Пока отечественные любители фантастики с упоением следят за всеми перипетиями, сопровождающими поиск хорошего царя в масштабной фэнтезийной постановке «Игра престолов», британский фантастический мини-сериал «Черное зеркало» еще ждет своих преданных фанатов. Перед нами два сезона по три серии, длительностью менее часа, не связанные общим сюжетом или героями. Кажется, такой нестандартный телевизионный продукт неспособен пробить себе путь к массовому телезрителю. Однако поднимаемые в «Черном зеркале» проблемы живо напоминают любителям фантастики о самых лучших произведениях Филиппа Дика и Рэя Брэдбери. Несмотря на отсутствие сквозного повествования, все эпизоды сериала можно сгруппировать в три сюжетные линии.
Первая сюжетная линия связана с политической системой современной (альтернативной?) Великобритании. Представьте себе, что британский премьер-министр разбужен звонком: похищена всеобщая любимица — принцесса Сюзанна. Похитители прислали ролик с требованиями, но это не выкуп, не освобождение террористов или прощение долгов странам третьего мира и даже не требование не закрывать библиотеки. Похитители требуют, чтобы премьер-министр ради освобождения принцессы Сюзанны, герцогини Бомондской, в прямом эфире всех телеканалов Британии совершил половой акт со свиньей.
Дальше авторы сериала демонстрируют нам работу британского политического спина во всей его красе. Ведь за принятием того или иного решения давно стоит не политическая программа, опирающаяся на интересы своего социального класса, а рейтинг в масс-медиа, количество твитов или просмотров ролика в сети. Политические консультанты в этих условиях играют гораздо более важную роль, чем первые лица государства. Политика как битва идей превращается в шоу, в продуманную маркетинговую стратегию и рекламную кампанию(1). Эта кампания имеет своим стержнем не стройную систему убеждений, а вольную игру рейтингов, лайков и перепостов.
Свое последующее развитие эта мысль получает в заключительном эпизоде второго сезона «Момент для Уолдо». Предвыборная борьба в одном из избирательных округов между представителями двух ведущих британских партий, — консерваторов и лейбористов, — неожиданно теряет свою предсказуемость, когда в нее включается синий анимационный медведь Уолдо, которого озвучивает комик-неудачник. Он, не стесняясь политических приличий, обличает все отрицательные стороны политического консенсуса, при котором меняются только названия партий, но проводимая ими политика остается неизменной. Эта не укладывающаяся в рамки стандартных политических дебатов ситуация привлекает к выборам массу электоральных абстинентов, ранее не интересовавшихся политикой. Но что кроме критики сложившейся политической системы может предложить мультипликационный кандидат? И является ли подобная критика продуктивной? Ведь не случайно интерес к хамоватому медведю проявляет специально прибывший из США представитель «агентства», которое заинтересовалось использованием подобной методики в одной из латиноамериканских стран.
Нечто подобное показанному в сериале мы можем наблюдать воочию в Италии, где комик Беппе Грилло благодаря критике сложившейся политической системы и набору правых и левых популистских лозунгов сумел превратить свое «Движение пяти звезд» в третью по величине политическую силу в стране. Но что кроме политической клоунады может принести простым людям комик Грилло? Вопрос по-прежнему остается открытым.
Следующая сюжетная линия посвящена новому дивному миру супергаджетов, тотальной социальной сети и пенитенциарным реалити-шоу. Протагонист серии «15 миллионов призов» просыпается в своей комнате, стены которой напоминают сенсорные экраны смартфонов, транслирующие с утра до вечера эротические программы, игры, юмористические шоу и рекламу. Единственный способ уклониться от просмотра — это заплатить штраф виртуальными деньгами. Деньги зарабатываются на велотренажере, крутя педали которого в будущем вырабатывают электроэнергию, так необходимую для поддержания в рабочем состоянии всех этих экранов, транслирующих развлечения. В этом обществе тотального отчуждения, где все межличностное общение происходит в глобальной социальной сети, а у каждого человека есть свой аватар, действительной редкостью являться подлинность. Касается ли это яблок, выращенных в чашке Петри (единственная полезная еда от которой не толстеют, если вы толстеете и не можете крутить педали, то автоматически попадаете в касту уборщиков — социальное дно этого общества), или создаваемого невидимым компьютером вида из окна, или простых человеческих чувств. В этом чудесном обществе существует и свой социальный лифт — некий аналог программы «Мы ищем таланты», приняв участие в которой вы сможете повысить свой статус и как звезда пользоваться большим набором подлинных предметов.
