Начну избитой, замызганной для жителей Владивостока фразой: «Во Владивостоке Россия не заканчивается, а начинается». Хотя бы потому, что здесь начинается новый день России. Здесь же началась и эпоха «Великих путинских строек». Началась она подготовкой к саммиту Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) 2012 года.
Мне подарили прекрасную карту — «Приморье 2012. Навстречу саммиту АТЭС» 2007 года выпуска. Яркие жизнерадостные цвета, качественная полиграфия, дизайн, компьютерные макеты — карта повествует, как расцветет Приморский край после окончания подготовки к саммиту. Типичная карта-«обещалка» страны с авторитарным режимом. Я только несколько проектов перечислю, которые так и не двинулись дальше карты за пять лет подготовки. Это: 1) скоростная железная дорога Владивосток — Уссурийск; 2) комбинат высокотехнологичных сплавов на 20 тысяч высокооплачиваемых (слово в слово цитирую название объекта) рабочих мест; 3) нефтехимический комбинат в районе населенного пункта Ольга на 10 тысяч высокооплачиваемых рабочих мест; 4) 3-х и 5-ти звездочные гостиницы на окраинах Владивостока; 5) один из крупнейших медицинских центров (тоже во Владивостоке). То, что появилось, — три грандиозных моста и новые корпуса Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) на острове Русский.
И мосты, и комплекс новых университетских корпусов на Русском (местные его называют «Кампус») — новые достопримечательности города.
Из мостов самый нужный — через бухту Золотой Рог. Во Владивостоке узкие улицы — в силу рельефа, стиснуты сопками. Главная улица — Светланская — для жителей Новосибирска или Ульяновска по ширине только на переулок и потянет. А автомобилей на душу населения больше, чем в любом другом городе России. Поэтому мост через Золотой Рог основательно разгрузил город от «пробок». Другой мост — 5-километровый через Амурский залив. Им пользуются без особого ажиотажа, однако. Насколько он был нужен, оправдано ли его строительство — из мнений горожан я не смог сделать уверенных выводов.
И, наконец, самый масштабный мост — через морской пролив Босфор Восточный, соединяющий город и остров Русский. Строили его две разные компании (знаю точно, потому что в то время жил во Владивостоке): со стороны острова — омская компания, со стороны города — московская. Было много шуток и опасений по этому поводу, но половины сошлись, и мостом пользуются круглосуточно и в любую погоду. Соединяет он, главным образом, с «Кампусом» — за университетской зоной асфальтовая дорога заканчивается и дальше, к поселкам Экипажное и Подножье, ведет каменно-глиняный тракт через сопки и леса, как и много-много лет назад. В межсезонье тракт превращается в грязевые болота, и жителям Экипажного и Подножья приходится пользоваться паромом, чтобы попадать в город.
Комплекс «Кампуса» изначально строился под саммит, под трехдневную встречу АТЭС с прицелом, что он будет впоследствии передан ДВФУ. Проект учитывал, что надо будет компактно расположить здания, чтобы легко было обеспечить их безопасность. Ведь главы двадцати одного государства съезжаются на встречи АТЭС — всех их надо уберечь от коварных международных террористов. Тут же и пристань пристроили, и вертолетную площадку, на случай экстренной эвакуации.
Из города в «Кампус» я ездил с канадским студентом Франсуа. В Канаде он учится на дипломата, специализируется на русскоязычном пространстве и по обмену попал в Москву, оттуда по Транссибу во Владивосток. Разумеется, тут он захотел увидеть «самый современный университет России» (так позиционируют ДВФУ и его «Кампус» региональные и федеральные чиновники). Но внутрь нас не пустили. Опытным путем выяснилось, что нужен специальный пропуск. Вдоль территории «Кампуса» современная и высоченная металлическая ограда — не пролезть, не прорваться. Мы наблюдали за объектами и жизнью ДВФУ, как в зоопарке. «Укусить» нас попытались охранники, когда увидели, что мы фотографируем. «Нельзя! Нельзя! Хто такие?!» Пришлось убираться из поля их зрения, выбирать другую точку наблюдения.
Корпуса «Кампуса», да, таки современны и чистеньки. Конструктивистский архитектурный стиль. Наводящие на мысли о космическом пространстве формы. Асфальтовые дороги, кажется, столь гладкие, что по ним и ледовые коньки будут скользить. Автомобильные многоуровневые парковки над землей нависают ровными рядами. Газоны заботливо подстрижены. Никакого мусора — даже шальной полиэтиленовый пакет не проносится на морском ветре. Чистота, стерильность, вымытые окна сверкают, отражая яркое дальневосточное солнце. Но почти нет людей. Сущие крошки людей и автомобилей призрачно мелькнут иногда, и снова чистота и вакуум автоматической космической станции.
«Знаешь, ваш «Кампус» похож на Пхеньян, — сказал Франсуа (он прекрасно говорит по-русски, поэтому мысль свою выражает достаточно четко). — Есть такие районы в Пхеньяне, где новые высокие дома, новые магазины, дворцы культуры, гостиницы, но нет людей. Эти районы строят как ширму, специально для иностранных туристов и делегаций. Чтобы показать им: вот, смотрите, убедитесь, какие у нас современные дома, убедитесь, что мы не отсталые и не нищие. Есть много фотографий из этих районов в интернете. Видел? Замечал, что там почти нет людей? Просто прогуливающихся прохожих или рабочих, занятых делом, детей или автомобилей нет. Это ширма, витрина, за ней пустота. За ней черная дыра северокорейского режима. Ваш «Кампус», кажется, то же самое. Мы не видим людей, нас не пускают внутрь, нам не разрешают фотографировать. Может, в «Кампусе» даже хуже, чем в Пхеньяне. Ты уверен, что там нет секретных тюрем ФСБ?»
