Насколько велика была потребность в достоверной неангажированной информации о ситуации в Краснодарском крае в июле-августе этого года напоминать излишне. 15 июля Виктор Леванов объявил в своем блоге о создании ресурса «СлухиКрымска.рф», с целью опровержения слухов о ситуации в пострадавшем регионе. Сложившаяся летом ситуация – лишь иллюстрация проблемы информационного взаимодействия власти и общества в России, которая представляется крайне актуальной на сегодняшний день.
Специально для Рабкор.ру Дарья Бурлакова поговорила с Виктором Левановым о создании сайта и в целом о специфике информационноговзаимодействия власти и общества. Хотя Леванов известен в определенных кругах как проправительственный блогер, его опыт показывает, что даже это не является залогом успешного взаимодействия с чиновниками.
Виктор, начнем с того, когда и как пришло осознание необходимости создания политически неангажированного информационного ресурса по опровержению слухов из Крымска?
Вообще в Крымске почти сразу стало понятно — тут не до политики. Любая помощь там по умолчанию должна была становиться политически неангажированной. А идея пришла после того, как я впервые узнал, что из-за одного слуха люди не идут за своими деньгами.Это был слух о том, что если ты подпишешься под заявлением, в котором написано «я слышал предупреждение о наводнении», то получишь 10 000 рублей первоначальной помощи, но не получишь положенную крупную сумму в качестве компенсации. Я провел небольшое расследование, в котором развенчал этот слух, захотел его опубликовать. Ну а так как я учусь на журфаке и кое-чему успел научиться, то понял, что простой пост в ЖЖ мало кто заметит, особенно из жителей Крымска. Тут нужна была массовая поддержка СМИ. Вот и решил создать сайт, затем в Твиттере попросил Ленту.ру помочь с пиаром. Ну а дальше много сообщений в СМИ и пересказов информации с сайта в самом Крымске.
Информация на сайте построена по принципу «слух — опровержение со ссылкой на источник». В одних случаях источник опровержения — пресс-служба администрация края, в других — блоги/страницы в твиттере. По каким критериям определялась надежность источника, за исключением случаев, когда опровержением становилось собственное расследование?
Надежность источника определялась поначалу довольно смешно: знаком ли я лично с этим человеком, могу ли я ему доверять. К примеру, так было с депутатом Госдумы Робертом Шлегелем. Я с ним уже давно знаком и был в курсе его присутствия в Крымске как волонтера. Также знал о том, что он сам пытается бороться со слухами. Посмотрел опровержение слухов в его твиттере, решил включить их в список. Затем посмотрел твиты Алены Поповой, Артура Омарова, других волонтеров, которых я видел в Крымске. Ведь тут как — если мы все волонтеры, то нужды сеять слухи или опровергать правдивую информацию у нас нет. Волонтерам там доверять можно было.
Волонтеры разные, Крымск не исключение. Известно, что некоторые активно выражали в лагере политические взгляды, соответственно объективность их оценок снижается…
Нет, людей, которые выражали свои политические взгляды, там не стало очень быстро: им по-тихому сказали, что не рады митингам и пиару на крови, так что основная масса волонтеров именно на срок работы в Крымске не говорила ни слова о политике.
Планируете ли вы развивать сайт «СлухиКрымска.рф» в дальнейшем?
Нет, не планирую. Но я бы очень хотел и дальше быть волонтером. К сожалению, учеба не всегда позволяет, да и стараюсь семью построить — на это тоже немало времени уходит. Но в будущем планирую еще не раз поучаствовать в оказании подобной помощи, в качестве волонтера или создателя разных интернет-ресурсов для помощи волонтерам и пострадавшим.
25 января на встрече Сергея Собянина с представителями московского студенчества вы выступили с предложением создать общественный совет блогеров-добровольцев, которые наладили бы коммуникацию «власть-общество». Проект «Совет блогеров» стартовал на странице ЖЖ. Что было после?
После я вложил в него свои деньги, в разработку стиля, первоначальный пиар через промо. Провел одно интервью с руководителем одного департамента. А потом все замолчало и загнулось. На мои звонки в приемные чиновников отвечали: «Оставьте телефон, Юзернейм вам сам позвонит». Как вы догадываетесь, никто не перезванивал. Видимо, после моего первого интервью, в котором руководитель департамента действительно откровенно отвечал на вопросы, другим руководителям департаментов стало неловко или стыдно. Ну и они стали стесняться моих звонков.
Например? Как проявлялось это чувство неловкости?
Нормальный руководитель департамента, просто как мужик, ответит на мой звонок и скажет: «Виктор, нам на вас насрать, проект ваш не зашел и вообще не звоните мне больше». Я бы это принял, потому что ответили по-честному. Но тут звонишь первый раз, тебе отвечают, что он занят и нужно позвонить позже. Звонишь второй раз — говорят, что сам перезвонит. Но он не перезванивает. Вот это и есть «стесняться» моих звонков.
