Пишу эти строки 20 апреля. Дата сама обязывает говорить о фашизме. Да и поводов не то чтобы мало. И нет оснований предполагать, что к концу дня их не станет больше…
Общественное сознание сегодня легко воспринимает ультраправые идеи. Люди дезориентированы, выбиты из колеи кризисом, внезапно грянувшим после нескольких лет капиталистического роста. Сбитый с толку обыватель в такой ситуации будет неизбежно хвататься за самые простые ответы на вопрос «Кто виноват?».
Простой пример. Два человека стоят на платформе и ждут электрички. На них нападают десять человек и принимаются избивать. На помощь избиваемым приходит некий гражданин, у которого с собой оказался нож. При помощи холодного оружия он обращает нападающих в бегство, трое из них умирают от ножевых ранений. При этом у нападавших тоже было холодное оружие.
Это буквально сцена для голливудского боевика – с супергероем, который побеждает банду хулиганов и защищает ни в чем не повинных людей. Симпатии на стороне супергероя, зло повержено, справедливость восторжествовала.
Юридически все также укладывается в понятие необходимой самообороны.Ну или, в крайнем случае – превышение пределов необходимой обороны. То есть деяние супергероя или вообще ненаказуемо, или оценивается по статье 108 УК РФ, которая предполагает, что «убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, наказывается ограничением свободы на срок до двух лет или лишением свободы на тот же срок». При этом очевидно, что скорее имеет место первый случай, ведь «превышением пределов необходимой обороны и превышением мер при задержании признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства или являющиеся явно чрезмерными». Ясно, что противодействие, оказанное в данном случае десяти отморозкам, совсем не чрезмерно.
Однако в данном случае история осложняется тем, что нападавшие были «русскими патриотами», которые проводили так называемую чистку в подмосковных электричках. А вот избиваемые были гастарбайтерами-таджиками. В итоге нашему супергерою, 26-летнему выходцу из Таджикистана Саиджону Раджабову, правоохранительными органами предъявлено обвинение по статье 105 УК РФ («Убийство»).
Почему же убийство, а не превышение пределов обороны или превышение мер при задержании преступника? Лишь потому, что Саиджон Раджабов – не Иван Иванов? Ведь ясно, что нападавшие неонацисты совершали тяжкое преступление, скорее всего, это покушение на убийство, к тому же с отягчающим обстоятельством – «по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти»…
Украинский пример. 17 апреля во время нападения на антифашистов был убит наци-скинхед Максим Чайка. Причиной смерти Чайки стало его участие в нападении группы из 15 неонаци на 5 молодых людей, которых они посчитали антифа.
«Как сообщают очевидцы происшествия, пятеро молодых людей сидели на лавочке, – пишет украинская Индимедия. – Через какое-то время к ним подошла группа из 15 человек, вооруженных бутылками. Некоторые из них достали перочинные ножи. После словесной перепалки, которая состояла из выяснения причастности группы из 5 человек к определенной субкультуре и их идеологических взглядов, нацисты стали пытаться избивать антифашистов. Те же в свою очередь пытались отбиться от нападавших. Потерпевшим удалось все таки прогнать нападавших, хотя и с использованием холодного оружия и травматического пистолета. Но факт самообороны нельзя отрицать».
Милиция поспешила списать происшедшее на «бытовуху», заявив, что произошла «пьяная драка». «Большие» СМИ и вовсе начали тиражировать нацистскую версию происшедшего. РИА Новости назвали неонациста «активистом патриотической организации» и процитировали соответствующее заявление этой самой «патриотической организации» о том, что действия антифашистов – не акт самообороны, а в них «четко просматривается заказ на политическое убийство». Украинские ЛИГА и «Корреспондент» и вовсе дописались до такого: «В результате нападения группы пророссийских боевиков от ножевых ранений погиб активист местной патриотической общественной организации». Вероятно, нужно постоянно проживать на другой планете, чтобы решить, что одесские антифа – это «пророссийские боевики».
Украинское законодательство менее лояльно к применению мер самообороны, поэтому власть, скорее всего, квалифицирует акт самозащиты как уголовное преступление…
Государство и СМИ предпочитают не занимать никакую позицию в вопросе неонацистских нападений и противостояния им. Де-факто политические акции переводятся в плоскость уголовного законодательства, где они приобретают выгодную для неонацистов трактовку. Нападения наци квалифицируются как банальное «хулиганство», в то время как самооборона от фашистских атак криминализуется.
