Это название недописанной статьи выдающегося историка-меньшевика Бориса Ивановича Николаевского, которая находится в его черновиках, хранящихся в Государственном архиве РФ. Тема эта представляет не только научный интерес, но и непосредственно связанна с современной жизнью российского общества.
У всех на слуху, прославленные на весь мир, группа «Pussy Riot» и украинские активистки из группы «Femen», многим хорошо известны их провокационные акции. Безотносительно к культурной ценности их акций, можно констатировать, что они в своеобразной, протестной форме поднимают острые проблемы жизни современного общества и государства. Хотя порой их акции своей эпатажностью и агрессивностью оскорбляют совсем не тех, на кого направленно острие их атаки, они служат хорошим указанием власти, что современный общественный строй не совершенен и нуждается в срочном реформировании. Немаловажно и то, что пальму первенства здесь имеют именно женщины, отчасти такую гендерную особенность российского протеста можно объяснить тем, что роль женщины в политической и общественной жизни страны по-прежнему не сопоставима с ролью мужчин. Женщина в политике занимает чаще всего второстепенные позиции, процент женщин-политиков ничтожен, эта сфера все еще остается уделом мужского пола.
С другой стороны, у многих возникают обоснованные сомнения в высоких мотивах и идеальных целях, которые провозглашают участники протестных акций. Эти люди склонны видеть в современном протесте желание прославиться, добиться признания на Западе, заработать денег и получить заветный вид на жительство в какой-нибудь европейской стране или США.
В недавней интереснейшей статье Ярослава Леонтьева сравнивался современный терроризм с терроризмом XIX-начала XX столетия. Автор приходит к неутешительному и печальному для наших современников выводу: наши террористы — это скорее нечто близкое к ОПГ, нежели люди, которые прибегают к насилию во имя Человека и Свободы. Здесь уместно вспомнить, какими мотивами руководствовалась Вера Ивановна Засулич, открывшая эру женского политического террора:
«О происшествии 13 июля (наказание розгами политического арестанта Боголюбова по приказу градоначальника Трепова — Д.М.) и о мотивах его я слышала в Петербурге от разных лиц, с которыми встречалась. Рассказывали о том, как в камеры врывались солдаты, как сажали в карцер; потом я слышала, что Боголюбову было дано не 25 ударов, а наказывали до тех пор, пока окоченел. Я по собственному опыту знаю, до какого страшного нервного напряжения доводит долгое одиночное заключение. А большинство из содержавшихся в то время в Доме Предварительного Заключения политических арестантов просидело уже по 3 и по 3,5 года, уже многие из них с ума посходили, самоубийством покончили. Я могла живо вообразить, какое адское впечатление должна была произвести экзекуция на всех политических арестантов, не говоря уже о тех, кто сам подвергся сечению, побоям, карцеру и какую жестокость надо было иметь для того, чтобы заставить их все это вынести, по поводу неснятой при вторичной встрече, шапки. На меня все это произвело впечатление не наказания, а надругательства, вызванного какой-то личною злобой. Мне казалось, что такое дело не может, не должно пройти бесследно. Я ждала не отзовется ли оно хоть чем-нибудь, но все молчало и в печати не появлялось больше ни слова, и ничто не мешало Трепову или кому другому, столь же сильному, опять и опять производить такие же расправы, — ведь так легко забыть при вторичной встрече шапку снять, — так легко найти другой, подобный же ничтожный предлог. Тогда, не видя никаких других средств к этому делу, я решилась, хоть ценою собственной гибели, доказать, что нельзя быть уверенным в безнаказанности, так ругаясь над человеческою личностью, я не нашла, не могла найти другого способа обратить внимание на это происшествие… Я не видела другого способа… Страшно поднять руку на человека, но я находила, что должна это сделать (выделено нами — Д.М.), — объясняла на суде обстоятельства дела и мотивы своих действий Вера Ивановна. (Процесс Веры Засулич. (Суд и после суда). СПб., 1906. С. 47-48).
Террор никогда не одобрялся лидерами как российской, так и европейской социал-демократии. Этот метод был присущ скорее народникам, а позже эсерам. Социал-демократы видели в нем не что иное, как «нечаевщину», героизм, с помощью которого якобы можно изменить политический строй государства.
