В текущем году исполняется 20 лет с момента обретения Второй Латвийской республикой фактической независимости. Это дает хороший повод ознакомиться с результатами исторического пути Латвии за последние два десятилетия – взвешенно и беспристрастно.
Что было тогда…
Как известно, лучше всего такие вещи делать с помощью цифр. Так дадим слово цифрам. Жил в Латвии очень известный исследователь-экономист Эрнест Густавович Буйвид. В свое время он руководил такими известными латвийскими предприятиями микро- и радиоэлектроники, как «Альфа» и «Радиотехника». Автор книг, статей и докладов, посвященных экономике Латвии. К великому сожалению, Буйвид ушел из жизни 18 июня 2010 года. Однако остались его исследования, которые могут служить беспристрастным источником информации о том, что действительно происходило в Латвии все последние годы.
Книга Буйвида «Латвийский путь: к новому кризису» содержит данные о ситуации в Латвии на конец 80-х, которые мы и приводим: «Где Латвия находилась в экономическом мире двадцать лет назад, когда включилась в перестройку? Посмотрим экономическую статистику тех лет. Вот любимый показатель всех наших правительств – ВВП, валовой внутренний продукт, он включает сумму всего, что производится в стране. Вот его показатели в расчёте на душу населения в конце 80-х годов, в ценах и долларах того времени. Доллар с тех пор сильно подешевел – инфляция, а евро тогда ещё не было: Латвия – 6265 долларов на душу населения, ФРГ – 10709 долларов, Италия – 7425 долларов, Ирландия, наша сегодняшняя мечта и образец – 5225 долларов, на 20% меньше Латвии».Согласно данным Буйвида, промышленность Латвии в то время производила в год: радиоприёмников – 1567 тысяч, автобусов – 17 тысяч, магнитофонов – 100 тысяч, доильных установок – 22 тысячи, стиральных машин – 570 тысяч, бумаги – 107 тысяч тонн, мопедов – 175 тысяч, роялей и пианино – 2500, промышленных роботов – 2546, телефонов – 2,82 миллиона, пассажирских вагонов – 539, дизелей – 6200, полупроводниковых микросхем и приборов – 80 миллионов, целлюлозы – 35 тысяч тонн».
«Государство на свое содержание и управление расходовало 8,6% ВВП. Только. А население, на жилье, отопление и коммунальные платежи только 2,5% своих доходов. В пять раз меньше, чем на табак и алкоголь. И в восемь раз меньше, чем в такой любимой нами теперь стране, как Великобритания. Зато на дотирование сельскохозяйственных цен и жилья государство из бюджета расходовало в год: 861 миллион рублей (3 миллиарда сегодняшних латов) на с/х цены, и 148,2 миллиона рублей (500 миллионов латов) на жилье. (Тот 1 рубль = 3-3,5 сегодняшних лата). К этому всему надо добавить, что естественный демографический прирост составлял 1,1 на 1000 жителей в год. Население было довольно условиями и размножалось. Оказывается, все было: у Латвии была совершенно европейская структура производства, совершенно среднеевропейские показатели, много высокотехнологической продукции. И много денег на своё социальное развитие и поддержку сельского хозяйства», – резюмирует Буйвид. Действительно, в конце 80-х в республике имелось свыше 350 крупных промышленных предприятий с соответствующей инфраструктурой. Заводы и фабрики активно работали, наполняя бюджет, который был в два с половиной раза больше сегодняшнего. К тому же, тогдашний бюджет, в отличие от нынешнего, не требовалось сокращать – его профицит составлял 5,8%. Это данные за 1988 год. Ну а потом начались митинги и борьба за независимость. Так до сих пор показатели 1988-го остались и не преодолены. И, исходя из складывающейся обстановки, вряд ли будут преодолены – по крайней мере, в ближайшем будущем.
…Что началось потом…
Развал латвийской экономики начался с началом 90-х, особенно в период «первого пришествия» премьер-министра И. Годманиса. Заводы и фабрики за гроши достались новоиспеченным «бизнесменам», деятелям из верхушки пришедшего к власти Народного фронта. Но вот что делать с ними, они толком не знали. Сначала промышленные гиганты подверглись тотальному разграблению. Их разворовывали те, кто имел доступ к складам, поставкам и реализации. Новые хозяева растеряли рынки сбыта и не приобрели новых, лезли в производственные процессы, которых не понимали, оплачивали из касс предприятий свои квартиры, покупки, путешествия и обеды. Рано или поздно приходил ожидаемый итог – предприятия останавливались, закрывались, массы народа выбрасывались на улицу. Лет пять-шесть жили распродажей оборудования вставших предприятий – главным образом, на металлолом. Бывшие промышленные флагманы Латвийской ССР, такие как рижские РАФ, ВЭФ, «Радиотехника», «Альфа», даугавпилсский Завод химического волокна приказали долго жить в течение 90-х – как и многие более скромные по размерам предприятия.
