Российскому «среднему классу» (благо, это ему по карману) Таиланд известен по туристическим артериям: Пхукет, Краби, река Квай, Паттайя, Бангкок, само собой, надо было бы первым поставить Бангкок. Увяленный жизнью в стекле и бетоне «офисный планктон» улетает туда от российской монотонной зимы. Редко кто из них, ну только самые любопытные, уезжают на Крайний Юг страны — место совсем не туристическое, но зато сепаратистское, стреляющее и дешевое, в сравнении с курортами.
Таиланд — очень правильная капиталистическая страна. Своеобразная Германия, но с поправкой на тропики и южно-азиатский менталитет. Торговаться здесь совершенно не принято даже на рынках: цена установлена окончательно и обсуждению не подлежит. Улыбка — часть делового костюма. Молодежь развлекается во время свиданий новейшими гаджетами. Если тебя хотят выставить из офиса — тебе обещают перезвонить. Все тут при деле. Все тут заняты. Расслабленными себя в Таиланде чувствуют только туристы. Граждане ходят на выборы, на протестные демонстрации — это неотъемлемая часть легального политического поля. Есть свои миллиардеры. Есть и свои мусульманские экстремисты — это теперь тоже обязательная деталь «успешной капиталистической страны».
У России есть Крайний Север, у Таиланда — Крайний Юг, регионы на границе с Малайзией. На нашем Крайнем Севере есть газ и нефть и «тихий геноцид» коренных малочисленных народов. На их Крайнем Юге — исламский сепаратизм. Мусульмане-малайцы кроваво отдирают для себя четыре области — Паттани, Яла, Наративат и Сонгкхла. Почти каждый день перестрелки между сепаратистами и правительственными силами, еженедельно что-нибудь взрывают.
Чуть больше месяца мне довелось пожить в городе Сонгкхла — административный центр одноименной области. В самом городе спокойно — постреливают в джунглях, километрах в 60-70 южнее. В 15 километрах от города на юг начинаются блокпосты: военные и полиция с оружием, мешки с песком, маскировочные накидки. Причем вид блокпостов очень вестернизированный — мешки сложены очень четко, один к одному, как кирпичи в немецком доме, ровно поставлен навес, равномерно натянута маскировочная сеть. У военных чистенькая форма, шевроны, погоны — никаких вольностей. Никакого маскарада, никакого карнавала, пахучих цветов и гниющих бананов — как-то не по-азиатски. Все-таки Азия бурлит многообразием жизни, слабо упорядочена, в отличие от Европы, от западного мира, Азия — это хаос жизни. Но не Таиланд.
В самой Сонгкхле близкий конфликт ощущается слабо. После очередной серии терактов в провинциях Паттани и Наративат в начале октября здесь на вечернем рынке — самое оживленное, самое людное место вечером — появились полицейские патрули, на пару дней, позже снова исчезли. Никакой докучливой проверки документов на улицах, никаких «комендантских часов».
Город Паттани © Александр Рыбин
В городе больше десятка буддистских монастырей-ватов и две мечети. Население — тайцы, китайцы и малайцы, последние по численности сильно уступают первым двум этническим группам. Тайцы и китайцы исповедуют буддизм, малайцы — ислам. Это я усредняю. Тем не менее, по внешнему виду, по брелкам в автомобилях, по жестикуляции легко понять, кто к какой конфессии относится, а по внешности — этническую принадлежность. Китайцы и тайцы перед входом в дом или на балконе держат кумирни с изображением Будды — каждое утро ставят в кумирню какую-нибудь мелкую еду в качестве жертвы, при приветствии или благодарности молитвенно складывают руки перед собой, как это положено у буддистов. Малайские женщины обычно в хиджабах, закрывающих полностью волосы и шеи, у мужчин часто длинные, ниже колен, рубахи или юбки-саронги, белые круглые шапочки, вроде турецких фесок, на головах— атрибуты мусульман. Приветствуют малайцы: «Салам алейкум» и пожимают руку. Есть не значительная община тайцев-христиан, баптисты, протестанты, — хорошо говорящие по-английски, при дорогих автомобилях, при высокооплачиваемых работах — христианство для них является необходимой составной западного человека, туда, к Западу, к его ценностям они и стремятся.