Расцвет политического террора в России многие меньшевики связывали с особенностями политического развития страны. Политической строй царской России не давал возможности выросшей за XIX век разночинной интеллигенции проявлять свою гражданскую и политическую активность, поэтому одним из выходов и стал политический террор, достигший своего апогея в первую русскую революцию.
Героини борьбы с деспотическим самодержавием, о которых пишет Борис Иванович в рассматриваемый им период, имели схожие, народнические убеждения. Тем интересней указать на то, как разошлись политические пути некоторых из этих выдающихся женщин. Вера Ивановна Засулич эволюционировала в сторону марксизма, а потому отказалась от практики террора и даже осуждала его. Вера Фигнер и Екатерина Брешко-Брешковская поддерживали Временное правительство, выступали за сотрудничество буржуазных партий и социалистов, были непримиримыми противниками советской власти, первая вела в Советской России правозащитную деятельность, вторая оказывала помощь эмигрантам за границей.
Мария Спиридонова, напротив, стояла у истоков советской власти и дольше всех из левых эсеров поддерживала большевиков. Многие упомянутые в статье женщины-террористки были казнены еще в годы самодержавия, те же, кто остался после Октябрьской революции в России, почти все были уничтожены катком сталинских репрессий в 30-годы.
Статья Бориса Ивановича Николаевского печатается с небольшим сокращением
ГАРФ 9217. ОП. 1. Д. 37. ЛИСТ. 208-212.
Вера Засулич на свой выстрел смотрела как только на акт протеста и не возводила террор в систему для борьбы за изменение политических условий в России. Но под влиянием успеха ее выступления последний взгляд получил весьма широкое распространение в революционных кругах и уже в следующем, 1879 г., возникла целая партия, — партия «Народной Воли», — которая основное свое внимание сосредотачивала на терроре и специально на деле убийства тогдашнего императора Александра II. Среди участников организованных этой партией покушений был целый ряд женщин: В. Фигнер, А. Корба, А. Якимова, П. Ивановская, Т. Лебедева, Г. Гельфман и многие другие. Наибольшую роль среди них сыграла Софья Львовна Перовская, которая была непосредственной руководительницей того покушения на Александра II, которое закончилось убийством последнего 1-13 марта 1881 г.
Софья Перовская была единственной женщиной, которую в те годы правительство подвергло смертной казни. Остальные арестованные террористки были сосланы на каторгу, — или в Сибирь, или в Шлиссельбургскую крепость, где была устроена особая тюрьма для наиболее важных террористов. Из женщин-террористок в эту тюрьму были заключены три: В. Н. Фигнер, которая провела в ней 21 год; Л.А. Волькенштеин (13 лет) и Софья Гинсбург, которая покончила там свою жизнь самоубийством (перерезала горло тупыми ножницами).
После убийства Александра II правительству удалось арестами разрушить организацию «Народной Воли» и подавить революционное движение вообще, в результате чего террористическая борьба приостановилась почти полностью на целых два десятилетия. Но в начале XX века, вместе с общим революционным подъемом, террор возобновился и достиг размеров, до того времени неизвестных в истории. К этому методу борьбы в 1901-и последующих годах прибегали представители всех революционных партий, – хотя и в различных размерах. Наиболее систематично и организованно террористическую борьбу вела партия социалистов-революционеров, которая создала для этого ряд специальных организаций: Боевую Организацию в центре и ряд боевых отрядов в провинции. В общей сложности ею было организовано террористических выступлений в 1902-04 гг. — 6, в 1905 г. — 51, в 1906 г. — 78, в 1907 г. — 62.
С самого начала возобновления террористической борьбы активное участие в ней приняли и женщины-революционерки. Среди них были с одной стороны активные участницы революционной борьбы предыдущего периода, с другой — молодежь. К числу первых принадлежали Е.Н. Брешковская, дважды перед тем приговоренная к ссылке на каторгу, П. Ивановская и Якимова, — бывшие члены Исполнительного Комитета партии «Народной Воли», и участницы покушений против Александра II и другие. Брешковская была одной из наиболее влиятельных пропагандисток идеи террористической борьбы, но сама активного участия в ней не принимала, — в то время как Ивановская и Якимова, специально для этой цели бежавшие из Сибири, вошли в состав Боевой Организации и выполняли в ней ответственную работу. Наибольшую однако роль в террористической борьбе играли молодые женщины-террористки, целый ряд которых выступал в роли непосредственных исполнительниц. Так А. Биценко убила генерал-лейтенанта Сахарова, М. Спиридонова — губернского советника Луженовского, З. Коноплянникова — генерал- майора Мина и т.д. Всего в 1905-08 гг. женщины выступали непосредственными исполнителями в 12 террористических покушениях; участие же в (в изготовлении взрывчатых веществ и т.д.) работах по подготовке покушений они принимали почти во всех случаях. Целый ряд женщин-террористок был казнен: Коноплянникова, А. Измайлович, Севастьянова, Лид. Стуре, А. Распутина, Фрума Фрумкина и др.
