Юрий Поляков © rossiyanavsegda.ru
Вспоминаю то время, когда первый раз в жизни взяла в руки книгу Юрия Полякова «Сто дней до приказа». В то перестроечное время газеты и журналы наперебой выдавали нечто новенькое и, как правило, мутное, про нашу такую несовершенную советскую жизнь. Неуставные взаимоотношения, о которых шла речь, существовали, об этом знали многие. Казалось бы, и эта повесть хорошо вписывалась в ряд разоблачений «проклятого совка», однако в ней уже проявилась черта, свойственная прозе Полякова, — размышления и анализ, стремление рассмотреть жизнь советского человека объективно, дать максимально широкий портрет того или иного явления действительности.
Да, обличительный пафос присутствует, но не он является определяющим. Поляков — сатирик, он вскрывает язвы мироустройства. Но никогда не отвергает и не шельмует страну, в которой вырос, и народ, к которому принадлежит. Мне хорошо запомнилось грустное и лиричное настроение, вызванное этим произведением. Потом прочла «ЧП районного масштаба», рассказывающее о столь хорошо знакомом Полякову Краснопролетарском районе и райкоме, прекрасный роман «Козленок в молоке», повесть «Апофегей». Некоторое время не возвращалась к его книгам. Недавно совсем, будучи в библиотеке, увидела сборник «Треугольная жизнь» и решила прочесть.
Названия произведений, вошедших в трилогию: «Замыслил я побег…», «Возвращение блудного мужа», «Грибной царь», — уже содержат в себе намек на основную проблематику произведений. Это душевные метания зрелых, сорокалетних мужчин на фоне возврата России в «крокодиловы джунгли» капитализма. Полякова легко и просто читать, и очень нужно задуматься, почему так, а не иначе, сложилась судьба нашей страны за последние 25-30 лет? Как именно изменилась семья и отношения полов в России с наступлением новой эпохи? Что потеряли и что приобрели бывшие советские люди в результате антисоветского переворота? И вообще, приобрели ли?
О свободе подлинной, духовной писал Пушкин в стихотворении «Пора, мой друг, пора!..». Как далека эта пушкинская мечта о свободе от мнимой свободы героя романа «Замыслил я побег…» Башмакова, бывшего партийного работника, бывшего сотрудника засекреченного советского предприятия, занимавшегося вопросами обороноспособности страны! Замысливший побег от жены, с которой прожито более 20 лет, Олег Трудович Башмаков или, как называет его возлюбленная, эскайпер, вспоминает свою жизнь в тот момент, когда ожидает звонка от нее. Переплетение обстоятельств привело его в объятия капризной и нервической молодой особы, оказавшейся дочкой крупного постсоветского дельца. «Моя дочь хочет вас, и она вас получит!», – заявляет будущему зятю отец невесты. Побег мыслился не куда-нибудь, а на Кипр, где молодые будут почивать на кровати, которая взмывает через потолок наверх, к небесам…
Тонкая и язвительная насмешка автора над судьбой героя и страны, где возвышенная мечта о космосе и покорении дальних миров сменилась пошлой и обезображенной, сниженной до уровня «ниже плинтуса», карикатурной действительностью.
Побег получился таким же нелепым, как и сама жизнь Трудовича: завис, бедолага, на глазах жены и любовницы, на балконе. В таком состоянии автор и оставил своего героя. Повисеть, так сказать.
В «Грибном царе», как отмечал сам автор, взята судьба вовсе не неудачника и слабака, каковым и представлен Башмаков (не зря жена называет его Тапочкиным), а человека, «сделавшего себя», достигшего в постсоветской России успеха и процветания, на ниве торговли унитазами, в качестве директора фирмы «Сантехуют». Чем же пришлось заплатить Свирельникову за этот успех? Стоит ли он потери близких, развода с супругой, (здесь жена героя, как и в предыдущем произведении, филолог, преподаватель), опустошения и осознания того, что никакую новую жизнь начать не удастся?