Так называемая «старая часть» города — место компактного проживания китайцев, их предки, прибывали сюда в XVIII-XIX веках, они отстроили тут свои дома под красными черепичными крышами, узкие с фасада, но вытянутые глубоко во двор, прилипающие без зазоров друг к другу — улицы старинной планировки так узки, что движение автотранспорта на них разрешено исключительно одностороннее. С конца XVIII века губернаторами Сонгкхлы и окрестностей, в течение двух веков, становились китайцы. Нынешние потомки тех китайцев, губернаторов и первопоселенцев, забыли родной язык, но продолжают позиционировать себя как китайцы — надписи на своих магазинчиках и столовых дублируют на китайских иероглифах, развешивают по праздникам красные китайские фонарики, справляют китайские религиозные праздники, официально их именуют: синотайцы.
Мечеть Круе Се © Александр Рыбин
С юга к «старому городу» примыкает мусульманская часть — центр ее мечеть Бэн Бон, построенная в 2390 году (в Таиланде свое летоисчисление, от «ухода в нирвану» Будды Шакьямуни, это случилось на 543 года раньше рождения Иисуса из Назарета). По вечерам после молитв старички-малайцы выходят во двор мечети, рассаживаются на каменных скамейках и закуривают, перешучиваются с проходящими мимо женщинами разных национальностей. Я застал Курбан-Байрам в Сонгкхле — ни во дворе мечети, ни в прилегающих малайских переулках не текла кровь жертвенных животных, баранов не резали. Курбан-Байрам отметился тем, что вечером на берегу моря собралось больше, чем обычно, малайских семей, рассевшихся с едой на циновках. Долгий и обильный ужин у моря — местные тайцы и китайцы точно так же отмечают праздники.
Внутри мечети Круе Се © Александр Рыбин
«Старый город» и мусульманский часть — самые низкоэтажные районы в городе:
1-2, максимум 3 этажа. Вокруг них бетонные увешанные кондиционерами многоэтажки — 3-4 этажа, как минимум, — тесное столпотворение азиатского города. Тротуары заняты уличной торговлей, — на них выкатывают тележки с тут же приготовляемой едой, либо букетами цветов, либо фруктами — движение происходит по проезжей части. Пешеходов очень-очень мало — передвигаются на скутерах, мотоциклах и автомобилях. Мусорные контейнеры на обочинах за день переполняются, обрастают кучами, ночью их чистят гастарбайтеры-дворники из Камбоджи или Бирмы, приезжают на зеленых дребезжащих грузовиках. Таиланд производит чрезвычайно много пластикового мусора — всевозможная упаковка. В магазине, да и торговец-тележечник положат покупку непременно в полиэтиленовый пакет. Если две разные покупки, то на каждую по пакету и в еще один, общий пакет, их сложат. Бумажной упаковки совсем не заметно. Зато морской берег завален поздним вечером пакетами, пластиковыми коробками, упаковками — значит, был праздник, было много празднично-трапезничающих.
Таков город в буферной зоне, в зоне перехода от сепаратиствующего Крайнего Юга к тем частям страны, которые известны в России по путеводителям, рекламным акциям туристических агентств, фотографиям коллег по офису.
Исламский сепаратизм Крайнего Юга сравнительно молод. Он, между прочим, пришел на смену коммунистам-партизанам, боровшимся там же, на Крайнем Юге, против королевского правительства со Второй Мировой до 1989 года. Этнически коммунисты-партизаны состояли преимущественно из малайцев и местных китайцев. В 1989-м между партизанами и правительством Таиланда был заключен окончательный мир, партизан полностью амнистировали. Прошло около 10 лет, и стал себя проявлять радикализм исламский, сепаратистский (явление, по-моему, вообще не изученное российскими исследователями: причины, почему на смену левацким идеям в среде радикальных, воинственных групп приходит ислам). Этот сепаратизм черпает свою мотивацию и хронологию в истории султаната Паттани.
Султанат Паттани в свое время включал четыре современных области Таиланда — Сонгкхла, Паттани, Яла и Наративат плюс две области современной Малайзии — Кедах и Келантан. Эти области одними из первых в Юго-Восточной Азии принимали ислам. Пик процветания султаната пришелся на XVII век — причем правили там одна за другой три королевы-рату, три сестры. С XVIII века султанат переходил под контроль то королевства Сиам, то англичан. Наконец в 1909-ом году англичане подписали с тайцами соглашение, что области Паттани, Наративат, Сонгкхла и Яла принадлежат отныне тайцам — этническое большинство областей, малайцев, не спрашивали, судьба их решалась, как любого другого колонизированного народа.