Наибольшую известностью среди женщин-террористок этого периода пользуется Мария Спиридонова. Совсем юной, едва окончившей гимназию, она вошла в состав боевого отрада партии социалистов-революционеров и по поручению последнего 29 января 1906 г. убила в Тамбове губернского советника Луженовского, который только что жестоко подавил крестьянские волнения, широко применяя при этом мучительные телесные наказания. Арестованная, Спиридонова была подвергнута жестоким истязаниям, последствия которых (туберкулез легких) у нее сохранились на все жизнь…
Две сестры Измайлович, — Александра и Екатерина, — дочери генерал-лейтенанта и крупного помещика, вошли в ряды террористической организации тоже в конце 1905 г. Одна из них, Александра, совершила покушение на командующего черноморским флотом Чухнина и по приказу последнего (по другим сведениям, даже не его самого, а его жены) немедленно же после покушения, без всякого суда и следствия расстреляна. Ее сестра, Екатерина, приняла участие в покушении на минского губернатора Куралова, организатора анти-еврейского погрома в Минске, и была приговорена к смертной казни, которая была заменена 20 годами каторги…
Т(оля) Рагозникова была несколько молодой, и в ряды террористической организации она вступила только летом 1907 г. и немедленно же приняла активное участие в большом покушении, жертвами которого должны были стать министр юстиции Щегловитов, петербургский градоначальник Драчевский и начальник главного тюремного управления Максимовский. Осуществить этот план удалось только в одной части: Т. Рагозникова, явившаяся на прием к Максимовскому, убила его выстрелами из револьвера. Она была одета в особый панцирь из динамита и должна была потом, когда для ее допроса соберутся представители полиции и судебные власти взорвать себя вместе со всеми ими. Но выполнить эту часть плана ей не удалось: немедленно же после покушения ее схватили за руки и не выпускали их уже до самого конца, — когда находившийся на ее теле динамит был обнаружен и удален. Рагознникова была казнена через несколько дней после покушения.
Лидия Стуре приняла участие в подготовке покушения против великого князя Николая Николаевича и министра юстиции Щегловитова. Арестованная 20 февраля 1908 г. на улице вместе с другими террористами, она оказала вооруженное сопротивление полиции (стреляла из револьвера) и по приговору военного суда вместе с 6 другими террористами была казнена. Судьба ее и ее товарищей дала материл для известного рассказа Л. Андреева: «Семь повешенных».
Женщины-террористки, приговоренные к ссылке на каторжные работы, в 1906-08 гг. ссылались в Сибирь, на Нерчинские рудники, где в Акатуе была организована особая женская тюрьма. Первая партия осужденных террористок в Сибирь была отправлена в мае 1906 г., в ее состав входили М. Спиридонова, Е. Измайлович и другие. Сообщение об их отправке проникло в газеты, и омские железнодорожные рабочие, сделали попытку насильственного их освобождения: ими был разобран железнодорожный путь невдалеке от Омска, поезд, к которому был прицеплен вагон с женщинами-террористками, был остановлен среди поля и начальнику военного конвоя, сопровождавшего вагон, была предъявлено требование относительно их освобождения. Начальник конвоя, естественно, не имел права удовлетворить это требование и рабочие были готовы вступить в вооруженную борьбу с конвоем. Тогда начальник конвоя обратился к заключенным с просьбой вмешаться в дело и предотвратить кровопролитие. Заключенные согласились и им была предоставлена возможность переговорить с рабочими. Все они вышли из вагона, солдаты конвоя были удалены, и состоялся митинг, на котором женщины-террористки объяснили рабочим, почему они не хотят, чтобы из-за них произошло столкновение и пролилась кровь.