Сам успешный и состоятельный директор понимает, что вся эта канитель с молоденькой Светкой, которая, случайно оказавшись в постели с ним, директором фирмы и богатым мужчиной, готовится теперь стать его женой и родить ребенка, закончится разочарованием и пустотой. Михаил Дмитриевич с детства обожает собирать грибы и не прочь найти грибного царя, про которого рассказывал ему дед Благушин. Сон бизнесмена, мистический, полный аллюзий и метафор, как раз и открывает нам простую и внятную истину: вся жизнь Свирельникова поделилась на время «до» и «после». Жизнь простую и понятную, прошлую, когда советский военнослужащий имел профессию, дом и семью, и нынешнюю, непонятную, перевернутую с «ног на голову». В ней даже столь опытный, прошедший многое человек не всегда в состоянии разобраться.
Поляков — мастер емких и бьющих прямо в десятку метафор, метких наименований реалий нашей жизни.
Вот название фирмы «Сантехуют». Слышится в нем эдакое современное, часто употребляемое, однако нормами русского языка, к счастью, еще не легализованное. Проснулся Свирельников рядом с «вагинальными труженицами», по сравнению с другими, у жены «преданные моногамные объятия», ссоры заканчивались «исправительными внутрисемейными работами», мужчины в очереди в пивной ларек обсудили политику, экономику, домашних животных, «включая жен». Сотрудники НПО «Старт», занимающиеся стратегическими разработками, следуя моде на сериал «Звездные войны», называют свою контору «Альдебараном», а почти каждому работнику присваивают прозвище по имени одного из героев сериала. Вета называет Олега Трудовича эскайпером. С помощью иностранных слов проще всего затемнить суть сказанного, а то и изменить, исказить действительность.
Умело творя сюжет, писатель умудряется кратко и точно охарактеризовать время и его героев. Да так метко, что удостаивается такой вот реплики: «Ну, ты, Поляков, всех нас сдал!» Имеется в виду, мужчин. На что писатель удовлетворенно замечает, что это для него огромный комплимент. Ведь если «сдал» — значит, заметил нечто такое, главное, неотъемлемое, тонкое. То, что носится в воздухе, но, возможно, еще никем не высказанное.
А именно, по моему мнению, ту истину, что на путях сложившейся новой жизни и неудачник Башмаков, и преуспевший Свирельников так и не смогли обрести себя. Они оба в каком-то смысле неудачники. И уступают очень сильно, почти безнадежно, своим женам, от которых так стараются уйти. Уступают в цельности, силе характера, широте взгляда на мир. И в этом стремлении убежать проявляется как раз их слабость. Приняв так или иначе новые правила жизни, где все является товаром, в том числе и любовь, и красота, и способности, они и сами превратились в товар, где их теперь и оценивают по шкале пригодности или непригодности «для употребления». И сами они именно так теперь оценивают окружающих, в том числе и своих спутниц жизни.
Любовные страницы, откровенно эротические сцены, занимают у Полякова немалое место. «Эротике учился у Бунина», – признается писатель.
Тем любопытнее взглянуть на то, как же эволюционировало это чувство в произведениях автора, чем отличается любовь, скажем так, «по старинке», от «новорусской» любви.
С каким трепетом, опасениями сделать что-либо не так, невольно навредить или показаться навязчивым, пошлым, вели себя влюбленные герои когда-то! «Ты что, не умеешь целоваться?», – нарочито удивленно спрашивает Башмаков Катю. Та стыдливо прикрывает лицо руками: «В институте этому не учат!» Да и сам юноша не слишком-то опытен в этом искусстве, однако надо же не ударить в грязь лицом! Долго и томительно жаждал юный курсант Свирельников сближения со своей будущей женой, мечтая, наконец, оказаться наедине с любимой. В случайно опустевшей квартире оказываются они вместе, проводя там несколько дней, прекрасных до головокружения. В СССР секса не было. А была любовь.
Зато в новой России секса сколько угодно, и он стал чем-то вроде спорта или самоутверждения. Глава фирмы по торговле унитазами Свирельников и просыпается в номере с теми самыми мастерицами «платного секса». От сознания того, что с этими девицами у него что-то было, Свирельникову стало еще хуже (героя тошнит от выпитого накануне). И, главное, зачем он вообще к ним пошел? А? Ну, а как же не пойти? Это все, вкупе с любовницей и по совместительству секретаршей, мытьем в сауне с такими вот девочками, — знаки высокого положения в обществе. Долой унылую супружескую постель и постылую жену! Даешь свободу! Положение, так сказать, обязывает.
