Мюррей Букчин © Graphic Graeme Shorten Adams
Задачей, которой Мюррей Букчин (1921-2006) посвятил свою жизнь, было стремление обновить столетние традиции революционного социализма так, чтобы они соответствовали новой эпохе. Столкнувшись с неудачами марксизма, которые тот претерпел после Второй мировой, многие — возможно, самые радикальные социалисты его поколения — ушли из левого движения. Однако Букчин не отказался от идеи заменить капитализм и национальное государство рациональным экологическим либертарным коммунистическим обществом, базирующимся на гуманистических и кооперативных принципах социальных отношений.
Вместо того чтобы отказаться от этих идей, он пытался переосмыслить само понятие революции. В 1950-х он пришел к выводу, что ареной новых революционных сражений будет не фабрика, а город, а новым революционным агентом будет не индустриальный рабочий, а гражданин, и основным институтом нового общества должна быть не диктатура пролетариата, а гражданская ассамблея, сформированная на принципах прямой демократии. Он также пришел к выводу, что рост капитализма ограничивает экология.
Кроме того, Букчин пришел к выводу, что современные технологии избавляют нас от необходимости тяжелого труда (условие, которое он назвал «пост-дефицитом»), освобождая людей для переустройства общества и участия в демократическом самоуправлении.
Он разработал программу создания ассамблей и конфедераций в городских кварталах, городах и деревнях, которую называл (в разные периоды жизни) эко-анархизмом, либертарным муниципализмом или коммунализмом.
В 1970-х возникли новые социальные движения – феминизм, антирасизм, коммунитаризм и энвайронментализм – зарождая надежду на реализацию его программы, однако они так и не смогли породить новую революционную динамику. Сейчас же – в 2015-м – концепция радикальных гражданских ассамблей вновь заинтересовала международные левые группы. И я предлагаю новому поколению ознакомиться с основными принципами программы, разработанной Букчиным в 1980-1990-х годах.
Либертарный муниципализм
Идеал «Коммуны коммун», как часто говорил Букчин, являлся частью революционной истории на протяжении двухсот лет – это идеал децентрализованных, безгосударственных и коллективно самоуправляемых коммун или свободных городских общин, объединенных в конфедерации. Санкюлоты в начале 1790х управляли революционным Парижем посредством ассамблей. Парижская Коммуна 1871-го называла себя «абсолютной автономией Коммуны, распространяющейся на все населенные пункты Франции». Крупнейшие теоретики анархизма XIX века – Прудон, Бакунин и Кропоткин – призывали к созданию федерации коммун.
Либертарный муниципализм должен был стать продолжением этой традиции. Вместо того чтобы формировать партийную машину для получения государственной власти и проведения реформ сверху вниз, данная концепция скорее отвечает на вопрос, заданный Аристотелем две тысячи лет назад и являющийся главной проблемой всей политической теории: какой строй наилучшим образом обеспечивает богатство и процветание общественной жизни человека? Ответ Букчина: тот строй, при котором полноправные граждане управляют сообществом посредством демократии ассамблей.
Для Букчина именно город является новой ареной революционных выступлений (как и в прошлом), а левые XX века, ослепленные своей любовью к пролетариату и фабрикам, упускали из внимания этот факт.
Исторически, революционная деятельность в Париже, Санкт-Петербурге и Барселоне базировалась на городском сообществе не в меньшей степени, чем на рабочем месте. В период Испанской революции (1936-37) анархистская организация «Друзья Дуррути» утверждала, что «муниципалитет — это подлинное революционное правительство».
Сегодня же, как говорил Букчин, городские кварталы хранят память о старых гражданских свободах и борьбе угнетенных. Оживив эту память и на основе тех свобод, мы сможем вдохнуть новую жизнь в локальную политику – городскую общественную сферу, которая станет ареной развития политического самоуправления.
Большая часть нынешней социальной жизни тривиальна и бессмысленна, говорил Букчин. Современная эпоха лишает нас целей и корней, а жизнь в национальных государствах делает нас пассивными потребителями. Либертарный муниципализм, наоборот, следуя традициям гражданского гуманизма, предлагает моральную альтернативу такой жизни, ставя на первое место активное и ответственное участие граждан. Политика, как утверждал он, слишком важное дело, чтобы доверять его профессионалам – она должна стать делом простых людей, и каждый взрослый гражданин является потенциально достаточно компетентным, чтобы напрямую участвовать в демократической политике.
