Почему пандемия коронавируса ставит перед человеческим сообществом фундаментальный вызов?
Быстрое, повсеместное тестирование и карантин помогут справиться с распространением COVID-19, но не ультранационализм или гипер-капитализм.
Пандемия COVID-19 в настоящее время развивается с неожиданно большой скоростью, какой не было еще пару недель назад. Она достигла 100 000 инфицированных за 67 дней, позже это значение удвоились до 200 000, в течение следующих 11 дней, и вот уже количество инфицированных равняется 400 000, к 24 марта. Европа, особенно основные страны Европейского союза – Италия, Испания, Франция и Германия—является новым эпицентром эпидемии COVID-19. Китай, а по его примеру и Южная Корея, сумели сдержать вспышку; европейские страны — нет.
США стремительно пополняют ряды европейских стран. По мере того как область тестирования увеличивается, резкое увеличение числа заболевших становится все более заметным. Отсутствие же тестирования администрации Трампа — либо намеренное, либо из-за некомпетентности — держит реальные цифры гораздо ниже.
Обращаясь к пресс-конференции 16 марта, Генеральный директор Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) Тедрос Адханом Гебрейесус сказал: “Наши рекомендации для всех стран просты – тест, тест, тест… все страны должны иметь возможность проверить все предполагаемые случаи заражения. Они не могут бороться с этой пандемией вслепую.” Для стран, находящихся на стадии распространения инфекции, единственным способом замедления дальнейшего ее развития является тщательное тестирование с последующей изоляцией инфицированных и тщательным отслеживанием контактов.
Проблема заключается в том, чтобы определить переломный момент, когда страна переходит от этапа сдерживания к этапу широкого распространения. Поэтому тестирование лиц, прибывающих из стран высокого риска, тех, кто контактировал с уже заболевшими, должны быть дополнены случайным тестированием в городских районах, которые показали определенное количество инфицированных, тестирование случаев пневмонии в больницах, а также тех, кто показывает COVID-19 подобные симптомы. Только при помощи широкой сети мы можем определить, когда та или иная страна или регион переходит от стадии сдерживания к стадии широкого распространения. На втором этапе тестирование должно быть гораздо более обширным.
Для таких стран, как Индия, эти цифры все еще невелики и могут рассматриваться как находящиеся на стадии сдерживания. Хотя и здесь опять же реальные цифры может быть намного выше, поскольку тестирование было ограничено лишь небольшой частью населения. Согласно главному медицинскому органу Индии, Индийскому Совету Медицинских Исследований (ICMR), люди, которые могут быть проверены прямо сейчас, — это те, кто прибывает из стран с высоким риском, затронутых COVID-19, или те, кто непосредственно контактировал с кем-то, у кого уже есть положительный тест. Первоначально ICMR имел жалкое количество тестовых наборов-всего 100 000 — хотя он пытается быстро наращивать тестовые мощности, импортируя тестовые наборы и лицензируя индийских производителей. В настоящее время, учитывая существующий потенциал и огромное население, уровень испытаний Индии на миллион человек является одним из самых низких в мире.
На этапе локализации, ВОЗ рекомендует выявлять и изолировать инфицированных как можно раньше. Люди также должны соблюдать социальную дистанцию: уменьшать количество личных контактов, поддерживать определенное расстояние друг от друга и принимать другие меры предосторожности, такие как мытье рук. На этом этапе мы проводим тестирование для тех, кто прибывает из регионов высокого риска или контактирует с теми, кто был подтвержден как инфицированный.