«Пpогpамма пеpехода к pыночным отношениям» также включала в себя антимонопольные меpы, индексацию доходов населения и компенсацию затpат, связанных с повышением цен, а также темпов и объема пpоизводства. Осуществлялось все это совершенно бессистемно, что и привело к pезкому снижению жизненного уpовня населения. Переход к рынку осуществлялся обвально – в частности, расшиpялась тоpговля товаpами, пpинятыми от населения, в «комиссионках». Полки магазинов опустели, наpастал товаpодефицит. Спpос намного пpевышал пpедложение со стороны оставшихся еще пpедпpиятий, pаботающих в неполную мощность. Стабильность pынка товаpов и услуг падала. Никто не был увеpен в завтpашнем дне, поэтому спpос на товаpы был ажиотажным, поглощающим не только текущую пpодукцию, но и пеpспективные запасы. Как следствие, цены быстрыми темпами стали расти, поглощая pынок непpодовольственных товаpов. Впрочем, и цены на продукты начали разрастаться – с 10 декабря 1991 года, когда было объявлено, что отныне продуктовая продукция реализуется по свободным ценам. Рост цен, вкупе с падением ВВП (за 10 лет с 1990 года производство упало почти на 40 процентов) сопровождался снижением реальной заработной платы и существенным ростом различий в уровнях зарплаты населения. Особенно катастрофические масштабы сие явление приняло именно в 90-е годы. Пик безработицы пришелся на 1998-1999 годы, когда последствия дефолта в России крайне отрицательно сказались и на состоянии латвийской экономики.
Впрочем, народ, ранее массово занятый на предприятиях, кое-как притерпелся. Кто-то ушел в торговлю, челночество, кто-то в преступность, многие уехали, многие же пополнили ряды крестов на кладбищах: не выдержав нищеты, безысходности, дешевого спирта…
Обо всем этом пишет и Э. Буйвид: «Была два раза проведена валютная реформа, вводился сначала латвийский рубль, потом лат, ликвидированы регулируемые и дотируемые цены, ликвидированы органы планирования, заменена администрация предприятий, началась приватизация наиболее привлекательных предприятий. Латвийское народное хозяйство отделилось от своих покупателей и поставщиков сырья в СНГ таможней, пошлинами и дорогой валютой. Само добровольно ушло со своего рынка!
Производство стремительно падало: в 1993 году, всего за три года, от объёмов производства 1990 года осталось: в промышленном производстве 35,2%, в сельском хозяйстве 57,4%, рыболовстве 38,2%, строительстве 12,5%, от всего ВВП 1990 года осталось только 49,7%. Закрылась масса предприятий и работу потеряли 325 тысяч человек. Добыча торфа сократилась в 5,5 раза, производство мяса в 7 раз, рыбы в 6,7 раза, автобусов в 4 раза, телефонных аппаратов в 40 раз, радиоприёмников в 75 раз, мопедов в 62 раза…
…В 1993 году смертность уже в полтора раза превысила рождаемость. И ещё за три года 85,6 тысячи человек уехали искать лучшую жизнь. Как теперь мы поняли – уехала наша рабочая сила. Она и теперь продолжает уезжать, только за 2006-й, очень успешный по нашим понятиям год, согласно данным Конфедерации работодателей, уехало 110 тысяч. Темпы отъезда рабочей силы возрастают. Но правительственная бюрократия благополучно разрасталась…»
Действительно, развал экономики сопровождался в Латвии невиданным ростом чиновничества. Э. Буйвид приводит следующие цифры: в 30-х годах прошлого века чиновники составляли 1,3% численности латвийского населения – и то Латвия по данному показателю превосходила всех соседей! В советские времена он снизился и составлял 0,79% населения. По тогдашним правилам штаты чиновников надо было утверждать в Москве, а каждый год их требовалось ещё и сокращать.