Позже я попытался узнать у пресс-секретаря ДВФУ Алексея Магаляса, сколько же действительно людей учится и работает на территории «Кампуса». Попытался официально: воспользовался электронной почтой одного из местных информационных агентств, отправил запрос — все чин чинарём. По телефону Алексей — номер его мобильного есть на сайте ДВФУ — долго юлил, уверял, что все знает, оперативно ответит, но надо прислать запрос. Прошло три недели, я прождал три недели — ничего, нет ответа.
Вот, что мне удалось узнать из общедоступных, официальных источников. Площадь «Кампуса» — 140 гектаров. Имеются 380 аудиторий, 34 точки питания, 5500 комнат для проживания (мест для проживания — 11 тысяч). «Кампус» рассчитан на постоянное проживание 10 с половиной тысяч человек. Учиться и работать там могут 33 тысячи человек. Если бы на территории было хотя бы 10 тысяч человек, то у канадца Франсуа точно не сложилось бы впечатление Пхеньяна. Но нам показалось, что в «Кампусе» учатся-работают-обитают только несколько сотен человек. Алексей Магаляс, повторю, в компетенции которого отвечать на запросы, не ответил, сколько же, по официальным данным, обитателей в «Кампусе».
«Аудиторий пустых полно, — рассказала мне студентка ДВФУ Алина. — Нам преподаватели почему-то говорят, что они заняты. Но двери в них либо всегда заперты, либо, если открыты, видно, что ни единой живой души». Однокурсники Алины живут в общежитии «Кампуса». В общежитии периодически случаются коммунальные прорехи — воду, например, могут отключить зимой.
Для саммита АТЭС «путинские ударные строители» налепили значительно меньше объектов, чем для Олимпиады в Сочи. В разы меньше. После увиденного в «Кампусе» воображение рисует мне пустые гигантские бобслейные трассы среди пальм, увитые лианами хоккейные стадионы, и то, как густая ползучая черноморская растительность грызет бетон и металл заброшенных олимпийских громадин.
Есть во Владивостоке здания, запланированные к саммиту, но не достроенные. Они еще в процессе, сосут бюджетные деньги. Это две гостиницы «Хаятт», два стеклянных окурка. Один на берегу Амурского залива, другой на берегу бухты Золотой Рог. В феврале краевые власти объявили, что на их достройку не хватает 400 миллионов рублей и они будут найдены в местном бюджете. Краевые депутаты в конце февраля проголосовали «за» корректировку бюджета в пользу помощи «Хаяттам».
Строится (идея его, правда, появилась после саммита) другое ненужное в вымирающем Приморье здание — новый православный кафедральный собор. Под него выбрали замечательное место на площади Борцам за власть Советов, с видом на бухту Золотой Рог и остров Русский. Когда патриарх всея Руси Кирилл объявил, что новый собор — именно то, что не достает региону, когда его слова разнесли государственные СМИ, в интернете много желчи излили сами приморцы. Они напоминали, что тут не хватает доступного жилья молодым и детских садов: «Какой, к черту, новый собор?»
Старый же кафедральный собор Владивостока — теперь-то он станет старым — не слишком стар. Построили его в 2007 году. Покровский кафедральный собор возвели на месте разрушенного в 1935-м. Злые языки поговаривают, что якобы деньги на него давали бандиты — Дальний Восток славен «лихолетьем 90-х» — и поэтому фундамент треснул. И теперь он, того и жди, рухнет от «греховной» трещины. Есть ли трещина, нет ли — но во внешнем облике присутствует бандитский декор. Внешние стены собора усеяны гвоздями. Все его элементы, вдавленные внутрь — уступы, декоративные канавки, борозды — утыканы гвоздями. Сам не поверил бы, если бы не увидел лично.
Гвозди-«сотка» — они не позволят «святотатцу» забраться на крышу или колокольню (другой, ясное дело, на крышу и колокольню по стенам лазать не будет). Когда они точно появились, ведают, верно, одни священники. Однако можно предположить. Есть на Корабельной набережной — между сквером с Нептуном, Вечным огнем и мемориалом подводной лодке С-56 — крошечная церковка. На Пасхальную службу в ней собираются человек 15-20. 4 февраля 2014-го от рождества Христова года непойманный воришка ограбил церковку. Священнослужители сознались, что пропали у них золотые изделия: крестики, серьги, цепочки и браслеты. Хоть и не ювелирный магазин, но про крестики и цепочки понять можно. А откуда золотые серьги и браслеты? Предполагаю, что как раз после того происшествия Покровский кафедральный собор и стал храмом «Покрова-из-гвоздей» — солидность обязывает.
И все же, и все же: Владивосток прекрасен — и людьми, и природой, и архитектурой. Пока я пишу этот материал, я смотрю на город из окна самого знаменитого здешнего дома — сталинского «небоскреба» с народным названием «Серая лошадь». И лик города, несмотря на все «ацкие» стройки и перемены, мне очень и очень симпатичен. Он достоин, чтобы написать про него снова. Продолжение, обещаю, будет.