Трагическое противоречие в душе героев заключается именно в том, что обладая и умом, и чуткостью, и еще окончательно не растраченной совестью, они великолепно осознают фальшь и нелепость очень многого. Но делать… ничего не собираются. А вскоре и сама система, созданная после 1993 года, ярко описанного Поляковым, «гарантировала» полное отчуждение человека от власти. Сколько ни бегай по собраниям, сколько ни примыкай к различным партиям и движениям — все равно результат окажется нулевым. Твои слова и дела сгинут, хорошо, если не сгинешь сам. Такова судьба Каракозина, типичного представителя научной интеллигенции, интеллектуала, спортсмена, читающего самиздат и поругивающего власть. Эту «типичность» писатель всячески подчеркивает и во внешнем облике: перед нами джинсовый костюм, водолазка, волосы, забранные в хвост. В стремлении вечно критиковать власть были одновременно и наивность, и романтика, и глупость. И вот этот «типичный представитель», как видим, при наступлении нового времени, последовательно лишился всего: работы, жены и семьи и самой жизни.
Сколь наивен, прост и, по большому счету, безволен, оказался советский человек перед лицом наступившего капитализма! Именно безволен!
Сам писатель отмечал, что именно такие люди, как Башмаков, а не, скажем, Каракозин, рыцарь Джедай, настоящий активист и пассионарий, определили исход антисоветского переворота.
С той же страстью, с которой он возглавлял Комитет в поддержку перестройки и бушевал на собраниях, обличая недостатки коммунистического мироустройства, Каракозин бросился в политику и перепробовал все оппозиционные возможности. А кто-то, подобно руководителям засекреченного предприятия НПО «Старт» Докукина, Волобуева, стал в ельцинской России «новыми руководителями» со всеми положенными при этом офисами, охранниками, длинноногими секретаршами. Ну, а Олег Трудович, главный герой, предпочел отлежаться на диване. А новый, такой ужасный, миропорядок и не собирался рушиться! Один из самых интересных парадоксов антисоветского переворота и состоит в том, что благополучные и уверенные в будущем обыватели согласились на ломку своего безоблачного житья-бытья.
Создается впечатление, что вполне взрослые и образованные люди воспринимали призывы «перестроиться», «ускориться» как ни к чему не обязывающую игру, развлечение, несерьезно. Будучи уверенными, что порядок вещей незыблем и вечен. Результатом стало до неузнаваемости, как в кривом зеркале, искажение всей системы координат, всех нравственных ориентиров, принятых прежде в обществе. Вот они, реалии нового времени: Свирельников «дает добро» на убийство жены. После развода Каракозин не только не может увидеть бывшую супругу, но и не в состоянии отстаивать свои отцовские права. Бывшие инженеры, словно цыгане, ездят за товаром, дабы перепродать его. Жена одного из героев романа, застав мужа с любовницей, хочет застрелить его из снайперской винтовки, потому что теперь она на жизнь зарабатывает наемными убийствами, и этот способ мести ее не смущает. «Воры в законе» содержат учебные заведения. Продолжать можно бесконечно. Такие ситуации ранее показались бы просто бредом сумасшедшего. А в новой России они все чаще оказываются нормой. День-два из жизни неудачника Башмакова и преуспевающего бизнесмена Свирельникова, что называется, в режиме «реального времени», сотни персонажей, — и трагедия крушения не только страны, но и семьи, и всего жизненного уклада.
В «Возвращении блудного мужа» супруг, оставивший жену и ушедший к любовнице, попадая на передачу, где речь идет о подобной коллизии, видит, что все разыграно на публику, что никакой новой любви у героев передачи нет, что никаких новых чувств они не испытывают, мороча голову телефанатам таких шоу. Он сбегает оттуда, оставляя мысль о разводе. Воображая, что прежняя жена не понимала и не поддерживала, он решился на развод с ней. И здесь писатель предельно честен и прост: герою и в голову не приходит взглянуть на самого себя критически, задать себе простой вопрос: «А я-то понимал ли, любил ли когда-нибудь свою жену?» Словно капризный ребенок, он воспринимал все, что сделано ею, как должное, как само собою разумеющееся. Полностью передоверив, передав ответственность за семью в сложнейший момент ей. Перевесив на ее хрупкие плечи. И она ведь понесла эту ношу!
