Армагеддец (The World’s End) Великобритания, 2013. Реж. Эдгар Райт
Все начинается в духе британских «авантюрных» фильмов 90-х («Карты, деньги, два ствола», «Трейнспоттинг») — с представления персонажей. На безумный монтаж, за которым практически невозможно уследить, накладывается краткое сообщение о характере и достижениях каждого. Далее закадровый голос рассказчика переходит к тому, что они, собственно, задумали совершить. В данном случае всего-навсего в вечер школьного выпускного пройти по двенадцати пабам и, безусловно, напиться. Последнее героям удается, равно как ссоры, драки, мимолетный секс… а вот маршрут остается так до конца и не пройденным. Рассвет застает друзей сидящими на холме, откуда открывается вид на город, многообещающая перспектива взрослой жизни, и кажется, что жизнь никогда не будет лучше.
— И она никогда не была! — заключает свой рассказ главный заводила в компании Гэри Кинг двадцать лет спустя, сидя в кругу внимательно его слушающих людей на неком собрании.
В следующую же минуту его посещает мысль, что раз маршрут не был пройден, попытку во что бы то ни стало следует повторить, собрав прежнюю команду школьных друзей. Это удается не без труда (хитрости и просто вранья), так как у всех давно своя жизнь, семьи, работа и накопившееся раздражение по поводу прошлых выходок, разгильдяйства и безответственности Кинга.
Но в результате пятерка героев все-таки в сборе, снова в небольшом городке Ньютон Хэйвен, где они вместе выросли и из которого каждый своим путем затем выбрались, где что-то осталось прежним, а что-то подозрительно изменилось.
Название фильма (The World’s End), по привычке трансформированное отечественными прокатчиками в нечто совсем непотребное, — «Армагеддец» — это, собственно, и название последнего заведения на алкогольном маршруте. И только-то — все вернее начинает казаться с каждым следующим раундом перебранок, взаимных подкалываний и припоминаний давних обид между непутевым Гэри Кингом и теми вполне респектабельными людьми, какими стали его былые друзья. Примерно к 35-ой минуте уже окончательно веришь, что это в меру горький, в меру тонкий и ироничный разговорный фильм о проблемах взросления. И в следующий же момент в туалете очередного паба происходит битва между героями и странными, на первый взгляд хрупкими роботами, которыми на самом деле оказывается населен городок.
Но несмотря на своеобразно поставленные драки, выливающиеся в прямое противостояние героев роботам-пришельцам, не скрывающим своих амбиций по захвату всего мира, фильм действительно все-таки про взросление. Тревожнее того — одновременно про его безысходность и безальтернативность. Помимо маленькой компании старых друзей, вдобавок, несущей по мере развития сюжета потери, противостоящей населению целого города, главный герой — непутевый, неспособный меняться, так и оставшийся, по-сути, в самой счастливой, но давно минувшей поре своей жизни Гэри Кинг, — противостоит и вовсе целому миру серьезных взрослых людей, в каких превратились его товарищи по юношеским авантюрам и нетрезвым выходкам. Но и они, эти люди с карьерами, семьями, новыми машинами (Кинг так и ездит на развалюхе, которая «действительно была хорошей» на момент первой попытки обойти двенадцать пабов; больше того, даже кассета в ее магнитоле из тех прежних времен) не кажутся ни расслабленными, ни счастливыми.
Беззаботными и благополучными выглядят только внешне не отличимые от людей роботы-зомби, чинно и мирно заполняющие пабы, оформленные в идентичном современно-безликом стиле. Они спокойны, корректны, улыбчивы, всем довольны и лишены сильных эмоций, и именно с ними, не задумываясь, вступают в борьбу герои, дабы отстоять свою человечность — право и способность совершать глупости, ошибки, социально не одобряемые действия. Тогда как роботы до последнего не настроены вести войну на поражение, а только настойчиво предлагают людям добровольно присоединиться к ним, принять преображение как безусловное благо.
Следуют еще остроумные диалоги, драки, погони, попытки, несмотря ни на что, все-таки выпить в каждом из двенадцати заведений. Зрители узнают (как будто у кого-то могли быть сомнения), что главный герой с его сокрушительным жизнерадостным инфантилизмом, проявлениями которого он непрерывно смущает своих взрослых друзей, тоже отнюдь не счастлив — не нужно забывать о показанном в самом начале собрании. Не выдержав самоуверенности и упорства людей, внеземной разум в буквальном смысле посылает их и отказывается от своих притязаний, но происходит то, что было обещано уже самим названием фильма. Из мира исчезают все технологии, призванные его облагородить, и человечество погружается в мрачный и темный, ввиду отсутствия электрического освещения, постапокалипсис. Вот только люди-роботы никуда не исчезают, и с ними предстоит научиться жить.
Интересно, как эта тема попыток принять зомби-Другого раз за разом поднимается именно в британском кино. То же было в финале успевшего стать культовым «Зомби по имени Шон» (Shaun of the Dead, 2004), когда главному герою удалось найти способ взаимодействия даже со своим превратившимся в зомби другом — они вместе играют в видеоигры (в чем, конечно, заключена и очередная ирония по поводу того, кому мы присваиваем ярлык «зомби» в повседневной жизни). И если сопоставление The World’s End с Shaun of the Dead очевидно — у них не просто общий создатель (режиссер и соавтор сценария) — Эдгар Райт, они, собственно, представляют собой первую и последнюю части трилогии «Кровь и мороженое», есть и другой заслуживающий внимания пример — сериал «Во плоти» (In the Flesh, 2013—), блестящий по своей завязке, но потом, увы, начинающий буксовать в рутине, он целиком посвящен проблеме сосуществования людей, переживших зомби-апокалипсис, людей, сражавшихся с зомби, и тех, кто сам был превращен в зомби, но кого после удалось более-менее излечить.
Так что в контексте раскрытия темы зомби (и производных от них — как с случае The World’s End, которому хочется пожелать той же культовой судьбы, что и Shaun of the Dead, каковой он в высшей мере достоин) важнее всего смотреть в этот неширокий зазор между многомиллионными блокбастерами, которые про борьбу людей и живых мертвецов относительно недавно стали снимать, и фильмами категорий B, C и далее, которые существуют уже на протяжении десятилетий. Все самое интересное — с возможностью поднимать действительно глубокие вопросы, но в таком антураже, что это ни в коем случае не будет тоскливо, — как раз посередине.
Но что же с проблемой взросления? Блестящий последний аккорд выбран так, чтобы можно было одновременно и порадоваться за Гэри Кинга, и всерьез загрустить. Кем же быть и как быть, если не инфантильным, не приспособленным к реальному миру героем (не рассчитывать же в самом деле на роботизированный зомби-апокалипсис) и не безликим добропорядочным зомби-роботом, безропотно принимающим столь же безликое общество потребления? Единственный ответ, который находится под рукой, — это режиссером и сценаристом таких нетривиальных и остроумных фильмов как The World’s End и Shaun of the Dead.