Демократия ассамблей — это цивилизационный процесс, который может трансформировать группу эгоистичных индивидуумов в сознательный, рациональный и этический политический орган.
Разделяя ответственность за самоуправление, граждане начинают сознавать, что они могут полагаться только на себя и получать выгоду от взаимного доверия. Индивидуум и сообщество творят друг друга в ходе взаимовоздействия. Процесс встраивания социальной жизни в этический образ жизни и демократические институты ведет как к моральной, так и к материальной трансформации.
Там, где ассамблеи уже существуют, либертарный муниципализм ставит перед собой целью расширение собственного радикального потенциала. Там, где они когда-то существовали, он стремится возродить их. Там, где их никогда не было, он должен породить их. Букчин предлагал и практические рекомендации относительно создания таких ассамблей. В 1996-м я совместно с ним обобщила эти рекомендации, составив своеобразное руководство, начинающееся с рассмотрения вопроса о самообразовании посредством учебных групп.
Данный процесс может предполагать и выдвижение кандидатов для участия в муниципальных выборах – с программой, призывающей к передаче власти городским общинам, а там, где это невозможно, можно создавать неузаконенные ассамблеи и пытаться наделить их властью при помощи морального давления.
В крупных городах активисты могут сначала создавать ассамблеи лишь в некоторых районах. Затем эти ассамблеи должны стать моделью для других районов.
Когда ассамблеи получат де-факто реальную власть, гражданское участие в них усилится, еще более усиливая и власть самих ассамблей. В итоге будут внесены изменения в городские уставы и конституции – власть ассамблей в местном самоуправлении будет, таким образом, узаконена.
Демократическая политическая жизнь
На ассамблею граждане созываются для решения конкретного вопроса, разработки плана действий и определения политики по данному вопросу. Они предлагают свои варианты и рассматривают их плюсы и минусы, а затем большинством голосов принимают решение. Сам процесс рационального размышления и принятия решений со всей полнотой ответственности развивает и характер граждан – их личные качества и гражданские добродетели, соответствующие принципам политической демократии.
Тогда граждане начинают действительно понимать, что выживание их политического сообщества зависит от солидарности и их общего участия в политической жизни. Они начинают понимать, что у них есть не только права, но и обязанности перед своим сообществом, и, исполняя свои обязанности, они сознают, что права и обязанности являются общими для всех.
Корректность в разумных пределах необходима для толерантного, действенного и креативного демократического участия. Это обязательное условие для конструктивной дискуссии и обсуждения вопросов – оно необходимо для преодоления личной предвзятости и желания отомстить кому-либо, а также для противостояния алчности ради сохранения солидарности в сообществе.
От чего прямая демократия не зависит, так это от этнической однородности – ни практика прямой демократии, ни ее достоинства не являются собственностью исключительно той или иной этнической группы.
Рациональное демократическое устройство общества предоставляет публичное пространство, где может возникнуть и процветать взаимопонимание между людьми разных этнических групп. Сама нейтральность процедур такого демократического строя позволяет представителям этнических групп сформулировать свои специфические проблемы в ходе дискуссии. В такой общей для всех среде люди разных культур становятся скромнее относительно предполагаемых достижений своей культуры и добиваются признания благодаря участию в делах сообщества и решению проблем, касающихся окружающей среды.
Решения ассамблей, следует надеяться, будут продиктованы рациональными и экологическими стандартами. Этос общественной ответственности может препятствовать расточительному и безответственному потреблению товаров, уничтожению окружающей среды и нарушению прав человека. Граждане, участвующие в ассамблеях, могут сознательно регулировать экономическую жизнь так, чтобы она соответствовала этическим нормам сотрудничества и солидарности, создавая то, что Букчин называл моральной экономикой, являющейся противоположностью рыночной экономики.
Классические понятия пределов и баланса придут на смену капиталистическому стремлению к распространению и конкуренции ради извлечения прибыли. Сообщество будет ценить людей не за их уровень производительности и потребления, а за позитивный вклад в общественную солидарность.