Какие выводы можно сделать из непрекращающихся нападений радикальных наци, показательного «бездействия» государства и граничащей с поддержкой фашизма реакции СМИ? Полагаю, что в этом случае верной будет оценка значения этих фактов в широкой общественной борьбе, которая, в конечном счете, является классовой и политической борьбой.
Опасность неофашистских групп и «партий» не в том, что они способны прийти к власти. Успех Тягныбока в Тернопольской области в ближайшем будущем вряд ли будет повторен в любом другом регионе Украины. Еще менее вероятен такой сценарий в Российской Федерации. Капитал никогда не допустит неофашистские политические группировки к власти, как это в свое время произошло с НСДАП, они станут инструментом в руках капитала, и этот инструмент будет применяться в ограниченных масштабах, точечно. Неонацисты будут использованы государством и крупнейшими финансово-промышленными группами в своих целях – а именно для погромов и ослабления рабочего и левого движения.
Нападения фашистов на левых активистов опасны. Но еще опаснее с точки зрения перспектив антикапиталистической борьбы сценарий маргинализации леворадикального сегмента политического поля, сведения всей его деятельности к отражению атак неонацистских групп, когда противоречия левых и ультраправых власти и СМИ легко представить как разборки маргиналов, не имеющие ничего общего с действительными проблемами.
В этих условиях успешное «боевое», «милитарное» противодействие неонацистам может пойти не на пользу, а во вред делу антифашизма, если это противодействие не получит общественной поддержки. К сожалению, часто антифашистское движение в настоящее время идет по пути самомаргинализации, когда вся деятельность сводится к взаимной «охоте» друг на друга группировок антифа и неонацистов.
Единственной успешной стратегией антифашистской борьбы может быть лишь такая стратегия, которая свяжет противостояние ультраправым группировкам и социально-экономические проблемы, которые стоят сегодня перед широкими массами населения. Сами ультраправые это чувствуют, поэтому активно «вторгаются» в традиционно левое политическое поле. Примером может служить попытка организации 1 мая 2009 года неофашистской демонстрации в Киеве, когда наряду с расистскими и ксенофобскими лозунгами ультраправые решили использовать антикапиталистические и даже «социалистические» лозунги. При этом неофашисты позиционируют себя как «автономных правых», заимствуя формы организации и эстетику западного анархистского движения.
История показывает, что в условиях дефицита подлинно левого, революционного движения его «нишу» капитал пытается заполнить правыми суррогатами. Муссолини и Гитлер называли свой приход к власти «революциями», пытаясь подчеркивать свою общность с «массой», используя антикапиталистическую риторику, хотя на деле были самыми верными исполнителями воли крупного национального капитала.
После Второй мировой войны массовые фашистские движения ушли в прошлое. Открыто фашистские группы стали вспомогательным средством подавления народных движений, а установление правых реакционных диктатур проводилось через государственный аппарат, армию и полицию. Правые диктатуры зачастую даже обосновывали свое собственное господство существованием еще более правых, открыто фашистских политических групп: мол, если не мы, то фашисты. Однако использование псевдолевой риторики, спекуляция на социальных проблемах ультраправые используют еще чаще.
Дезориентация левого движения, потеря внимания к главному – к антикапиталистической борьбе, концентрация исключительно на противостоянии правым маргиналам косвенно помогают самим ультраправым. Радикальные левые сами могут освободить антикапиталистическое поле для неофашистов, акцентируя внимание исключительно на побочных вопросах классовой борьбы – «милитарном антифашизме», экологии, феминизме, правах животных и т.д., и т.п. Вся эта борьба имеет значение только в случае выдвижения действительной антикапиталистической альтернативы – иначе все реформы останутся лишь подкрашиванием фасада прогнившей изнутри капиталистической системы.
Кризис выдвигает на первый план именно коренные вопросы – сохранение или революционное преобразование общества, основанного на эксплуатации и угнетении. И ультраправые, выдвигая антисистемные лозунги, прекрасно это чувствуют. Чувствуют ли это радикальные левые?