Серьёзно полагаете, что чувство неловкости отдельных чиновников может решить судьбу проекта, который получил одобрение мэра?
Одобрение мэра мало влияет на интерес чиновников к моему проекту. Но в плане работы чиновников действительно нужны еще указания, направленные в официальной бумаге от мэра. Грубо говоря, начальнику департамента приходит поручение мэра дать интервью мне в рамках проекта. А вот поручений сотрудничать со мной до гробовой доски никто не пишет. Если чиновник перестал отвечать — значит, нет поручений. Пальцем никто из чиновников не пошевелит без поручения.
Руководитель Департамента информационных технологий Артём Ермолаев (не будем создавать секрет Полишинеля) действительно открыто отвечал на вопросы. Почему сотрудничество приостановилось? Стало стыдно за правду?
Ну вот именно с ним же мы и планировали продолжить сотрудничество. Он мне обещал помочь с выходом на других руководителей департамента, чтобы с ними можно было такие же интервью проводить. Но потом резко пропал, и я никак не мог ему дозвониться. Может, ему сверху сказали не продолжать мне помогать, может, не нашлось времени для меня, может, решил не помогать, чтобы я сам до руководителей департаментов достучался. В любом случае — мне ничего не сказали, и никакого желания со стороны властей продолжать работать с моим проектом я не заметил. Я не исключаю того варианта, что он на мои вопросы отвечал излишне откровенно, и ему сверху могли сказать так больше не делать. Что касается связи с другими департаментами — Артем Ермолаев пообещал связь после себя еще с руководителем одного департамента и, возможно, попробовал бы найти выходы на других. Но потом он замолчал. Следовательно, сказать, что к другим департаментам я обращался тут сложно, — ждал реакции Ермолаева. Но и сказать, что им были направлены какие-то указания тоже нельзя. Затем у нас были еще рабочие встречи внутри «Совета молодежи», на них присутствовали представители других департаментов, которые на мой вопрос «почему с моим проектом не продолжают работать другие чиновники», отвечали «ну напишите письмо». Письмо писал, куда просили, естественно, никто не отвечал.
Не только власть, но и часть общества не готова к конструктивному диалогу. Такое сложилось впечатление от некоторых поступающих во время он-лайн беседы с Ермолаевым комментариев. Сколько, по-вашему, времени нужно, чтобы создать в России работающую систему электронной демократии?
Другая часть общества готова — с ней и надо начинать работать. Времени не нужно, ждать не надо, пока будем работать с готовой частью общества, подтянется и другая.
Год назад с этой же целью — оперативного выявления и решения проблем города Москвы — был открыт «Центр мониторинга общественного мнения». Как оцениваете его эффективность?
Скажем так, оценить эффективность чего-либо можно по-разному. Если вы спросите, много ли людей обратилось по телефону, смс, почте, то я скажу «Да, много». Если вы спросите, помогло ли им это высказать всю ненависть к городскому руководству, что накопилась, то я вам отвечу: «Да, помогло». Если вы спросите, есть ли какой-то результат по факту, то я вам отвечу: «Перед снегом московская власть беззащитна, перед установкой большого количества мусорок тоже, в моем дворе до сих пор все паркуются как мудаки, а дыр в асфальте больше, чем денег в казне России». Как-то так.
9 октября глава Комитета госдумы по информационной политике и СМИ, Алексей Митрофанов, сообщил о создании Общественного совета экспертов-блогеров. Не предлагали ли вам войти в его состав?
Ага, конечно, еще и пригласительный вручили. Да вы что, смеетесь? Никто меня туда не приглашал, я новость об этом совете узнал от своих с Ильей Варламовым общих друзей, когда те намекнули, что меня опять Варламов стебет с «Советом блогеров». Одна хорошая новость — больше я об этом совете ничего не слышал.
Почему, на ваш взгляд, власти не пошли на взаимодействие с проектом «Совет блогеров», а затем решили создать проект с аналогичной идеей и даже сходным названием?
Потому что мудаки. И я в том числе, потому что не додумал свой проект в самом начале. Сейчас я понимаю, что и мой проект, и проект Госдумы — оба они мертворожденные в том виде, в которым их замышляли.
В чем были ошибки?
Во-первых, мало опыта в управлении проектами. Во-вторых, мой имидж в глазах других блогеров. Они меня воспринимают как политически ангажированного — что правда — и боятся, что этот проект окажется очередной инициативой власти, — что неправда. В-третьих, моя недостаточная настойчивость и готовность сдаться перед неожиданным молчанием мэрии. Серьезно, если бы у меня было побольше наглости и опыта, вполне возможно, что все бы получилось.
Собираетесь дорабатывать проект?
Раньше хотел, сейчас нет желания. Но есть желание и дальше делать город адекватнее, с мэрией или без.