Зато потом… Уже к 1995 году численность латвийских чиновников выросла в 3 раза и достигла 61 тысячи человек. За 2004 год государственных чиновников уже стало 73 тысячи, как в Литве – но населения в Литве в полтора раза больше. В 2008 году в Латвии в секторе государственного управления насчитывалось уже 88,3 тыс. человек или 7,65 % от экономически активного населения. Одновременно росли расходы на содержание чиновничества – даже в «кризисном» 1998 году они составляли не менее 26,3% латвийского ВВП. Только с 2000 по 2004 год расходы на чиновников выросли на 70%, что вдвое превысило рост ВВП. Чиновничья зарплата превысила среднюю на 20-50%, за чиновника всегда уплачивались все социальные платежи и страховки, он обеспечивался самым лучшим полисом медицинского страхования, всевозможными компенсациями и премиями.
Не в пример бюрократическому сектору, латвийское образование деградировало и разрушалась в течение всего этого времени. Как свидетельствует статистика Министерства образования, за последние 13 лет в Латвии были закрыты 244 школы. В нынешнем учебном году в Латвии работает 830 общеобразовательных дневных школ, 35 начальных школ, 365 основных школ, в том числе учреждений социальной коррекции, 367 средних школ и 63 специальные школы. Больше всего сократилось число начальных школ – в 1998/1999 году их было 100. На 169 меньше стало основных школ и на 17 средних школ. Только по сравнению с прошлым учебным годом количество школ уменьшилось на 16. Ну и, соответственно, за эти 13 лет общее число школьников уменьшилось на 132 тыс. человек. Данные показатели закономерно связаны с общей убылью населения, о которой речь впереди.
…И что стало сейчас
Где-то к концу 90-х вступил в силу второй этап «развития» латвийской экономики. Он характеризовался всеобъемлющим торжеством спекуляций на недвижимости. Вся страна была забита недвижимостью. Правда, еще не было понятно, что с ней делать. Изначально существовал налог на коммерческую недвижимость в 4% от кадастровой стоимости. Он исключал возможность держать не работающую недвижимость, чтобы спекулировать на ней – налог съедал весь эффект. Но когда налог снизили с 4% до 1%, недвижимость превратилась в отличный способ вложения.
Оперативно был разработан ипотечный механизм. Еще 12 января 1995 года приняли специальный закон «О Латвийском земельно-ипотечном банке». В 1998 году утвердили «Закон об ипотечных залоговых векселях» и «Положение об ипотечных векселях». Однако, именно 2002 год следует рассматривать во многих отношениях, как переломный. Именно с него началась «ипотечная лихорадка». Крупнейшие банки стали предлагать кредиты на приобретение жилья на 10, 15 и более лет со ставкой около 8 процентов годовых. Поскольку цены от продажи квартир на вторичном рынке недвижимости вскоре превысили уровень себестоимости нового строительства, оно не замедлило развернуться. Естественно, цены стали вспухать, как на дрожжах – +66% в год. Уже к 2006 году ипотечные кредиты в банках давали практически любому, так что вскоре едва ли не половина населения залезла в кабалу. Одновременно, оказалась чересчур раздута сфера спецефических услуг, цены на которые необоснованно росли: услуги всех этих юристов, психологов, психотерапевтов, звезд шоу-бизнеса и т.д. Ну а поскольку реальное производство померло, латвийская экономика жила на завозе и перепродаже чужих товаров. Опять же, благодаря Евросоюзу, открывшему границы латвийским гастарбайтерам, люди зарабатывали на английских и ирландских грядках, а на заработанные деньги оплачивали все ту же ипотеку. Но вскоре экономический кризис полностью уничтожил миф о росте экономики «балтийского тигра», взрощенный на ипотечном пузыре…
Два года назад, после того, как кризис поставил республику перед лицом жестокой реальности, власть начала спешно избавляться от «балласта». К таковому как раз и причислили педагогов, медиков, полицейских, молодых матерей и пенсионеров. Одновременно, полезли в долги. К настоящему моменту ситуация выглядит примерно так: уровень зарегистрированной безработицы в конце декабря составил 14,4%. Реальный же – никому не известен, равно как и число уехавших из страны латвийцев. Во всяком случае, намеченная на этот год перепись населения должна расставить точки над «i». При этом, в течение прошлого года латвийская экономика получила более 310 миллионов латов стараниями своих «уезжантов» – это сейчас едва ли не самый стабильный источник доходов страны. Именно такую сумму трудовые мигранты отправили на историческую родину в 2010 году. Естественно, что платить за эти поступления приходится оттоком трудолюбивых, образованных и предприимчивых людей.