Нетрудно заметить, что женщины у Полякова почти всегда, за некоторым исключением, изображены в более выгодном, более положительном свете, нежели представители сильной половины человечества.
В недавнем интервью Юрий Михайлович на реплику корреспондента о том, что в его произведениях не найти положительного героя, ответил, что Катя, жена Башмакова, куда лучше своего безвольного мужа. Она явно положительная героиня. Женщины оказались в условиях капиталистической России часто в ситуации критической, но их мужество, сила характера поражают! Может, в этом и заключается надежда на будущее? Русский писатель Юрий Поляков повторяет в своих произведениях мысль, неоднократно высказанную деятелями искусства и культуры о том, что сила женского характера, гармония, присущая женщине, мощнейший инстинкт любви и продолжения рода не дают погибнуть обществу и государству, скатиться в хаос и безвременье, оказаться за той чертой, откуда нет возврата.
Показательно, что в «Грибном царе» мы узнаем, как замысловато сложилась жизнь Олега Трудовича после попытки бегства от жены. Венчался он с нею, а ребенок у Башмакова родился от молодой возлюбленной. Почти ровесник его внучки, сообщение о рождении которой он получает в момент ожидания бегства. Как сказал Свирельникову священник, сам в прошлом партийный работник: «Сложно живут люди…и чем богаче, тем сложнее».
Так что же получили бывшие советские люди от переворота, случившегося в 1991 году? Думается, тот самый огромный гриб, Грибной царь, найденный Свирельниковым, и является символом тех «преимуществ», которые получены нами за эти годы.
Бизнесмен «заказал» свою бывшую жену, получив доказательства того, что она желает завладеть всем имуществом и «убрать» его. Однако, вспомнив в последний момент о том, что в доме в это время будет и его дочь, Михаил Дмитриевич понимает, что он натворил. Просит и умоляет Грибного царя о том, «о чем боится признаться сам себе». Звонок от исполнителя подтверждает, что жена и дочь останутся в живых. Вроде бы все хорошо. Но Грибной царь, огромный гриб, который приносит счастье и исполняет просьбы, рассыпается на глазах, превращаясь в мерзкую кучу червей. Желания исполнены, но осадочек… останется навсегда. Как и от любого достижения «благополучия и процветания» в постсоветской России. Ибо сама цена и путь к этому «процветанию» часто нивелируют, сводят к нулю результат.
А вот что же люди потеряли? Бесплатное и качественное здравоохранение, образование, стабильную работу. Это материальные блага. Они основывались на серьезном духовном фундаменте — культивируемом равенстве всех людей. Настоящем, а не формальном.
В романе «Замыслил я побег» завскладом и тесть главного героя Петр Никифорович, сидя на рабочем месте, среди керамики и унитазов, восклицает неожиданно: «Прав, прав чертяка Анатоль Франс! У художника два смертельных врага ― вдохновение без мастерства и мастерство без вдохновения!» И посетитель склада, деятель науки или культуры, обозревающий дефицит, за которым он пришел, застывал от удивления! Простой завскладом, мужичок в телогрейке, высказал такую мысль! Так вот, в новой России завскладом остался. Есть и унитазы, и сантехника. В куда большем количестве, чем раньше. Правда, Анатоля Франса теперь такой человек вряд ли знает и читает. Воинствующее и всеохватное мещанство, трансформировавшись в общество потребления, победило. Плоды этой победы мы можем созерцать сегодня. Из единого народа мы превратились в рыхлую, аморфную массу индивидов, бредущих неизвестно куда. Да и с материальной составляющей теперь возникли проблемы. Ни братства, ни новых унитазов. Ни счастливых семей, ни подлинного равенства мужчин и женщин. Ни… Впрочем, читатель сам добавит, чего еще лишились люди.
Писательский талант Юрия Полякова позволяет нам задуматься о своем прошлом и будущем. О судьбе страны и семьи. Вот в этом, неразрывном единстве. Ибо ничто не может существовать в мире отдельно, обособленно от общественных процессов. Самое главное, что в его иронии, порой очень горькой, нет самоуничижения, обиды на отцов и дедов, призыва бесконечно каяться. А есть мысль очень правильная: выйти из «крокодиловых джунглей», возникших в России, можно, только мобилизовав волю и разум. И одним бегством спастись не удастся.
Анна Иванкович