Децентрализация и конфедерация
Для поддержки демократического самоуправления городская политическая жизнь должна быть организована в меньших масштабах. Крупные города должны быть политически и административно децентрализованы – разбиты на муниципалитеты городских кварталов приемлемых размеров. Аналогичным образом должны быть децентрализована и физическая форма самого города.
Благодаря децентрализации городов и перераспределению технологических ресурсов с учетом принципов экологии, либертарный муниципализм сможет организовать отношения города и деревни на основе творческого баланса.
Тем не менее, децентрализация не предполагает автаркии. Каждое отдельное сообщество ради поддержания жизни требует большего количества ресурсов и сырья, чем те, что доступны на его территории. Муниципалитеты обязательно будут взаимозависимыми, особенно в сфере экономики. Экономическая взаимозависимость является функцией не рыночной капиталистической экономики со свойственной ей конкуренцией, а социальной жизни, как таковой – и это простой факт.
Организованное сотрудничество, следовательно, необходимо – и Букчин утверждает, что для этого необходима институциональная форма конфедерации – разветвляющийся союз, в котором несколько политических единиц формируют большую единицу, такую как город или регион. Демократически управляемые городские районы не будут при этом растворяться в конфедерации, но сохранять свою идентичность, хотя и находясь во взаимосвязи с другими районами для решения их общих городских или региональных вопросов.
Ассамблеи посылают делегатов на совет конфедерации, чтобы координировать и администрировать политику ассамблей, утвержденную ассамблеями, а также чтобы с улаживать разногласия между ассамблеями и проводить решения ассамблей в жизнь. Делегаты не определяют политику и остаются подотчетными ассамблеям, которые их избирают. Мандат делегата может быть немедленно отозван по усмотрению ассамблеи.
Советы конфедерации существуют сугубо для административных целей и являются своего рода арбитражными судами. Сформированные специально для того, чтобы выражать собой взаимозависимость ассамблей и улаживать разногласия, они будут гарантией того, что власть распределяется снизу вверх. Они воплощают собой революционную мечту о «Коммуне коммун».
Общественная собственность
Экономический строй, который развивает либертарный муниципализм, основан не на национализации (как при государственном социализме), не находится под управлением фабричных рабочих (как при синдикализме). Он не предполагает частную собственность (как при капитализме) и не сводится к собственности небольших кооперативов (как при коммунитаризме). Такой строй предполагает, скорее, муниципализированную собственность, то есть «собственность» сообщества, которой управляют гражданские ассамблеи.
Все крупные экономические активы будут экспроприированы и переданы гражданам, объединенным в конфедерации муниципалитетов. Граждане как коллективные «собственники» экономических ресурсов своей общины формируют и экономическую политику, проводимую в интересах общины в целом. Иными словами, принимаемые ими решения будут продиктованы не интересами какого-либо предприятия или какой-либо профессии (иначе они будут отвечать интересам узкой группы или являться ориентированными на торговлю), а нуждами всей общины. Рабочие определенного предприятия будут, соответственно, определять не только политику этого предприятия, но и всех других предприятий данной общины. Они будут участвовать в управлении не как рабочие, крестьяне, инженеры или специалисты, а как граждане.
Ассамблея будет принимать решения относительно распределения материальных благ по всем кварталам муниципалитета и по всем муниципалитетам региона. Распределение должно происходить ради блага всех граждан, согласно принципу коммунистических движений XIX века: «От каждого по способности, каждому по потребности».
У каждого члена общины будет доступ к жизненно необходимым средствам, вне зависимости от работы, которую он или она может совершать. Ассамблея должна будет рационально определять уровень потребностей.
Экономическая жизнь, как таковая, будет включена в сферу политики – станет частью общего дела конфедерации ассамблей. Если один муниципалитет попытается расшириться за счет других, то конфедерация будет обладать правом воспрепятствовать этому. Ни фабрики, ни земля не будут более являться некой отдельной единицей, конкурирующей с другими единицами со своими особыми интересами.