Город Паттани © Александр Рыбин
От султаната Паттани осталось не слишком много памятников. Самый известный артефакт — 400-летняя мечеть Круе Се в 5 км восточнее города Паттани, возле трассы на Наративат. Скромная, компактная, в колоннах и арках вдоль внешних стен, из задней стены в улицу горбато выпирает михраб, внутри михраба вентилятор, чтобы обдувать читающего молитву муллу — очень по-тропически — часть внутреннего пространства огорожена деревянной ширмой — для молящихся женщин. Непонятно, как тут уместились в 2004 г. 32 человека, малайца-сепаратиста, которые вели бой, сопротивлялись правительственной армии, как они не мешали друг другу. Если тут рассадить три десятка человек на молитву, то они непременно будут тереться боками, локтями.
28 апреля 2004 года в Круе Се засели 32 подростка 15-20 лет. Королевское правительство утверждает, что все они были вооружены, что все они участвовали ранее, в тот же день, в нападении на полицейские участки. Армейский спецназ захватил мечеть, все подростки были убиты — как выяснилось позже, через несколько дней объявил сенатор Краисак Чунхаван, большинство были убиты выстрелами в голову. Бой или расправа в Круе Се является важным эпизодом в малайско-тайском противостоянии, мифологии малайского сопротивления тайскому правительству. Именно с 28 апреля 2004 года отсчитывают начало военного противостояния на Крайнем Юге, хотя мелкие вооруженные стычки между сепаратистами и армией и полицией случались с 2001-го. Мечеть реконструировали. Сейчас нет ни пулевых отверстий, ни осколочных шрамов. Умеренная обшарпанность, надтреснутость — словно ларец разорившейся дворянки. Сейчас мечеть выглядит тихим памятником древности, в самый раз для 30-минутной экскурсии. Но экскурсии не едут в Круе Се, вообще в провинцию Паттани.
Причины конфликта-сепаратизма, по мнению тайского политолога Тхунжитта Кантассы, «политическая дискриминация большинства населения», то есть малайцев-мусульман, со стороны государственных органов. «Вторжение новых форм экономического уклада, приток капитала и современной промышленности в связи с тенденцией к глобализации в 60-70 гг. XX века стали серьёзной причиной проявления конфликтов между коренной местной культурой и инородной, представленной новыми формами хозяйствования. Чрезвычайно быстрое экономическое развитие в стране, начиная с 60-х гг. прошлого века, привело к проблемам непропорциональности развития и распределения доходов между населением центрального (промышленного района) и населением периферийных регионов. Это привело к конфликтам из-за неудовлетворённости проводимой правительством политики», — продолжение из научной работы той же Кантассы.
В городе Паттани я наблюдал следующую картину: в облезлых, изношенных переулках города бродили бараны, их пасли малайские дети, их отцы копошились на рыболовецких шхунах — морских, с высокими бортами и задранными носами, — пришвартованным к набережной реки Паттани. Все прокопченные, коричневые от загара, иные черные, по-африкански черные. Местные передвигались либо пешком, либо на скутерах — никаких автомобилей. В то же время на окраине города в мегасупермаркете «Биг Си», вроде московских «Ашана» или «Меги», бродили тайцы с бледной, вроде сонгкхлинских христиан, кожей — в шортах, кепках-бейсболках (хотя зачем бейсболка под крышей супермаркета?!) и тенисках. Разумеется, там бродили и малайцы-мусульмане, — с такой же бледноватой кожей. Парковка перед «Биг Си» была забита автомобилями — разными, дорогими и не очень.
Однако, не стоит представлять малайцев-сепаратистов несчастными и обездоленными «робингудами». За независимость нового Султаната Паттани борется — декларируют на своих сайтах, в манифестах, отправленных в газеты, — множество группировок, организаций, движений. Они убивают в том числе буддистских монахов, сжигают школы, взрывают тех же нищих мусульман-малайцев, есть те, кто просто мародерствует, оправдывая «интересами борьбы за независимость». В руководстве Таиланда единства нет — решения тут принимает не старый, правящий с 1946 года король, а группировки, сформировавшиеся вокруг трона — одни заявляют, что надо предоставить больше автономии малайцам и выпустить на свободу арестованных борцов за независимость, другие, генералы от армии и спецслужб, обещают скорую и безоговорочную победу над смутой.
Единства нет ни у тех, ни у других, ни у малайцев, ни у тайцев — война продолжается.
Из Паттани в сторону Сонгкхлы я возвращался с офицерами армии, они возвращались со службы из деревни в области Яла домой, в город Хатьяй, спокойный и мирный. Как и полагается солдатам, возвращающимся с войны, они пили алкоголь и слушали громкую музыку. «Что вы делали в Яле?» — спросил я их, перекричал-таки тайскую попсу. «Защищали Родину» — объяснили они.
