Приехав в Волгоград, посетив Мамаев Курган и произнеся предпраздничную речь, премьер Владимир Путин за пятнадцать минут разрешил многолетний теоретический спор между сталинистами и троцкистами.
Суть спора, как известно, состояла в том, что коммунистические партии, ориентировавшиеся на Москву, были призваны ради борьбы с фашизмом и спасения демократии (да, именно так) создать блок с социал-демократами и прогрессивной частью буржуазии. В случае прихода к власти такой блок должен был бы провести масштабные социальные реформы, не ставя, однако, перед собой цель немедленного перехода к социализму. Эта политическая линия привела на первых порах к успеху во Франции и Испании, но очень скоро сами Народные Фронты оказались в стратегическом тупике – надо было либо развивать успех, смещаясь на более радикальные позиции, либо, напротив, блокировать радикальные тенденции в собственном движении, чтобы не потерять поддержки «прогрессивной буржуазии». Первый вариант стихийно осуществился в ходе Испанской революции, второй провело в жизнь правительство Леона Блюма в Париже. Оба закончились поражением: Мадрид был сдан наступавшим фашистам, а французское левое правительство потеряло поддержку масс и уступило место «нормальному» буржуазному большинству, которое, в свою очередь, быстро привело Францию к военной катастрофе 1940 года.
Со своей стороны, троцкисты резко критиковали Народный Фронт за размывание принципов классовой политики, сотрудничество с буржуазией, оппортунизм и прочие грехи. Они выдвигали собственную формулу «единого фронта», стоящего на исключительно и последовательно классовых позициях. Что бы из этого получилось на практике, неизвестно, поскольку эта теория так и не была реализована. В общем, дискуссия продолжается.Вернее, продолжалась до прошлой недели, когда Владимир Путин предложил совершенно новую формулу. Народный Фронт – это когда в правительстве собираются разные начальники, представители «партии власти», официальных профсоюзов и крупного бизнеса, которые объявляют себя народом. Те самые люди, весь смысл деятельности которых на протяжении последних двух десятилетий состоял в том, чтобы выстроить жесткую систему социальных барьеров, не допускающих представителей общественных низов к участию даже в обсуждении (не то что принятии) решений, заявляют о намерении построить «социальные лифты». Что им мешало это сделать раньше, не совсем понятно, ведь ровно те же люди в том же составе уже неоднократно собирались вместе, да и говорили примерно то же самое. Остается лишь вопрос: зачем им для этого понадобился «Народный фронт»?
На техническом уровне, впрочем, формула премьера достаточно ясна. Прокремлевские организации типа официальных профсоюзов, движения «Наши» или какого-нибудь Общества ветеранов-рыболовов получат возможность продвигать своих функционеров в списки «Единой России». Вообще-то они и раньше это делали, но по всей видимости сейчас партийное начальство попросят выделить им немного больше мест, а самому потесниться. Особенно показательно участие в этом деле Российского союза промышленников и предпринимателей. Им остро необходимы социальные лифты, ведь капиталисты у нас, как известно, – самый угнетенный общественный класс, об этом мы каждый день читаем в деловых изданиях и либеральной прессе. Теперь, вступив в Народный фронт, представители РСПП получат возможность активно лоббировать свои предложения по изменению Трудового Кодекса, отмене социальных гарантий и другие способы «раскрепощения работника», против которых еще неделю назад гневно возражали лидеры официальных профсоюзов. Сегодня мы видим господина Шохина от РСПП и товарища Шмакова от ФНПР мирно восседающими за одним столом. И добро бы встретились они для ведения переговоров. В конце концов, у нас, как известно, социальное партнерство и представители работников должны договариваться с представителями работодателей. Но они не переговоры в кабинете премьера вести собрались, а объединяться.
Обычно «фронт» создают для борьбы с кем-то и за что-то, но в данном случае ни премьер, ни его окружение на подобный радикализм не решились, ограничившись вялыми намеками на стремление к развитию промышленности, о чем, однако, те же чиновники говорили уже неоднократно, не задаваясь вопросом о том, почему, несмотря на все эти заклинания, индустрия должным образом все равно не развивается. Зато присутствие в составе будущего фронта представителей РСПП, лоббирующего интересы сырьевых корпораций, с полной надежностью гарантирует, что ни о каком изменении экономического курса или социальной политики речь не идет.
Иронизировать по поводу правительственной инициативы можно долго, но чем более нелепой является инициатива власти, тем более интригующим становится вопрос о том, кому и зачем это понадобилось. Увы, скорее всего, точного ответа на этот вопрос не знают даже авторы этой затеи: они пытаются реагировать на меняющуюся ситуацию, а гротескная форма, которую принимает их ответ, наглядно свидетельствует о растущей растерянности и элементарной неадекватности правящих кругов. Люди понимают, что дела идут плохо, но толком не могут понять – почему. Они сознают, что надо что-то менять, но не имеют ни малейшего понятия о том, что и как. Они догадываются, что перемены неизбежны, но не хотят их и сделают все возможное, чтобы их предотвратить. Они знают, что в обществе зреет недовольство, вызванное разрушением социального государства, но собираются менять не политику, а некоторых людей, проводящих эту политику. Однако реальные бюрократические расклады таковы, что, не рискуя дестабилизировать ситуацию, людей менять тоже нельзя. Можно лишь перетасовывать уже имеющиеся кадры. Функционеров, проваливших работу по социальной сфере, поставят заниматься идеологией, а идеологов, ничего не понимающих в социальной политике, пригласят заниматься вопросами этой самой сферы.
На таком фоне понятен возбужденный восторг всевозможных комментаторов и аналитиков. Во-первых, появилась хоть какая-то внятная тема для обсуждения. А во-вторых, чем черт не шутит, может быть кого-то из авторов наиболее удачных комментариев пригласят на посты идеологов? Тем более, что Глеб Павловский вроде бы получил отставку с поста главного кремлевского политкомментатора (по должности вынужденного выдавать себя за политтехнолога и политолога).
Бедные люди! Им грозит глубокое разочарование. Формула «Народного фронта» выражает не стратегию власти, а ее растерянность. И точно так же, как с каждой новой неприятностью, преподносимой нынешним кризисом, усиливается деморализация власти, так будет меняться и политическая форма, в которой эта растерянность и беспомощность проявляется. Про «Народный фронт» забудут уже через два-три месяца, так же, как уже забыли про инициативы «Вперед, Россия», «Коалицию за модернизацию», «Коалицию развития» и многие другие выдумки последних лет и месяцев. Изобретут что-то новое, но и это забудут.
Главной причиной подобных затей, разумеется, остается разруха, царящая в головах начальства. Но сама эта разруха имеет вполне объективные системные причины, а потому не может быть излечена какими-либо политическими формулами, программами или лозунгами. Дело в том, что логика кризиса состоит в расколе общества и фрагментации правящей элиты. Тут ничего нельзя сделать, такова непреодолимая динамика любого масштабного кризиса. Напротив, все инициативы власти направлены на собственную консолидацию, объединение различных сил, социальных групп и общественных течений, которым становится все труднее уживаться вместе. Чем больше кризис объективно способствует фрагментации, тем больше начальники пытаются преодолеть ее своими искусственными, субъективными мерами. Но чем больше они работают в этом направлении, тем больше входят в противоречие с естественным ходом событий и тем более плачевными результатами все это заканчивается.
А «крот истории» все роет, не обращая внимание на панику и суету на поверхности. И, похоже, роет он уже не туннель, а могилу.
