Иностранные туристы едут в Камбоджу по трем причинам: Ангкор-ват, секс-туризм и главная тюрьма «красных кхмеров» S-21. В Ангкор-ват едут до 75 процентов, въезжающих в страну иностранцев. В Пномпень — значительно меньше. И если уж приезжают туда, то ради дешевых многообразных секс-услуг и/или чтобы увидеть «ужасы полпотовского геноцида».
В январе 1979-ого вьетнамская армия вместе со своими камбоджийскими союзниками освободила Пномпень от «красных кхмеров». 10 последующих лет Камбоджа жила подконтрольно Вьетнаму, под оккупацией Вьетнама, а дальше вроде как независимо. Через несколько месяцев после взятия Пномпеня вьетнамцы организовали музей в главной тюрьме «красных кхмеров» — S-21. Тюрьма была создана на территории бывшей высшей школы «Туол Сленг». Четыре трехэтажных здания-пенала стоят буквой «П» и скромный внутренний дворик. Во дворике, в тени магнолий — здесь это полноценные деревья, а не куцые цветы, как в северной России — теперь рассаживаются на скамейках туристы, отдыхают от подъемов и спусков по этажам бывшей тюрьмы. Толпы иностранных туристов прибывают в «Музей геноцида», как он сейчас называется, ежедневно. Бывшая тюрьма действительно производит мощный эффект. Несколько человек, побывавших прежде в бывших нацистских лагерях — в музеях Аушвица и Бухенвальда — убеждали меня, что эффект от посещения S-21 гораздо сильнее.
Корпус «А» — три этажа желтых стен, зарешеченных окон, закрытых деревянными ставнями. На первом проходили допросы: ряд комнат, в каждой комнате по одной или две железные койки для заключенных, на койках лежат прутья арматуры с прикрепленными к ними скобами — таким образом к койкам за ноги приковывали заключенных, рядом патронные ящики — их использовали в качестве туалета. На стенах черно-белые фотографии изуродованных трупов, лежащие возле или на койках — это последние погибшие в S-21, их нашли и сфотографировали вьетнамцы. Желтые грязные стены, тусклый свет, черные металлические койки, фото изуродованного трупа на стене — почти десяток комнат. На двух следующих этажах располагались классные комнаты для персонала тюрьмы и их детей — персонал S-21 жил семьями, коммунально. Классные доски, тот же тусклый свет, такие же грязно-желтые стены, черно-белое фото учебного дня на стене, девочка отвечает урок у доски.
Корпус «C» — все три этажа полностью затянуты сеткой из колючей проволоки, здесь жили заключенные. В каждой комнате по восемь камер — комнаты на камеры делили «красные кхмеры», строили кирпичные или деревянные перегородки. Внутреннего пространства каждой камеры хватает лишь для того, чтобы заключенный мог там уместиться в стоячем или лежачем положении. Ни столов, ни стульев, ни коек — кафельный пол, цепь, на которую приковывали заключенного, и патронный ящик в качестве туалета. На первом этаже стены камер кирпичные — красный кирпич, потеки цемента, проходы из одного отсека с камерами в другой через грубо пробитые в стенах ниши. Второй и третий этажи — стены деревянные, деревянные двери и узкие оконца-амбразуры для наблюдения за заключенными.
В двух других корпусах — фотографии заключенных, сотни лиц (мне приходилось читать, что якобы все заключенные на фотографиях улыбаются, это вовсе не так, самые разные эмоции, от улыбок до ужаса), фотокопии обвинительных дел заключенных, инструменты пыток, бюсты Пол Пота, которые ваяли заключенные, стенд с суровой пуританской форменной одеждой «красных кхмеров». Чтобы как-то заполнить свободное пространство бывшей тюрьмы в некоторых комнатах выставка фотографий природы Камбоджи, рассказы о достижениях современной Камбоджи.
Через корпуса, проломы в стенах, заглядывая в тесные камеры, проходят иностранные туристы пляжного вида — голоногие, голоплечие, отмахивающиеся веерами от потной жары. Всполохи фотовспышек, экскурсоводы, сонные от длительности экскурсий лица.
