильнее. Вопрос: сможет ли он удержаться на посту лидера партии или же его заменят, как это произошло с Тони Эбботтом в Австралии, на чуть менее упрямого лидера?
Греция представляет собой наиболее интересный в этом отношении пример. В этом году там три раза проходили голосования. Первый раз — выборы 25 января, когда СИРИЗА пришла к власти к удивлению многих аналитиков. Она выступала против политики мер жесткой экономии, используя традиционную левую риторику.
Когда же СИРИЗА поняла, что страны ЕС не желают уступать требованиям Греции освободить страну от ряда обязательств по выплатам долга, премьер-министр Алексис Ципрас призвал провести референдум: принять или отказаться от условий, выдвинутых ЕС? Подавляющее большинство греков ответили «Нет» (Oxi) на референдуме 18 сентября. Мы знаем, что произошло потом. Европейские кредиторы не только не пошли на уступки, но предложили еще худшие условия, на большую часть которых Ципрасу уже пришлось согласиться.
Аналитики сконцентрировались на «предательстве» Ципраса, а левая фракция откололась от СИРИЗы и сформировала новую партию. На фоне этого скандала немногие комментировали происходящее тогда же в партии Новая Демократия. Ее лидера Антониса Самараса сменил Вангилис Меймараки, а это сдвиг влево по шкале — с 9 до 8 или, возможно, с 8 до 7 — в стремлении завоевать голоса избирателей, стоящих на позициях чуть ближе к центру, чем СИРИЗА.
Сдвиг консерваторов влево оказался не особо удачным. СИРИЗА вновь победила, а отколовшаяся от нее левая группа не преодолела проходной барьер. Однако почему же это произошло? Похоже, избиратели все еще ощущают, что им будет чуть полегче с СИРИЗой, которая, по крайней мере, минимизирует урезание пенсий и системы защиты «социального государства». Короче, в наихудшей для греческих левых ситуации СИРИЗА хотя бы не утратила своих позиций.
Что же это всё может означать?
Очевидно, что в мире, пребывающем в состоянии величайшей экономической неопределенности и ухудшения условий жизни для большей части населения, люди обвиняют во всем партии власти, и те, соответственно, теряют свою электоральную базу.
Следовательно, после наблюдавшегося последние десять лет сдвига вправо, маятник качнулся в другую сторону.
Насколько же велика в данном случае разница? Я вновь повторю, что это зависит от того, рассматриваете ли вы ситуацию в краткосрочной или среднесрочной перспективе. В первом случае — разница большая, поскольку люди все-таки живут (и терпят страдания) в краткосрочной перспективе. Все, что «минимизирует их боль», следовательно, хорошо. Поэтому и такой сдвиг «влево» — тоже хорошо. Однако в среднесрочной перспективе разницы никакой нет вообще. Кроме того, это может несколько затмить вопрос о реальной битве, происходящей ныне по вопросу о векторе трансформации капиталистической мир-системы (или систем). Битва идет между теми, кто стремится к новой системе, которая может быть еще хуже нынешней, и теми, кто стремится к той, что будет существенно лучше.