Если сдерживание не удается, мы вступаем в фазу широкого распространения, в которой мы не знаем, кто кого заражает. Тогда нам нужны самоизоляция и социальная изоляция вкупе с обширным тестированием. Это та стадия, на которой сейчас находится целый ряд европейских стран, Иран и США. Если количество инфекций не может быть проконтролировано на этом этапе, количество зараженных перегрузит инфраструктуру здравоохранения. Следствием этого будет большое число смертей, особенно среди пожилых людей и тех, кто имеет хронические факторы риска, такие как астма, болезни сердца или диабет. Для этого понадобятся врачи интенсивной терапии, медсестры, оборудование для кислородной поддержки, аппараты искусственной вентиляции легких и аппараты, способные насыщать кровь кислородом вне организма, а также защитное снаряжение для медицинского персонала, которое больница уже не сможет обеспечить. Это является поводом ввести режим самоизоляции — замедлить распространение или сгладить кривую, уменьшить пик и распределить нагрузку на больничные системы в течение более длительного периода времени вместо того, чтобы перегружать их все сразу.
Именно поэтому ряд стран, включая Индию, вступили в период карантина. Признавая, что у них нет возможности проводить обширное тестирование, они решили попытаться разорвать линии передачи инфекции. Это позволит значительно сократить число новых случаев инфицирования и даст правительствам и системам здравоохранения некоторое время для отдыха. Если они потратили это время мудро, создав потенциал для широкого тестирования, они могут проверить население, идентифицировать контакты и отделить их от общей массы. Это то, что Китай сделал в Ухане наряду с карантином, и Южная Корея сделала с обширным тестированием и с менее строгим карантином, чтобы контролировать эпидемию.
К сожалению, когда заболевших становится слишком много, просто самоизоляция не работает. Новые исследования в соавторстве с Сихуном Лином, профессором биостатистики в Гарвардской школе общественного здравоохранения T. H. Chan, вместе с китайскими коллегами в Ухане сообщил, что самоизоляция наряду с централизованным карантином — разделением на две группы тех, кто был заражен, и тех, кто был в контакте с инфицированным, от общего населения, более эффективно снизило уровень инфекции. Те, у кого результаты тестирования были положительными, помещались во временные больницы, а те, у кого были подозрения, размещались в общежитиях, гостиницах и других учреждениях и регулярно проходили тестирование. Это то, что в конечном итоге контролировало эпидемию, резко снижая ее количество.
Если больницы будут перегружены пациентами, как это было в Ухане и сейчас в Италии, то смертность будет намного выше. В Ухане коэффициент летальности от этого заболевания—число смертей от инфицированных случаев—первоначально оценивался ВОЗ (в основном на основе данных Уханя) на уровне почти 3,4 процента; в настоящее время считается, что он значительно ниже. Недавнее исследование в «Медицине Природы» говорит, что количество людей, у которых не было симптомов, но были инфицированы, означает, что коэффициент летальности от этого случая был ближе к 1,4 процентам. Количество летальных исходов было значительно выше как среди пожилых, так и среди лиц с другими медицинскими осложнениями.
В Италии, Ломбардии и соседних регионах наблюдаются еще худшие показатели. Уровень смертности в Италии выше, возможно, потому, что Италия имеет значительно более старое население с более чем 23 процентами людей старше 65 лет. Средний возраст населения Индии составляет около 27 лет против 47 лет в Италии. Это может привести к более низкой смертности от COVID-19 в Индии и других странах с более молодым населением. Но учитывая плохую систему здравоохранения Индии и огромную долю ее населения работающего на поденной плате, потеря работы и доходов также может иметь разрушительные последствия.
Почему американские и западные СМИ решили напасть на Китай из-за болезни, которая может вызвать глобальную пандемию? Похоже, что они воспринимали COVID-19 как инфоповод в продолжение холодной войны против Китая. Вместо того чтобы вызвать чувство глобальной солидарности, эпидемия была использована, чтобы развязать опасную кампанию расистской пропаганды: COVID-19 был назван “китайской болезнью”; говорят, что китайцы едят летучих мышей и змей; и все остальные могут избежать заражения, просто изолировав Китай, согласно этой линии дезинформации.