S-21 — главная достопримечательность Пномпеня. За три года в тюрьме погибло около 17 тысяч человек. Основная масса заключенных — сами «красные кхмеры», жертвы внутрипартийных чисток. Фотокопии обвинительных дел выложены в одном из помещений, надо их только почитать. Правда, я не заметил, чтобы кроме меня кто-то из иностранцев взялся их изучать. «Дуонг Йом, 37 лет, член милиции, руководитель кооператива Ват Чаен» — разоблачен как вражеский агент. Примкнувшие к «красным кхмерам» задолго до прихода их к власти — тоже разоблаченные как вражеские агенты или вредители. Часть персонала тюрьмы позже стала заключенными. Революция пожирает своих детей, тюремщики сами становятся заключенными — свидетельствуют обвинительные дела. Стоит ли всех заключенных и погибших в S-21 объявлять безвинными мучениками? Чем они занимались раньше, как они боролись против врагов «красных кхмеров» до заключения?
Режим Пол Пота обвиняют в том, что он сгубил 2 миллиона человек пока четыре года контролировал всю Камбоджу. Очередной ярлык либерализма, навешенный на идеи левого толка. Но прежде чем «красные кхмеры» взяли Пномпень, — 17 апреля 1975-ого — более пяти лет длилась жесточайшая гражданская война. Правительственной армией и авиацией США были сброшены сотни тонн бомб на территории, подконтрольные «красным кхмерам», так называемые «освобожденные зоны». К маю 1973-ого «освобожденные зоны» охватывали все сельские районы страны. Под контролем правительства оставались крупнейшие города и полосы вдоль основных автомагистралей и железнодорожных путей — ясно, почему Пол Пот ненавидел города и мечтал расселить их. С января по август 1973-его американцами и правительственными войсками было сброшено полмиллиона тонн бомб на «освобожденные зоны», погибло около 300 тысяч человек — только за тот период. Это я прочитал в изданной в 2007-ом году книге Центра документалистики Камбоджи «История Демократической Кампучии (1976-1979)» — достаточно толковая тоненькая книжка, где приводится много статистики.
2 миллиона погибших и 17 тысяч заключенных S-21 в Камбодже навешиваются в качестве «человеконенавистнической сути коммунизма». Зато сегодня Камбоджа вполне себе демократическая, правильно ориентированная на западные ценности страна.
Основная трасса страны — дорога №5 — идет от пограничного перехода Пой Пет (переход в Таиланд) через второй крупнейший город страны Баттамбанг на Пномпень. Дорога тяжелая — асфальт есть, даже больше, чем на федеральных трассах в Восточной Сибири, но он весь вздыблен, местами проваливается, местами совсем заканчивается и начинается пылища. Вдоль тянутся унылые скудные деревни, ровные залитые водой рисовые поля, стоят рекламные плакаты с изображением тракторов, однако сельские жители пользуются примитивным подобием тракторов: два колеса, мотор и деревянная телега прицеплена сзади — хотя бы не на ручной тяге. И вдоль дорог стоят плакаты с надписью по-кхмерски и ниже по-английски «Камбоджийская народная партия — партия власти». Руководит партией власти Хун Сен, он же бессменный премьер-министр страны с 1985-ого года.
Хун Сен был в свое время «красным кхмером». К двадцати четырем годам он стал командиром батальона «красных кхмеров», они уже контролировали всю страну и переименовали ее в Демократическую Кампучию. В 1977-ом с частью своих подчиненных бежал во Вьетнам — возможно, если бы не бежал, то стал бы одним из заключенных S-21. Там его пристроили в альтернативное «правительство в изгнании». После оккупации Камбоджи Вьетнамом сделал быструю политическую карьеру. 27-ой год он фактический руководитель страны, хотя страна и носит официальный статус королевства, король — фигура абсолютно номинальная, реальная власть у премьер-министра.
