«Искры сыпались на горизонте. Собрали сход — залили все водой, окопали опасные участки. Что дальше? Решили ехать к соседям, которым совсем худо. Взяли бензопилы, воду и аптечку. В объятых огнем поселках мы были первыми», — описывает свое волонтерское становление Михаил Шляпников — «Я еще прихватил «мыльницу». Вечером выложил фото в ЖЖ… и понеслось».
Для левой публики Михаил известен как тот самый подмосковный анархист, что приобщился к идеям, слушая аудиокниги Кропоткина во время уборки снега. Или как прогнавший вилами местных чиновников за отсутствие результатов. Да-да, тот самый зазывала, занимающийся организацией земской больницы.
Двадцать дворов, водонапорная башня с цаплями на крыше, заброшенная больница — вот и вся деревенька, где проживает Михаил. Именно небольшое Колионово жарким летом 2010 года стало промежуточной базой для добровольцев. По зову сердца и сетевых репостов сюда ринулись люди, готовые тушить и восстанавливать дома. Кто с лопатой наперевес, кто организуя “гуманитарку” пострадавшим от стихии. Добровольные помощники занялись логистикой грузоперевозок, координацией волонтеров, закупкой продовольствия и пожарного оборудования. Сюда же стекалась и техника с провиантом из Москвы.
У селян уже было понимание, какие необходимы ресурсы и люди, ведь почти каждый сезон происходили возгорания: и соседям помогали, и дома с банями сколько раз самостоятельно тушили. Шляпников перебрался сюда в начале 2000ых, организовал хозяйство — выращивает на продажу плодовые деревья. Заняться организацией добровольчества его вынудили обстоятельства.
«Из центра событий я отписывал в столицу, что действительно требуется», — вспоминает аграрий — «В городе ведь сперва не понимали, что нужно на «земле». Уже в первые дни начали тащить холодильники или телевизоры. Куда? У людей ведь дом сгорел!»
Тренировочный субботник в Колионово © ridus.ru
В первую очередь волонтерам и погорельцам требовались продукты, одежда, медикаменты и средства гигиены. За первый раз собрали 20 машин. Одна полностью набита лопатами, другая — водой. В Колионово раскидывали всё по нуждающимся поселкам, ориентируясь на потребности. Без конца шла вереница волонтеров, часть гуманитарной помощи направляли напрямую.
«Из приезжающих создавали добровольческие лагеря. Когда приезжал рвущийся в бой новичок без навыков, то мы его всегда придерживали, чтобы освоился», — рассказывают колионовские — «Давали аптечку, учили технике безопасности. В этом нам здорово помогли подключившиеся московские и егорьевские медики».
Рабочие отношения с местными гарнизонами МЧС установились сразу. Добровольцы и профессионалы дополняли друг друга. Утром в штабе определяли первостепенные задачи, и каждый брался за свой участок. Спасатели сбивают огонь и уходят дальше, а волонтеры вслед за ними ликвидируют остаточные пожары, пробивают просеки, качают помпы и тянут магистраль.
«В деревне есть своя пожарная дружина, но по закону никто из нас не имеет права тушить пожар», — сокрушается Шляпников — «Ведь кто млад, кто стар — не подходящий возраст». По букве закона жителям необходимо ждать пожарный расчет, в лучшем случае он прибудет через полчаса. «Мы с ребятами тренируемся, разбираем помпу, недавно пожарные пруды вырыли» — делится выходом из положения Михаил — «Теперь даже дети знают как раскатать рукава и за пять минут подсоединиться к любому дому».
У властей нет оперативного управления, но есть гигантские ресурсы — то, чего не хватает добровольцам. «Глава администрации не должен призывать посредством газет всё окрестное народонаселение на тушение пожаров или уборку лесов», — уверен фермер — «Иначе опять будут официальные бумаги, циркуляры и отчеты. Достаточно выделить солярку или машину — например, на транспортировку мусора до свалки, а уж волонтеры самоорганизуются в течение нескольких дней».
В Колионово горят идеей развить коллективы взаимопомощи по местам жительства активных граждан — хотят собрать воедино всех готовых помогать. Колионово сейчас — это точка входа для добровольцев и незашоренных специалистов из ведомств. Деревня превратились в площадку для дискуссий и обкатывания инициатив: проводят совместные пожарные тренировки, работу с детьми, пытаются воскресить больницу.
Шляпников уверяет, что перспективы развития зависят от всех нас — кто сколько может вложить самого себя в данный проект. Колионово можно и стоит критиковать за отсутствие вопроса о коллективной и частной собственности, популяризации гражданской солидарности всех без исключения политических сил и строго локальном уровне инициативы, не распространяющимся на окружные территории.
Вместе с тем стоит помнить, что подобных известных проектов, к сожалению, в России крайне мало, а значит, не отметая свой скепсис, необходимо найти возможность установить мостки для сотрудничества. Российское село, ставшее синонимом упадка и депрессии, откуда стараются убежать все, пока еще не умерло окончательно, превратившись лишь в дачный придаток для мегаполисов. Тем отраднее, что находятся люди, желающие работать на земле и возродить феномен живых сел и деревень. Пример Колионово стал маяком для многих инициативных групп в Московской области, которые всеми силами стараются на месте защитить остатки самоуправления и помочь выжить деревне.