В наше время, как утверждал Букчин, производственные технологии развиты уже в достаточной степени, чтобы существенно увеличить свободное время посредством автоматизации задач, некогда исполняемых благодаря ручному труду. Основные средства для ликвидации тяжелого труда, для жизни в комфорте и безопасности, для жизни по принципам рационального и экологического мышления, ради социальных, а не частных целей – уже сейчас доступны для всех народов мира.
В современном же обществе автоматизация породила излишние проблемы – вроде нищеты из-за безработицы, поскольку корпорации предпочитают машину человеческому труду ради того, чтобы снизить производственные расходы.
Однако в рациональном обществе производственные технологии будут создаваться для увеличения свободного времени, а не для порождения нищеты.
Современная технологическая инфраструктура будет использована для удовлетворения основных жизненных потребностей и ликвидации тяжелого физического труда и не будет более служить требованиям капитализма. Мужчины и женщины тогда получат свободное время, чтобы участвовать в политической жизни и наслаждаться богатством и содержательностью личной жизни.
Гражданская милиция
По мере того, как все большее количество муниципалитетов будет демократизироваться и объединяться в конфедерации, их совокупная власть станет представлять собой угрозу государству и капиталистической системе. Процесс выхода из ситуации двоевластия может предполагать и конфронтацию, поскольку существующие государственные структуры обязательно выступят против самоуправления. Ассамблеи, по мнению Букчина, должны будут сформировать вооруженную гвардию и гражданскую милицию, которая будет защищать их вновь обретенные свободы.
В этом отношении он следовал давней линии международного социалистического движения, согласно которой, вооруженный народ – гражданская милиция – является альтернативой регулярным армиям и условием существования свободного общества. Бакунин, например, писал еще в 1860-х:
«Все трудоспособные граждане должны, при необходимости, взять в руки оружие, чтобы защищать свои дома и свою свободу. Вооруженная защита каждой страны должна быть организована на местном уровне: коммуной и провинцией по такому же принципу, как действует милиция в Швейцарии или США».
Гражданская милиция — это не просто вооруженные силы. Это проявление власти свободных граждан, которое отражает их решимость отстаивать свои права и приверженность принципам новой политической системы. Гражданская милиция или гвардия должна быть организована на демократических началах, а офицеры должны избираться, как членами самой милиции, так и гражданскими ассамблеями. Действовать гражданская милиция должна под пристальным надзором гражданских ассамблей.
Не исключено, что вооруженная борьба и не понадобиться, как считал Букчин, поскольку само существование прямой демократии сможет «выхолостить» государственную власть, лишая государство легитимности и завоевав поддержку большей части народа при формировании новых гражданских и конфедеративных институтов. По мере разрастания и увеличения числа муниципальных конфедераций будет возрастать и потенциал для формирования двоевластия (говоря словами Троцкого) или контрвласти, противостоящей национальному государству. Выражая вою народа, конфедерации смогут стать инструментом, способствующим смене власти.
После вооруженной конфронтации или без нее, но власть перейдет из рук государства в руки народа и его конфедераций ассамблей. В Париже 1789-го и в Петрограде 1917-го государственная власть просто развалилась, столкнувшись с революционным противодействием. Кажущаяся мощь всесильных французской и российской монархий оказалась на самом деле пустышкой – эти монархии развалились, как только революционный народ бросил им вызов.
Самое главное, что в обоих случаях рядовые солдаты вооруженных сил переходили на сторону революционных движений. И сегодня тоже, как полагал Букчин, не менее важно, чтобы нынешние вооруженные силы перешли на сторону народа.
Как улучить революционный момент
Букчин не раз подчеркивал в последние годы жизни, что для того, чтобы революция была успешной, история должна быть на её стороне. Успех возможен не в любой момент – помимо воли индивидуумов, должны быть задействованы и крупные социальные силы.
Однако очень часто люди оказываются неготовыми, когда революция появляется на горизонте. В «революционные моменты», как называл их Букчин, в моменты взрыва социального или политического кризиса люди массово выходят на улицы, чтобы выразить свой гнев, но без существующих революционных институтов, которые воплощали бы собой альтернативу, людям остается только гадать, что делать дальше. И когда наступает революционный момент, уже слишком поздно создавать такие институты.
