20 октября 2009 года состоялся визит российского президента Дмитрия Медведева в Сербию. Однако в центре внимания в ходе этого визита оказалась все же не проблема края Косово, а главный герой российской политики в Юго-Восточной Европе – газопровод «Южный поток». Значение этого проекта давно уже не ограничивается пределами региона. Его судьба может коснуться стран, лежащих далеко от мест прокладки трубопровода – от Белоруссии до Грузии и от Румынии до Франции, а также посеять семена новых «углеводородных войн», которые еще долго будут сотрясать Восточную Европу.
Как известно, первый рамочный меморандум о проектировании «Южного потока» (South Stream) был подписан 23 июня 2007 года в Риме между российским «Газпромом» и итальянской Eni. Видимо, имевшая место за год до этого первая масштабная «газовая война» с Украиной сильно впечатлила топ-менеджеров российской корпорации, и они решили, что спасти от инфернального Ющенко и «украинской женщины с косой» их может только шестиногая огнедышащая собака (если присмотреться, именно так выглядит эмблема итальянской корпорации). А если серьезно, то «Южный поток» действительно мог решить многие проблемы «Газпрома». Пройдя по дну Черного моря от Новороссийска до болгарской Варны, трубопровод позволит напрямую выйти на европейских потребителей российского газа. Предполагаемый маршрут «Южного потока» все время корректировался, но самый вероятный вариант предполагал, что с территории Болгарии южная ветка газопровода пойдет в Грецию, а северная – через Сербию и Венгрию в Австрию.
С Болгарией, Сербией и Венгрией России удалось окончательно договориться в начале 2008 года. Вроде бы развитию проекта уже ничего не препятствовало, но тут начались неожиданные сложности. Например, 25 января 2008 года было подписано соглашение о российско-сербском сотрудничестве в энергетической сфере, предполагающее благоприятствование строительству газопровода «Южный поток», 400 км которого будет проложено по территории Сербии. Тем не менее, договор был ратифицирован сербской стороной лишь 9 мая – за два дня до президентских выборов. До этого сторонники сербского президента Тадича в правительстве, Божидар Джелич и Младжан Динкич, не спешили ратифицировать документ, а другой соратник сербского лидера, Драган Шутановац и вовсе заявил об этом соглашении: «Если мы его не ратифицируем, это не станет концом света».
Возможно, руководители Сербии таким образом подстраховались, чтобы гарантировать нужную им позицию российской стороны относительно президентских выборов. Недаром в начале 2008 года в Москве тогда еще действующий президент Владимир Путин принимал у себя сербского президента Бориса Тадича, пользующегося репутацией прозападного политика. А вот преемник Путина Дмитрий Медведев принимал тогдашнего лидера националистов из Сербской радикальной партии Томислава Николича, который обещал в случае своей победы разместить на сербской территории российские военные базы. Однако и после президентских выборов 11 июля 2008 года сербский вице-премьер Младжан Динкич заявил, что соглашение с российским газовым монополистом может быть пересмотрено. Причем позиция Москвы в политических вопросах (например, неприятие независимости края Косово) «сама собой разумеется», но «в сфере экономики необходимо исходить из рыночных соображений».
Однако еще менее приятным сюрпризом для «Газпрома» стали состоявшиеся 5 июля выборы в Болгарии. Вместо настроенного к России в целом лояльно лидера болгарских социалистов Сергея Станишева к власти в стране пришли правые во главе с мэром Софии Бойко Борисовым. Своим успехом они были обязаны, не в последнюю очередь, критике предшественников, которые слишком положились на сотрудничество с Россией и допустили, что Болгария пострадала из-за перебоев поставок газа в ходе последнего российско-украинского конфликта в начале 2009 года. В итоге, 10 июля, после победы своей партии на парламентских выборах, Бойко Борисов направил письмо в болгарское министерство экономики и энергетики с требованием приостановить переговоры о заключении нового договора по поставкам в Болгарию российского газа, а также участии Софии в реализации проектов строительства газопровода «Южный поток» и нефтепровода Бургас–Александрополис.
Казалось бы, проект «Южный поток» оказался навсегда похоронен, потеряв своего ключевого участника. Но в «Газпроме» явно не собирались сдаваться. С одной стороны, 3 октября глава российского Минфина Алексей Кудрин заявил, что Россия рассматривает возможность предоставления займа Болгарии, что, видимо, было последней попыткой договориться со строптивым Борисовым. С другой – еще 1 сентября Владимир Путин, встречаясь с новым болгарским премьером, заявил: «Если в силу каких-то причин ваше правительство поймет, что какой-то проект не в интересах Болгарии, уверен, что не будет никаких проблем в наших отношениях. Мы будем обсуждать тот проект, который пойдет». С чем было связано столь спокойное заявление российского премьера? Только ли с желанием продемонстрировать болгарскому гостю уверенность в себе?
Судя по всему, не только. Видимо, Россия активно рассматривает запасные варианты. И одним из них может стать Румыния, которая уже рассматривалась некоторыми экспертами как возможная участница проекта еще в 2007 году. Недаром осенью этого года делегация представителей «Газпрома» и российского министерства энергетики несколько раз планировала посетить Бухарест, но визит неоднократно переносился из-за политической нестабильности в Румынии, где 22 ноября должны пройти президентские выборы.
Совершенно неожиданно Россию с Румынией сблизил еще один фактор. Дело в том, что Бухарест заинтересован в реализации проекта нефтепровода Констанца–Триест, предназначенного для транзита в Европу каспийской нефти. Нефть будет доставляться по нефтепроводу Баку–Супса в грузинские терминалы на побережье Черного моря, а оттуда танкерами – в румынский порт Констанца. Нефтепровод Констанца–Триест должен пройти через территории ряда стран Юго-Восточной Европы, включая Сербию. Раньше проект строительства этого нефтепровода не очень радовал Москву – ведь каспийская нефть таким образом должна была пойти в обход российской территории. Однако после того, как под угрозой оказался проект нефтепровода Бургас–Александрополис, который должен пройти через территорию Болгарии, в Москве стали обращать внимание на другой фактор. Дело в том, что Констанца-Триест – это конкурент нефтепровода Одесса–Броды, на который возлагают надежды не только в Киеве, но и в Минске. Если же румынский нефтепровод начнет функционировать раньше, то нефть пойдет именно туда, а украинско-белорусско-польский проект может остаться ни с чем. Это бы только усилило позиции Москвы в разговоре с Киевом и все более строптивым Минском. Так что у России и Румынии появились основания для сближения. Вот только Бухарест наверняка потребует у России уступок – например, в отношении ситуации в Молдавии.
Между тем у «Южного потока» появился и неожиданный союзник. Присоединиться к проекту изъявила желание французская кампания EDF, что было подтверждено и в середине октября в ходе визита главы «Газпрома» Алексея Миллера во Францию. Может быть, Франция хочет таким образом насолить Турции, для которой (несмотря на сотрудничество с Россией и по «Южному потоку») более выгодным является все-таки конкурирующий проект, «Набукко», а может – усилить таким образом свое влияние в Юго-Восточной Европе. Тем не менее, это еще один повод для сближения России и Франции, которые вместе могут заметно влиять на ситуации в регионе.
Так что интриги лидеров европейских держав из-за нефти и газа становятся не менее увлекательными, чем в свое время из-за раздела колоний. Хотя простых граждан от последствий подобных экономических войн даже победы «сюзеренов» спасают далеко не всегда.
