Образец присланных в музей валенок
Посещение музея «Русские валенки» в современных реалиях можно отсчитывать даже не с порога помещения, а погружения в неизведанное на интернет-странице gorizont.org. Но зачем нам это нужно? Затем, что музей принадлежит ЗАО «Горизонт» — «крупнейшему в России производителю войлока и фетра». Музей «Русские валенки», как рассказывается в описании и что нам предстоит протестировать на практике, — единственное в Москве место, где можно узнать о валенках и «осознать их значимость». Прямо со вступительной фразы провозглашается основополагающая роль валенок в становлении русской национальной идеи.
«Валенки — какое хорошее, простое, какое русское слово. Испокон веков они — неотъемлемая часть русского костюма, <…> русского характера».
Миссия музея — возрождение знаний и умений русского народа и приобщением детей к идеалам славянской культуры, фактически трансляция русской культуры для широкого круга потенциальных зрителей. Это несколько неожиданно выглядит рядом с заявкой на приобщение к экологическому движению («…наши предки умели взять от природы необходимое по праву, не нарушая гармонии окружающей жизни») и претензией на включение в ряд столичных неформальных мест общения из-за теплой и уютной атмосферы («в музее тепло и уютно, как в валенках»).
Лозунг раздела «Экскурсии» — «Трогать руками обязательно» наводит на мысль о том, что экспозиция включает в себя интерактивные объекты, любимые нынешними посетителями музеев. Выставка, говорит нам раздел, будет интересна зрителям любого возраста (хотя далее упоминает подростков с их стремлением делать «селфи» и пенсионеров, ностальгирующих по ушедшей молодости, — видимо, эти группы посетителей бывают в музее чаще всего).
Принципы же экспонирования, сколько не ищи по разделам сайта, остаются непрозрачными — неясно, как выставочное пространство помогает в реализации миссии музея. Помогает ли он возродить интерес к валенкам и интерес к народной культуре? Это нам и предстояло выяснить. Мы заранее связались с музеем, следуя советам на сайте, и сообщили, что придём к ним в указанное время на организованную экскурсию.
Портрет создателя музея
Неприметный вход находится на углу дома 12 в Кожевническом переулке. За дверью обнаруживается стол с маленьким мешочком в форме валенка (для пожертвований), а сразу за ним — застеклённый павильон-касса. Едва ли не каждый квадратный сантиметр небольшого помещения музея заполнен валенками во всех мыслимых и немыслимых вариациях. Если на подоконнике, скамейке или стенде за стеклом вдруг даже и не лежит никакого валенка, то там обнаружатся либо пробковые доски с фотографиями рабочих валяльных фабрик и радостных обладателей валенок, либо изделия художественной самодеятельности на ту же тему. Специального запроса-клича от музея на сторонние поделки нет, однако руководство не против найти ещё немного места на стене или в углу для очередного фантастического валенка, который туда принесут желающие. За стеклом и на подоконниках можно увидеть валенки, вызывающие у зрителя различные ассоциации и отсылающие к узнаваемым образам из повседневности — молодёжным субкультурам (эмо, панк), наряду невесты, чалме мусульманина (такой валенок носит название «Абдулла») и т.д.
Валенок начинает казаться своеобразным посредником для разговора о чём угодно, точнее, для упоминания чего угодно.
«Доводилось вам валенки носить? Было такое?» — первый вопрос экскурсовода Эльвиры вслед за приветствием. После нескольких робких утвердительных ответов валенки провозглашаются самой тёплой и надёжной обувью, в которой невозможно замёрзнуть. Следующий вопрос, из чего делают валенки, сопровождается наглядной демонстрацией процесса, а затем и небольшим интерактивом — экскурсовод изображает жестами и ножницами, как стригут овцу, «не принося никому вреда», и всем разрешается потрогать кусочек шерсти.