Летом этого года в Камбодже происходили очередные парламентские выборы — партия, победившая на выборах, определяет и фигуру премьер-министра. Официально с небольшим отрывом победила «Камбоджийская народная партия» (Cambodian People’s Party, CPP). На втором месте — оппозиционная ей «Камбоджийская национальная партия спасения» (Cambodian National Rescue Party, CNRP). За CPP проголосовали 3,2 миллиона, за CNRP — почти 3 миллиона, официально. Оппозиционеры (они позиционируют себя как либералы, как демократы западного типа) результатов не признали и в сентябре тысячи их сторонников вышли на улицы Пномпеня протестовать. Впервые за время правления Хун Сена население решилось массово выступить против него, хотя для российских медиа это прошло незаметно. Завязались массовые беспорядки. Полиция убила одного из протестующих — в протестующих стреляли из огнестрельного оружия. Лидер оппозиции Сэм Рейнзи (Sam Rainsy) объявил, что в выборах приняли участие около миллиона «мертвых душ», что множество людей проголосовали дважды, потребовал отмены результатов выборов. В конце октября прошло мирное массовое шествие оппозиции к штаб-квартире ООН в Пномпене — оппозиционеры попросили ООН вмешаться в ситуацию в стране. ООН молчит — Камбоджа не Сирия, Хун Сен лоялен Западу.
Пномпень в настоящее время чрезвычайно милитаризирован, как Кабул или Москва. Солдаты, гвардейцы, полицейские. 9-го ноября в столице отмечали День независимости (в 1953-ем 9 ноября Камбоджа получила независимость от Франции). Как в Кабуле или Москве этот праздник отметился, в первую очередь, появлением дополнительных армейских и полицейских частей на улицах.
После массовых беспорядков в столице и вообще в стране участились вооруженные нападения грабителей на иностранных туристов. По этому поводу в начале ноября российское посольство опубликовало даже официальное предостережение.
Честно говоря, лично я оправдываю местных грабителей, экспроприирующих деньги у подвыпивших иностранцев. Потому что я видел толпы этих иностранцев, как засиживаются они после обязательного посещения S-21 в ресторанах и барах на 178-ой улице и в ее окрестностях, в районе BKK1 — там все сплошь рестораны, бары, гостиницы, гестхаусы, дискотеки. Там не заметно среди выпивающих самих камбоджийцев — камбоджийцы в роли обслуги: официанты, водители тук-туков (трехколесные мото-такси), проститутки, охранники, парковщики, торговцы марихуаной. Камбоджийцы исключительно в роли колонизированного народца. Принеси-подай-на держи, сдачу оставь себе. Дряхлые или ожиревшие иностранцы на дискотеках, облепленные камбоджийскими проститутками в миниатюрных платьях и на высоких каблуках. «Сэр, маригуана. Маригуана, сэр», — навязчиво пристраиваются позади прохожих-иностранцев камбоджийцы на 178-ой улице. В Пномпене царит дух колонии XXI века. Центр не так уж и велик — 20 минут ходьбы от набережной реки Тонлесап на запад — дальше растянуты пыльные гниющие окраины, долгие километры окраин.
Одна из окраин оканчивается «Полями Смерти» — мемориал «Чоенг Эк» погибшим во время правления «красных кхмеров», там были найдены массовые захоронения убитых. Буддистская ступа, набитая 5 тысячами черепов, и ямы, заполненные водой — весь мемориал. За вход 3 доллара. Вокруг высокий забор, обмотанный колючей проволокой. Правительство делает деньги из костей убитых. Отрезок в 500 метров от государственной трассы №2 к «Чоенг Эку» прекрасно асфальтирован, у поворота с трассы указатель с изображением мемориальной ступы с черепами и рядом с ним плакат «Камбоджийской народной партии» и фото счастливо улыбающегося Хун Сена — маразм авторитарного режима. Наглотавшись по дороге пыли, иностранцы приезжают на тук-туках, фотографируют тысячи черепов и уезжают обратно, к кондиционированным барам и дискотекам.
Политическая жизнь в Пномпене пока замерла. Туристическая продолжается. Я выхожу с улиц баров и дискотек, сворачиваю в гниющие овощами и болеющими людьми узкие улицы с уродливой архитектурой и смотрю в угрюмые, неприветливые, совсем не южные лица кхмеров — сколько еще Камбодже оставаться колонией? Чем прорвутся эти угрюмые лица в язвах?