Национализм
…Обзор ситуации будет неполон без упоминания о свирепом национализме, являющемся неотъемлемой чертой жизни Латвии в течение этих 20 лет. Наиболее яркое выражение он получил в существовании института «неграждан», или постоянных жителей Латвии, не имеющих гражданства. В начале 90-х таковых насчитывалось свыше 700 тысяч, на настоящий момент – 320 тысяч. Юридическое основание появления этой категории людей – решение Верховного Совета ЛР от 15 октября 1991 года «О восстановлении прав граждан Латвийской Республики и основных условиях натурализации», согласно которому гражданство Латвии было признано только за примерно 2/3 жителей страны (гражданами довоенной Латвийской Республики и их потомками), вопреки пункту 2.5. предвыборной программы правившего Народного фронта Латвии. Позже представители новой латвийской элиты открыто признавали, что сознательно обманули русскоязычных, обещая дать гражданство всем, кто жил в республике. Это понадобилось для того, чтобы заручиться поддержкой русских или, по крайней мере, их нейтралитетом во время борьбы за независимость.
Все эти годы шла активная деятельность по вытеснению русского языка из публичного пространства Латвии. Ввели законодательство, согласно которому все нелатыши обязаны проходить языковой экзамен и по его результатам обзаводиться «аплиецибами» – специальными документами, свидетельствующими о знании латышского языка. По латвийским законам знание «государственного языка» необходимо для работы практически по любой профессии и если у тебя, нелатыша, нет «аплиецибы», то официальное трудоустройство тебе не грозит. Это повлекло бегство из страны массы специалистов – врачей, инженеров, технологов, ученых – устремившихся в страны, где большее значение придается профессиональным, а не языковым навыкам.
Впрочем, как выясняется в последнее время, «невидимая рука рынка» не собирается придерживаться националистических воззрений. Совсем недавно бывшая глава Центра государственного языка, а ныне депутат Сейма Дзинтра Хирша охарактеризовала ситуацию, которая сложилась на сегодняшний день на латвийском рынке труда, как «лингвистическую дискриминацию». Но совсем не с той стороны, с которой можно было бы подумать. Оказывается, в Латвии наблюдается все больше случаев, когда не владеющие русским люди не могут устроиться на работу. За последние 18 лет 65% молодежи, которая закончила латышские школы, не учила русский язык. Поэтому они не могут найти работу в Латвии, так как даже от уборщицы требуют знания русского языка. Это неудивительно. Поскольку в современной латвийской экономике сфера услуг составляет не менее 70 процентов, владельцы предприятий данной отрасли кровно заинтересованы в том, чтобы русскоязычные, составляющие почти половину населения, становились их клиентами и покупателями. Опять же, экономика Латвии (туризм и транзит) в значительной степени завязана на Россию и Белорусию. И получается, что нужно уметь говорить по-русски.
По мнению некоторых депутатов Сейма, работодателей, которые отказываются брать на работу латышей без знания русского языка, нужно наказывать, и, дескать, такая норма в законодательстве вскоре обязательно появится. Но только вряд ли это чем-то реально поможет – в арсенале работодателя всегда найдется масса методов, как не брать неподходящего ему человека.
…В нынешнее время знамя наиболее оголтелого шовинизма переняли представители ультраправого политического объединения ТБ/ДННЛ-Visu Latvijai!, удерживающие в своих руках восемь из ста парламентских кресел. В течение последних трех месяцев русскоязычную общественность Латвии кошмарили известиями о все новых выходках «нациков». То они начинали собирать подписи в поддержку конституционных поправок, предусматривающих, что государственное образование в республике может быть доступно только на латышском языке (в ходе скандально известной «реформы 2004 года» русские школы оказались переведены на латышский лишь частично). То их представитель, 22-летний депутат Сейма Янис Домбрава, призывал выслать всех «нелояльных». То Полиция Безопасности проверяла связи Visu Latvijai! с «чеченской мафией», возникшие, якобы, на почве обоюдной ненависти ко всему русскому.