Эмо-валенки
Поток вопросов и комментариев от любопытных детей предсказуем: они не в силах дождаться, пока экскурсовод закончит часть рассказа, и спрашивают обо всём сразу. Экскурсовод не одобряет вопросы, перебивающие её реплики, — видимо, музей ожидает, что дети понимают, когда наступает подходящий момент, чтобы что-то комментировать. Разумеется, в обязанности экскурсовода не входит преподать маленьким слушателям уроки этикета, но, чтобы всё-таки указать на особенности поведения в музее во время экскурсии, применяют «взрослые» объяснения. Так, на одном из стендов рядом с валенками стоят «бурки» (есть табличка с подписью), и один ребёнок спросил, что это такое. Вместо того, чтобы принять загадочный вид и сообщить что-то вроде: «всему своё время, слушайте рассказ — и скоро узнаете», экскурсовод нервно отвечает:
— Да подожди! Дай рассказать всё, что знаю, потом зададите вопросы, если останутся.
Валенки «Абдулла»
Объяснение напоминает регламентированное выступление-презентацию на конференции, а многие вопросы, скорее всего, к концу всей экскурсии забываются. В построении самого повествования вроде бы отсутствует нарочитая русскоцентричность, однако чтобы сделать вопрос про веретено понятным для детской аудитории, даётся ссылка на европейский фольклор («Чем уколола палец спящая красавица?»). Рассказывая про чесальную машину, экскурсовод начинает с того, что она была изобретена «200 лет назад в Англии». Тем не менее, когда наглядно сравниваются монгольская и русская версии валенка, внимание слушателя акцентируют на том, что «сшить валенок из отдельных кусочков войлока проще, чем сложить настоящую шерстяную скульптуру», и только «наши с вами славянские предки додумались» cделать цельный валяный сапог. Сообщается, что некоторые историки полагают, что русские научились делать валенки у монголов, однако после этого рассказа и демонстрации двух типов валенка все должно стать ясно.
И вместо уже логично ожидаемого чего-то вроде «что на самом деле всё это придумали наши славянские предки!» — мы вдруг слышим нейтральное, «…что между монгольским и русским валенком есть существенные отличия».
Русский народ в рассказе неизменно побеждает всех и вся — особенно в Великой Отечественной войне, и всё потому, что нам помогают валенки, которые и теплее, и практичнее, и изысканнее по технологии изготовления, чем обувь противника.
Сюжет «роль валенок в войне» звучит в рассказе не как исторический факт в ряду других фактов, а как повод к ритуальному возвеличиванию предмета, то есть валенка, за то, что он помог «нам» превзойти «соперника»:
— На стороне русских был Генерал Мороз, и морозил он, в первую очередь, кого? — Немцев! — уверенно отвечают дети. — Да, наших противников — немцев, австрияков, венгров… Мы благодарны валенкам за помощь в нашей победе! Скажем им спасибо! (вразнобой звучат детские «спасибо»).
Под конец экскурсии все усаживаются перед телевизором. Демонстрируется фильм о том, как делали валенки на самой первой фабрике валенок, находящейся под Нижним Новгородом (услышав это, дети наперебой спрашивают «а Нижний Новгород — это где?», но никто им не отвечает и даже не показывает город на висящей рядом карте). Дети сопоставляют кадры дореволюционной съёмки с близкими им современными практиками — деятельность рабочего-каталы называют «хорошим фитнесом», а в сцене сбрызгивания ткани водой ищут «пшикалку» в руках рабочего.
Апелляции к «русской простоте», сюжетам из крестьянской жизни, а далее из советской, присутствуют в реконструкции «комнаты деревенского быта», в которой сосуществуют прялка и граммофон — в контексте рассказа все это выглядит «лоскутным одеялом». Валенки предстают элементом, который помогает поддержать разговор едва ли не о чём угодно. И как следует из рассказа экскурсовода, они изначально не несли сугубо практической цели «обуви, которую носят». Валенок служил семейным социальным маркером в деревнях («валенки были дороги, поэтому была одна пара на семью, носили по очереди», «парень в валенках считался завидным женихом»), лечил царственных особ как от ревматизма («Екатерина II даже на балы под платья носила валенки»), а также от похмелья (на одном из стендов вывешена краткая справка из разряда «занимательная история»: «Почему Пётр I опохмелялся в валенках?»). Теперь же он практически полностью утрачивает всякое практическое значение как предмета обуви и превращается в пространство для воспроизведения общих мест разговора о русской культуре и политической истории.
Фото и текст:
Полина Аракчеева и Юлия Коробова
Материал подготовлен совместно с проектом «Музеинг».