Невозможно предсказать, когда именно разразится социальный кризис, поэтому эмансипативные институты должны быть созданы заранее – перед революционными моментами – и это мучительная и кропотливая работа. Он призывал своих учеников создавать институты нового общества в оболочке старого мира, чтобы они были уже готовы на момент наступления кризиса.
Архитекторы революции в Рожаве четко понимали этот момент. В начале 2000-х, даже когда жестокий режим Асада запрещал политическую деятельность, женский «Союз Звезды» и Демократический союз (PYD) начали организовываться тайно, согласно принципам новой идеологии «Рабочей партии Курдистана» – «демократического конфедерализма». В марте 2011-го началось восстание в Сирии, позволившее им действовать открыто и они сразу же развернулись в полную силу: Народный совет западного Курдистана организовал советы в районах, кварталах, деревнях и регионах.
Граждане стали массово присоединяться к этим институтам. Таким образом, был достигнут новый уровень – жители улицы стали коммуной, подлинной гражданской ассамблеей. Когда же в Рожаве наступил революционный момент в июле 2012-го, то есть когда режим Асада ушел из региона, процесс организации шел уже более года и необходимые основы были заложены – уже существовала система демократических советов и была поддержка со стороны народа.
Дальнейшая задача — не только выжить в войне с джихадистами, но и обеспечить распределение власти снизу вверх. Всему остальному миру революция в Рожаве дает важный урок о необходимости предварительной подготовки. Когда западные активисты сталкиваются с репрессиями, то это ничто в сравнении с жестокостью диктатуры Асада, у них, все-таки, есть относительная свобода, чтобы начать создавать новые институты прямо сейчас.
Вопрос власти
К собственному разочарованию Букчин видел, что в современных движениях многие активисты считают власть сущим злом – чем-то, что следует отменить или чего следует избегать. Таково их моральное правило. Он неистово противостоял такой позиции на закате своей жизни, утверждая, что власть – это не хорошо и не плохо, она просто есть. Проблема заключается не в том, будет ли она дальше существовать (а она будет всегда), а в том находится ли она в руках элит или в руках народа, а также в том ради каких целей и в чьих интересах ее используют.
В качестве иллюстрации он рассказывал об истории времен Испанской революции 1936-37. В предшествующие десятилетия испанские анархисты выстроили сильную революционную институцию CNT (Национальную Конфедерацию Труда) – крупнейший в мире анархо-синдикалистский профсоюз.
21 июля 1936, когда генералы Франко захватывали большую часть Испании, намереваясь разгромить Республику и установить военную диктатуру, рабочие Барселоны, организованные CNT, сформировали отряды вооруженной милиции, и в некоторых районах (в особенности в Каталонии) смогли отбить наступление реакционеров-франкистов.
Когда же пыль битвы осела, рабочие и крестьяне де-факто взяли власть в Каталонии. Они коллективизировали рабочие места – землю, фабрики и предприятия в городских кварталах и сельской местности. Они сформировали сеть комитетов самоуправления для организации обороны, снабжения и системы транспорта. Эти институты, формировавшиеся снизу вверх, сформировали фактически подлинное революционное правительство.
Благодаря этим институтам, рабочие и крестьяне не уничтожили систему власти – в силу своей самоорганизации и благодаря военным успехам, они сами взяли власть. И это был, по мнению Букчина, один из величайших революционных моментов XX столетия и всей истории революционных движений.
Чтобы понять, как использовать эту власть, рабочие и крестьяне обратились к CNT, которая 23 июля и созвала ассамблею или пленум возле Барселоны для обсуждения этого вопроса. Некоторые делегаты со всей страстью говорили, что CNT должна поддержать коллективы и комитеты в качестве революционного правительства и провозгласить либертарный коммунизм. Другие же утверждали, что такая инициатива будет представлять собой «большевистский захват власти» и предлагали CNT совместно с другими антифашистскими партиями (буржуазными либералами, социалистами и даже сталинистами) сформировать региональное коалиционное правительство Каталонии.