Многих не покидало ощущение сюрреализма всего происходящего. Как же так?! Республику фактически смыло в унитаз, над которым нависла огромная задница экономического кризиса, а на высшем уровне вновь обсуждаются вопросы «высылки оккупантов»! Ведь симпатию к шовинистическим идеям проявляют не только маргинальные «нацики», но и многие вполне респектабельные господа из правящих блоков «Единство», Союза «зеленых» и крестьян… С другой стороны – возмутились даже многие из тех латышей, кого раньше никак нельзя было заподозрить в симпатии к национальным меньшинствам. В эти дни много шума наделала опубликованная на одном из массовых ресурсов статья публициста Лауриса Красткалнса, где тот задался вопросом: а что будет с Латвией, если и в самом деле из нее выселить всех нелатышей? И пришел к простейшему выводу, который, однако, до сих пор не желают признавать многие шовинисты – в нынешних условиях массового бегства людей из страны, человеческие ресурсы приобретают для государства огромное значение. Поэтому, напротив, необходимо бороться за каждого жителя Латвии, налогоплательщика, потребителя, работника, обдумывающего возможность уехать по экономическим или другим причинам. «Латвия непременно проиграет, если отсюда уедут доктор Игорь, медсестра Ольга, сантехник Дмитрий, водитель Александр, фармацевт Светлана, программист Казимир, студентка Анастасия и т.д.», заключает Красткалнс. Если же учитывать сделанный знаменитым экономистом Райтой Карните прогноз, что уже через десять лет Латвии понадобятся 360 тысяч иммигрантов-гастарбайтеров, то политику ТБ/ДННЛ-Visu Latvijai! можно однозначно назвать подрывной и антигосударственной. Иначе, как можно призывать к массовым репатриациям, зная, что стране может скоро подойти конец из-за недостатка рабочих рук? К тому же, большинство нынешних латвийских русских худо-бедно, но интегрированы в социально-политическую структуру государства. Приезжие же гастарбайтеры (а их наверняка придется вербовать из самых отсталых и неразвитых стран, ибо кто еще согласится поехать в Латвию?) точно не кинутся изучать государственный язык и самобытную латышскую культуру – окончательно вытесняя их на задворки массового сознания. В общем, выходит так, что если бы некие силы захотели покончить с существованием латышского народа, то самое лучшее, что они могли бы для этого сделать – привести к власти ТБ/ДННЛ-Visu Latvijai!
А что потом?
Власть, конечно, раздает народу щедрые посулы: дескать, самое «дно» кризиса мы уже преодолели – особенно любит этим заниматься нынешний премьер-министр Валдис Домбровскис. Дальше будет только лучше. Вот-вот, еще чуть-чуть и начнется экономический рост. Разумеется, особенно часто такое произносилось перед выборами. И какое-то время по инерции еще будет произноситься – пока суровая реальность окончательно не вступит в свои права.
А она заключается в том, что страна по уши в долгах перед международными структурами. К настоящему времени объем внешнего долга составляет 4816 млн. латов. Это почти 40% от объема производимого в ВВП. Причем, практически все заимствованные средства пошли на покрытие текущих бюджетных расходов. Проще говоря, оказались проедены.
В сущности, сейчас государство уподобилось огромному хомячку, бегущему по трубе. Дороги вправо или влево у него фактически нет. Остается лишь продолжать политику наращивания долга, втайне надеясь, что «добрые дяди» из МВФ когда-нибудь его простят. Согласно даже официальному прогнозу, в ближайшие месяцы госдолг должен возрасти до 7006 млн. латов и сохраняться на таком уровне в течении трех лет. Время расплаты наступит в 2013 году, когда предстоит вернуть 2994 млн. латов. А заодно выложить еще 333 млн. латов набежавших процентов. В то же время объем ВВП в 2013-м по самым оптимистическим прогнозам составит 4100 млн. латов. То есть, отдать придется 81% бюджетных средств. Кто будет содержать при таких раскладах школы, больницы, театры, армию, полицию, пожарно-аварийные службы, пенсионеров и безработных – совершенно непонятно. Зато можно с большой долей уверенности предполагать, что оставшиеся после выдачи долга 778 млн. латов уйдут на содержание государственного аппарата. Примерно такие суммы уходят на него в последние годы. Вряд ли правящие захотят серьезно урезать себя в расходах и доходах.
Задумывается ли власть, как избежать прихода Большого Полярного Лиса? Конечно, задумывается. Другое дело, что выходов-то и нет почти. Конечно, можно попытаться поднять экономику, восстанавливая промышленность, запуская новые производства, увеличивая количество налогоплательщиков, как, например, предлагает главное оппозиционное объединение «Центр согласия». Однако беда в том, что с теми людскими ресурсами, которые остались в Латвии, промышленность не очень-то подымешь.
