Непрерывная череда террористических актов не первый год привлекает общественное внимание к Пакистану. Мы постоянно слышим о взрывах и выстрелах в этой стране. Нам часто говорят о борьбе с исламистским террором, которую якобы ведут власти. Но мы очень мало знаем, что происходит в Пакистане на самом деле. Что правда, а что ложь в официальной информации? Кто с кем и за что ведет борьбу в этой стране? Насколько изменилась роль ислама в общественной жизни? Чтобы получить ответы на эти и многие другие вопросы, обозреваель Рабкор.ру Василий Колташов побеседовал с Шафиком Ахмедом, членом ЦК Компартии Пакистана, находящимся в политической иммиграции в ЕС. Предлагаем вниманию читателей первую часть беседы.
Религия присутствует по обеим сторонам стены, которая разделяет культуру и цивилизацию, и в этом также заключается ее ужасающая власть. В цивилизации религия выражается доктриной, институтом, властью, метафизической спекуляцией, трансцендентной истиной, хорами и соборами. В культуре эту роль играет миф, ритуал, иррациональность, спонтанное ощущение и темные боги.
Почему наиболее странные люди, включая и меня, внезапно начинают говорить о боге? Кто мог ожидать, что в технократическом XXI веке теология вновь поднимет голову, кто мог ожидать массового возрождения зороастризма? Почему отдел «Атеизм» в местном книжном магазине внезапно разросся, и на полках стоят антирелигиозные манифесты Кристофера Хитченса, Ричарда Докинза и других авторов, включая даже произведение под названием «Прирожденные скептики с легким налетом баптизма»? Почему в то время как мы уверенно продвигались к посттеологической, постметафизической и даже постисторической эре, снова возник вопрос о боге?
Немецкий фильм 2008 года «Комплекс Баадера-Майнхоф» («Der Baader Meinhof Komplex»), снятый по одноименной книге Штефана Ауста, о легендарной левотеррористической группе «Фракция Красной Армии» (РАФ, Rote Armee Fraktion) режиссера Ули Эделя претендует на сенсационную правдоподобность, так как снят на важную сегодня тему, актуальную, как и 30–40 лет назад – проблему «левого терроризма».