У пленума CNT не хватило революционного духа, и был выбран второй вариант. Трагедия заключается в том, что, по сути, они передали власть из рук фактически существующих органов самоуправления в руки коалиционного правительства, которое представляло новое региональное государство. Впоследствии это Каталанское государство консолидировало власть, восстановило старую полицию и даже развязало руки сталинистам. Через несколько месяцев сталинисты подавили рабоче-крестьянские комитеты, свернули революцию и арестовали ее сторонников.
Букчин, конечно, считал, что каталонские анархисты должны были провозгласить либертарный коммунизм в 1936-м, когда у них был шанс. Однако анархистская теория приучила их отвергать власть как некое зло, а не принимать власть народа. «Друзья Дуррути», которыми восхищался Букчин, считали, что неудачи революции июля 1936-го были следствием отсутствия «конкретной программы. Мы понятия не имели, в какую сторону двигались. Лирики у нас было предостаточно, но когда все уже было сказано и сделано, мы не знали, что делать с массами рабочих и как наполнить содержанием тот массовый взрыв, который назревал в наших организациях. Не зная, что делать, мы фактически подали революцию на блюдечке буржуазии и марксистам».
Развивая теорию либертарного муниципализма, Букчин намеревался предоставить либертарную теорию власти, которой так не хватало в 1936-1937. Это касается и теории демократического конфедерализма Оджалана. Приняв на вооружение либертарные теории власти, мы можем надеяться, что в будущем революционные моменты не будут трагически упущены.
Радикализуйте демократию!
© STAN HONDA/AFP/Getty Images
Национальное государство и капиталистическая система не могут жить вечно. По всему миру пропасть между богатыми и бедными расширилась до гигантских масштабов, а курс, которым движется эта система в целом, противоречит существованию самой биосферы.
Императив капитализма «рост или смерть», требующий поиска источников прибыли ради наращивания капитала за счет всего прочего, радикально противоречит практическим реалиям – взаимозависимости и пределов роста – как в социальном плане, так и в плане ограниченных возможностей планеты поддерживать жизнь. Глобальное потепление уже оказывает разрушительное воздействие, вызывая подъем уровня океана, губительные экстремальные погодные условия, эпидемии инфекционных заболеваний и сокращение площади пахотных земель.
В таких условиях, по мнению Букчина, выбор очевиден: либо люди организуют демократическое, кооперативное, экологическое общество, либо будут уничтожены экологические основы общества. Возрождение политики и гражданства для него являлось, таким образом, не только предпосылкой свободного общества, но условием выживания нашего вида. По сути, вопрос экологии требует фундаментального переустройства общества на принципах кооперации, а не конкуренции, демократии, а не авторитаризма, общинности, а не индивидуализма. И прежде всего он предполагает уничтожение капиталистической системы, разрушающей биосферу.
Букчин считал, что универсальным желанием рационально мыслящих людей будет стремление сохранить биосферу, а потребность в сообществе свойственна человеческому духу и смогла пережить века и периоды социальных кризисов, тогда как капиталистическая экономика насчитывает лишь чуть более двухсот лет.
В экономике смешанного типа, которая ей предшествовала, культура обуздывала корыстные желания, и она сможет стать сдерживающим фактором опять, особенно если будет подкреплена технологией общества пост-дефицита. Необходимость создания рационального общества требует от нас быть рациональными существами – быть достойными наших уникальных потенциальных человеческих возможностей и создать Коммуну коммун. Букчин говорил, что во многих регионах старые демократические институты прозябают, задавленные мощью современных республиканских государств.
Коммуна, пусть и в искаженном виде, скрывается и в городских советах, районная ассамблея, пусть и в искаженном виде, скрывается в городских кварталах, муниципальные конфедерации – в региональных ассоциациях городов.
Эти скрытые пока институты необходимо обнаружить, возродить и усилить, там где они существуют, или создать там, где их нет, и тогда мы сможем создать условия для нового общества – экологического, рационального, демократического и неиерархического. Отсюда и лозунг, которым Букчин часто завершал свои воодушевляющие речи: «Демократизируйте республику! Радикализуйте демократию»!
Джанет Биэль, товарищ Мюррея Букчина, сотрудничавшая с ним последние 19 лет его жизни. Автор работы «Экология или катастрофа: жизнь Мюррея Букчина (изд. Oxford University Press, октябрь 2015).