Китай не только выиграл мировое время, но и показал нам, как можно бороться с этой болезнью. Вводя заблаговременно запреты на въезд и поездки, они остановили широкое распространение болезни, практически локализовав инфекцию в провинции Хубэй, чего не удалось сделать Италии и другим странам ЕС. Китай так же научил нас, что ранняя изоляция предполагаемых случаев заболевания в инфекционных клиниках для тестирования, строгое тестирование, отделение тех, кто слабо заражен, на временные центры ухода, такие как спортзалы, склады и стадионы, и помещение тех, кто серьезно болен, в больницы, где можно было бы обеспечить гораздо большую поддержку. Они мобилизовали более 40 000 врачей и медсестер из других регионов Китая, чтобы приехать в Хубэй и Ухань, чтобы преодолеть кризис медицинского персонала там.
Действия США были прямой противоположностью. В то время как Китай отправил медицинский персонал в Ирак, США решили бомбить страну! И попытались захватить немецкую компанию, разрабатывающую вакцину COVID-19, чтобы попытаться создать американскую монополию на вакцину. Китай направляет медицинские бригады, медикаменты и оборудование во многие страны, включая Италию и Иран. Китай даже отправил маски в США. Между тем США продолжают свои санкции в отношении Ирана и Венесуэлы, хотя это значительно затрудняет им доставку медикаментов, медицинского оборудования и защитного снаряжения.
Трудно предсказать вероятное течение пандемии COVID-19. Это совершенно новый вирус. В разгар самой страшной пандемии, которую мы видели за последние сто лет, мы изо всех сил пытаемся найти ответы на наши вопросы, а также справиться с самой пандемией. Но некоторые вопросы должны быть рассмотрены, и, по крайней мере, предварительные ответы предоставлены.
Есть ли лекарства, которые могут обеспечить лечение COVID-19?
На данный момент у нас есть набор лекарств, которые, похоже, работают на некоторых пациентах. Комбинация лопинавира и ритонавира, используемая для лечения СПИДа, может работать против COVID-19 на ранней стадии инфекции. Интерферон альфа 2B, продукт сильных биотехнологических институтов Кубы, также использовался в Китае и теперь в Италии с аналогичной целью. Препараты, которые хорошо зарекомендовали себя в Китае и Франции –это противомалярийные препараты хлорохинфосфат и Гидроксихлорохин, которые также обладают противовирусными свойствами. Оба они дешевы и широко доступны в общей форме, но требуют дальнейшего тестирования. Ремдесивир, экспериментальный препарат, который не справился с Эболой, показал некоторые перспективы против COVID-19, подталкивая цену акций Gilead Sciences, ее патентообладателя, на резко падающем фондовом рынке.
ВОЗ приступила к крупной международной компании под названием “Солидарность” для проверки лекарств, которые она считает перспективными кандидатами на борьбу с эпидемией. Это Хлорохин и Гидроксихлорохин; ремдесивир; комбинация лопинавира и ритонавира; и последнее, добавление интерферона бета к комбинации лопинавир-ритонавир.
Есть ли вакцина, которая скоро будет доступна?
Ряд учреждений и компаний разрабатывают вакцины, используя целый ряд подходов и технологий. Китайские, европейские и американские фирмы – все в борьбе. По данным ВОЗ, две вакцины уже проходят клинические испытания, а еще 42 находятся на стадии доклинической оценки.
На разработку и утверждение вакцины против Эболы ушло пять лет. На этот раз, мы в состоянии сократить время — от разработки до получения 1 миллиона доз готовых к использованию — в течение 12-18 месяцев. Это самая быстрая разработка вакцины когда-либо.
После того, как вакцина разработана, она нуждается в серии тестов. Первым шагом является исследования клеточной структуры и испытаний на животных, чтобы увидеть, развиваются ли антитела с вакциной. Затем на небольшой группе людей проводятся испытания этой вакцины на безопасность с участием человеческого организма. Учитывая чрезвычайную ситуацию, в настоящее время параллельно проводятся две компании. Если результаты будут положительными, то испытания будут затем повторены с большим количеством людей для проверки безопасности, оценки степени иммунитета, графика иммунизации и размера дозы вакцины. Только после этого этапа проводятся широкомасштабные испытания, в которых участвует большое число людей.