В отчаянных поисках выхода
Согласно официальным данным, сейчас численность населения страны составляет 2 237 600 человек. Однако, в июле 2010 года в блоге знаменитого американского экономиста Нуриэля Рубини (предсказавшего мировой финансовый кризис) было опубликовано демографическое исследование относительно Латвии. Согласно ему, все последние годы официальная статистика занижала число уезжающих из страны в 5-10 раз. Ведь, для того, чтобы считаться официально проживающим за рубежом, уехавший латвиец должен уведомить официальные инстанции на родине. Естественно, почти все на эту процедуру забивают, поскольку отъехавшему толку от нее – никакого. Зато власть может кичиться формальным сохранением приемлемой цифры населения. Неофициально же называется разная численность реально живущих в Латвии латвийцев, но чаще всего сходятся на 1,7-1,8 млн. человек.
Впрочем, как не уезжать, если даже из оставшихся без работы сидит каждый пятый? В общем, даже если придут благоприятные с экономической точки зрения времена, то работать окажется некому. Конечно, можно попытаться завезти зарубежных гастарбайтеров – этот вопрос уже давно обсуждается. Недавно европарламенарий от Латвии Роберт Зиле предложил завозить китайцев: они, дескать, трудолюбивые, покладистые и с удовольствием начнут интегрироваться в латышскую среду – не то, что эти несносные русские! Но даже при наличии завозных рабочих рук, наличия у правительства хорошего мобилизационного плана и энтузиазма всего латвийского населения (а ведь еще надо, чтобы все это сложилось), экономическое чудо за несколько месяцев не осуществишь.
Подняться Латвии поможет только напряжённый и тяжёлый труд. Выход из кризиса и подъём экономики не предусматривает дискуссий о роли государственного языка и «вековой боли латышского народа». Работать надо. Достаточно взглянуть на азиатских «драконов» – Японию, Южную Корею, Малайзию. В чем корни тамошних экономических чудес? В тяжелейшем и упорном труде нации на протяжении нескольких поколений. Рабочий день по 12 часов и один выходной в месяц.
А что же остается делать в ближайшие годы, когда надо будет отдавать гигантские долги? Единственный способ выкрутиться – приватизация немногого оставшегося в распоряжении латвийского государства имущества: лесов, земель, портов, систем энергоснабжения, транспорта и связи.
Собственно, распродажа земли уже и так ведется. Восемь из десяти компаний – крупнейших владельцев сельской земли – полностью или в большей части принадлежат иностранным предприятиям. Согласно исследованиям, предпринятым по заказу Государственной земельной службы, указанным 10 крупнейшим владельцем сельскохозяйственной земли в Латвии в общей сложности принадлежит почти 41 тысяча га наделов.
Накануне большого аукциона
Однако распродажей родимой землицы дело не ограничится. В приватизационный комплект могут войти также энергетический монополист «Латвэнерго», почта, рижский международный аэропорт, железная дорога и т.д. Правда, их продажа запрещена конституцией, но всегда остается возможность, что конституцию изменят. Возможность этих действий уже вовсю неофициально обсуждается в разных эшелонах власти и даже начинает потихоньку просачиваться в масс-медиа. В частности, об этом варианте предупреждают известные эксперты Александр Гапоненко и Виктор Мараховский.
Причем покупатели латвийской инфраструктуры могут оказаться только за рубежом, поскольку никто в Латвии подобные покупки не поднимет. Следовательно, они уйдут американским, европейским и российским «инвесторам». Значительную часть предприятий постигнет недружественное поглощение, когда после покупки они окажутся закрыты и распроданы – обычная мировая практика.
Соответственно, значительная часть доходов оставшихся в живых предприятий станет утекать за пределы страны, и налоги будут платиться в значительной мере за ее пределами же. Естественно, еще больше поднимется стоимость услуг для населения. Опять же, вот тут-то и смогут пригодиться дешевые гастарбайтеры, которых наймут на эти предприятия вместо местных. Тот, кто наивно полагает, что страна может это запретить, пусть ознакомится с политикой Евросоюза в отношении свободного движения рабочей силы и капитала, которая применяется при этом избирательно в пользу экономически сильных стран (точнее, тамошних держателей капитала). Ну а кто контролирует экономику, контролирует все. Передача контроля за государствообразующими предприятиями за рубеж станет означать окончательную потерю суверенитета, продажа которого началась, когда государство вынуждено было залезть в неподъемные долги.
Все вышеперечисленное – и есть тот самый звериный оскал капитализма, о котором столь много разглагольствовала советская пропаганда. Так что простому обывателю остается лишь стиснуть зубы и претерпеть дальнейшие действия «любимой» власти, депутатов, министров и их близких родственников. Которые, отсосав себе деньжат у МВФ на новые «лексусы», готовы и впредь держать простой народ в черном теле.