Нет нужды говорить, что все элементы этой антиутопии уже существуют в нашей действительности. От этого пророчество авторов «Черного зеркала» выглядит куда более зловещим, чем тоталитарный мир, описанный Оруэллом или Замятиным.
В эпизоде «Белый медведь» мы видим потерявшую память женщину, на которую вдруг начинается самая настоящая охота. В то время как она, охваченная паникой, пытается найти помощи у окружающих ее людей, они лишь снимают ее на свои смартфоны. Случайно встретившаяся пара говорит, что по условному сигналу все люди делятся на три группы: охотников, наблюдателей и жертв, и надо добраться до подстанции под названием «Белый медведь», чтобы сжечь ее и сбежать в безопасное место. Однако сбежать из этого ада не так просто — ведь все происходившее оказывается превратившимся в реалити-шоу инструментом уголовного наказания. Проблема соотношения жестокого преступления и не менее жестокого наказания, которое служит не исправлению преступника, а развлечению скучающих обывателей, — это, видимо, следующий шаг, который должна проделать система наказания от существующего уже сейчас тюремно-промышленного комплекса в сторону тюремно-развлекательного продукта.
Последняя сюжетная линия, объединяющая заключительный эпизод первого сезона и первую серию сезона второго, — межличностные отношения в эпоху, когда переписка в социальной сети или выложенный в сеть видеоролик становятся интересней живого общения. В не очень далеком будущем каждый желающий может вживить себе имплантат, позволяющий записывать все увиденное и при помощи специальных линз (привет гугл-очкам!) воспроизводить это. Такое устройство, помимо всего прочего, легко заменит вам и удостоверение личности — достаточно показать запись того, что вы делали за последние пару суток, полиции на входе в аэропорт и вас без проблем пропустят на борт. Но что делать, если постоянная фиксация своего прошлого превращается, по сути, в способ слежки не только за собой, но и за своими близкими? Если волей-неволей разрушаются не только отношения между людьми, но и сама реальность?
В эпизоде, открывающем второй сезон, собранные из социальной сети, электронной почты и прочих средств коммуникации записи позволяют реконструировать личность погибшего мужа. Но говорящая знакомыми фразами кукла все равно останется лишь суррогатом настоящего человека. Так же как и социальная сеть не способна подменить собой живое общение, но способна создать очень привлекательную его копию.
Не трудно заметить, что создаваемая СМИ и социальными сетями реальность и ее влияние на разные аспекты жизни людей — от политики до личных взаимоотношений — является тем стержнем, который соединяет самую страшную дистопию с окружающей нас действительностью. В этом и заключается притягательность любого хорошего фантастического произведения, где за необычными изобретениями и фантастическими существами просматриваются вполне реальные отношения или проблемы. Как поясняет создатель сериала Чарли Брукер: «Черное зеркало из названия вы можете видеть практически на всякой стене, на каждом столе или ладони — холодный, сияющий экран телевизора, монитора, смартфона». Все эти устройства были призваны изменить нашу жизнь в лучшую сторону, но во многом лишь создали новые формы зависимости. Однако стоит ли пенять на них? Ведь как поется в одной старинной песне: «Никто не даст нам избавленья…»
1. Мир «Черного зеркала» — постполитичная вселенная. Возможно, в этом кроется одна из главных проблем для героев сериала. Если вспомнить определение, данное Аристотелем человеку (политическое животное), то нетрудно заметить, что в эпоху постполитики\постдемократии люди, лишенные политической составляющей своей жизни, все больше и больше превращаются просто в животных. В этом плане кризис неолиберальной экономической модели важен для нас не столько ее распадом или напротив укреплением, а тем, что политическое измерение вновь входит в нашу жизнь и тем самым вновь превращает нас из совокупляющихся, едящих и работающих животных в Человека.