Есть предел тому, насколько мы можем ускорить этот процесс. Основное ускорение, которое произошло, заключается в разработке генетически модифицированных вакцин, которые могут быть разработаны гораздо быстрее, чем при использовании обычных процессов разработки.
Какова была гипотеза “стадного иммунитета ” премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона для борьбы с эпидемией COVID-19?
Это “теория ” (в итоге Джонсон образумился и отрекся от нее, но сам уже заразился), что если 60 процентов людей инфицированы, у них будет развиваться иммунитет, который остановит или замедлит эпидемию. Это означает, что по меньшей мере 60 процентов примерно шестидесятимиллионного населения Великобритании — или 36 миллионов-должны были бы заболеть, прежде чем Великобритания станет “COVID-19 закаленной” против эпидемии. Расчеты показывают, что если бы больницы были переполнены, как это было в Италии, уровень смертности был бы где-то между 1% до 5%, или 360 000 до 1,8 миллионов. Как уже указывали различные эксперты — мир не искоренял оспу, полиомиелит, коклюш и т. д. — через основанный на болезнях стадный иммунитет. Победа над болезнями была достигнута только после разработки вакцин. Вот почему Великобритания теперь изменила тактику после того, как моделирование показало эти возможные цифры, отказавшись от псевдонаучной стратегии стадного иммунитета.
Будет ли сезонность — то есть теплая погода — замедлять вирус?
На этот счет заседающие не согласны. Большинство вирусов показывают сезонность, как и вирус гриппа. Вполне возможно, что высокая температура и/или высокая влажность может замедлить скорость передачи, но мы должны пройти один сезон, чтобы узнать это. Было проведено два различных исследования, которые пришли к диаметрально противоположным выводам. Один из них основан на моделировании инфекций и температуры. Как показывает статистика большинство стран, в которых в настоящее время свирепствует эпидемия, расположены вдоль узкого коридора Восток-Запад, примерно вдоль широты 30-50 градусов северной широты, со средними температурами 5-11 градусов Цельсия, а также с низкой влажностью. Однако в другом документе, использующем китайские данные, говорится, что нет никаких доказательств того, что температура оказывает какое-либо влияние на передачу COVID-19. Вполне возможно, что мы увидим, что вспышка болезни распространилась и на другие страны, находящиеся за пределами упомянутой выше полосы, и гипотеза о температуре-влажности не подтвердится. Но даже если это произойдет, мы отложим вспышку болезни на более поздний срок.
Как китайцы сломали хребет COVID-19?
О “авторитарных” китайских блокировках и карантинах было написано очень много. Теперь, когда другие страны движутся в том же направлении, стоит знать, что Китай на самом деле сделал, а не то, что сказали СМИ. Помощник генерального директора ВОЗ, д-р Брюс Эйлвард, дает ответ на этот вопрос в своем интервью New Scientist:
Вопрос: означает ли это, что Китай принял модельный подход? Были ли эти ограничения, которые казались такими экстремальными в начале, правильным путем?
Доктор Брюс Эйлворд: Все всегда приводят неправильную интерпретацию действиям Китая. Первое, что они сделали — это постарались предотвратить распространение болезни настолько, насколько было возможно, и убедиться, что люди знают о болезни и о том, как пройти тестирование.
Чтобы фактически остановить вирус, они должны были сделать быстрое тестирование любого подозрительного случая, немедленную изоляцию любого, кто был подтвержден или подозреваем, а затем карантин близких контактов в течение 14 дней, чтобы они могли выяснить, если кто-то из них был заражен. Это были меры, которые остановили передачу в Китае, а не большие ограничения на поездки и изоляция.
Когда я на днях говорил с Италией, они сказали: «У нас есть эти ограничения». Я сказал: “Отлично, вы сделали самую трудную часть, теперь вы должны действительно постараться, и это гарантирует, что случаи эффективно изолированы”.
Текст: Independent Media Institute
Перевод: Пушко Никита(английский)
