Миросистемный анализ: Введение
«Для начала: как понимать мир, в котором мы живём?» – с этого вопроса начинается книга «Миросистемный анализ: Введение», написанная современным учёным, одним из самых влиятельных исследователей в области социальных наук, профессором Колумбийского университета – Иммануилом Валлерстайном. Он интересен тем, что относится к окружающей действительности весьма нестандартно. В отличие от многих учёных и специалистов, он не пытается анализировать происходящее в отдельно взятой стране с позиции какой-то определённой науки. Его подход можно назвать наддисциплинарным, объединяющим такие науки, как социологию, экономику, историю и политологию. А объектом исследования становится вся миросистема.
Миросистема
Или как ещё говорят мир-система – это ни в коем случае не «мировая система». Объяснить это понятие лучше в контексте истории. Современная миросистема зародилась в XVI веке. Первоначально она включала в себя обширную географическую зону, в которую входили: Габсбургская Испания, Республика Соединённых провинций (Голландия), Британия, Священная Римская Империя (не путать с Римской империей), Дореволюционная Франция, а также колонии в обеих Америках.
В рамках этой географической зоны имело место разделение труда и обмен важнейшими товарами. Грубо говоря, в одной части Европы выращивали зерно, которое потом продавали в другую часть Европы, а на вырученные деньги покупали ткань, созданную в третьей части Европы. Внутри этой территории – миросистемы – также двигались потоки капитала и рабочей силы. Именно это самое разделение труда скрепляет миросистему в единое целое.
Валлерстайн предлагает абстрагироваться от политических границ отдельных стран, которые уж слишком часто менялись. Например, Швейцария и Голландия входили в Священную Римскую Империю, а потом обрели независимость. Менялись границы Италии, и долгое время такого понятия, как единая Италия, не было вообще. Такая изменчивость государственных границ порождает вопрос: «Кого причислять к нации, населяющей страну?». Баски – это французы или испанцы? Неоднозначная ситуация складывается с курдами, ирландцами, осетинами. А попытка ограничить исторический и политический анализ изменчивыми границами государства порождает различные курьёзы: появляются люди, пытающиеся возвести историю Украины к «древним украм» и псевдо-исследователи, ищущие истоки русской культуры в Древнем Египте.
Таким образом миросистема – сама по себе является миром, зародившимся в Европе. Это мир, который постепенно разрастался и на данный момент включает в себя уже всю планету.
Валлерстайн отмечает, что современная миросистема является капиталистической. И она всегда была таковой. Капитализм – это не просто одна из отличительных особенностей нашей миросистемы. Именно капиталистическая экономика, а не географическая зона, есть сама суть современной миросистемы. Поэтому важно прояснить, что Валлерстайн имеет в виду под понятием «капитализм», которое часто трактуется очень по-разному. Он пишет: «О капитализме можно говорить, только если система ставит во главу угла бесконечное накопление капитала».
Концепция бесконечного накопления чрезвычайно проста: люди или фирмы накапливают капитал для того, чтобы накопить его еще больше, а это процесс непрерывный и бесконечный. В свою очередь, необходимость вечного накопления капитала подстегивала постоянные технологические изменения и постоянное расширение горизонтов – географических, психологических, интеллектуальных и научных. Так с развитием миросистемы развивалось и научное знание.
Зарождение современной миросистемы сопровождалось распространением идеи о том, «что человек может получать знания, используя свой собственный ум вместо того, чтобы полагаться на готовую истину, которую преподносили им служители церкви» и религиозные книги. В конечном итоге это привело к разрыву философии и теологии, а позднее – к выделению из философии естественных и гуманитарных наук.
Великая французская революция
Она ознаменовала начало новой эпохи в развитии научного знания и миросистемы в целом, сделав очевидными две вещи.
Во-первых, общество постоянно меняется, и это нормально. А в силу оптимизма эпохи Просвещения, господствовавшей во второй половине XVIII века, подразумевалось, что эти изменения – это всегда прогресс и изменения к лучшему.
Вторая идея, которую привнесла в мир французская революция – это идея о том, что источником верховной власти является народ, а не монарх, наследственная аристократия или духовенство.
Укоренившись, эти идеи создают совершенно новую проблему: как объяснять эти самые изменения общества? Попытка применить научный метод к пониманию того, как и что меняется в обществе, привела к появлению социальных наук: экономики, социологии и политологии.
Такое деление было не случайным. Напротив, оно отражало господствовавшее в Европе XIX века деление на три сферы: рынок, гражданское общество и государство. Со временем развитию социальных наук стали способствовать на государственном уровне, т.к. власть хотела контролировать происходящие в обществе изменения. В ответ на необходимость управления коренным населением колоний, чей уклад считался европейцами примитивным и сильно отличался от европейского, возникла антропология. Изучением древних восточных цивилизаций, с которыми Европа торговала, стала заниматься ориенталистика. Серьёзные изменения произошли и в истории, как дисциплине. Она стала уделять большое значение изучению исторических документов, чтобы узнать, как всё было на самом деле, а не просто воспеть очередного императора. Подробнее о развитии социальных наук можно прочитать в статье Валлерстайна «Эволюция структур знания в миросистемной перспективе».
В миросистему входит множество взаимосвязанных структур, институтов, которые определяют, то, что происходит в мире. Особенно в той его области, которую традиционно изучает экономика. В качестве главного института Валлерстайн называет рынки. Рынки товаров, труда, капитала. Далее идут фирмы, конкурирующие на этих рынках. Государства, «связанные межгосударственными отношениями. Домохозяйства. Социальные классы». И, наконец, статусные группы или иначе – идентичности.
Начнём с рынков
Рынок – это некое реальное или виртуальное образование, где люди и фирмы что-то продают и покупают. Валлерстайн уверен в появлении единого мирового рынка, где будут торговать без исключения всеми факторами производства. Вероятно, первыми вестниками появления подобного рынка можно считать электронные торговые площадки, рассчитанные как на торговлю между физическими лицами, так и на торговлю между фирмами.
Разговор о рынке неотделим от разговора о свободе рынка. Абсолютно свободный рынок может быть теоретической концепцией, но он никогда не станет реальностью в условиях современной миросистемы. Ведь если представить такой рынок, пишет Валлерстайн, «где обмен происходит без всяких ограничений, где участвует огромное количество продавцов и покупателей, где все – и продавцы, и покупатели – обладают исчерпывающей информацией об издержках производства», то «на таком идеальном рынке покупатели всегда смогут сбить уровень прибыли до абсолютного минимума, скажем, до копейки». А с таким низким уровнем прибыли конкуренция теряет для производителей всякий интерес и, таким образом, будет уничтожена сама социальная основа всей системы: бесконечное накопление капитала.
Фирмы, компании, корпорации
Конкуренция выгодна покупателям. Чтобы заполучить покупателей, продавцы конкурируют между собой, пытаясь сделать уникальное коммерческое предложение. Но для продавцов конкуренция невыгодна – им выгодно быть единственным продавцом того или иного товара. Будучи монополистом и не имея конкурентов, гораздо легче установить высокую цену, заложив большую разницу между издержками и продажной ценой и тем самым получить максимальную прибыль.
В реальности чаще встречаются квазимонополии – это крупные компании, занимающие значительную долю рынка. Часто на рынке конкурируют две или несколько квазимонополий. Таким квазимонополиям проще договориться друг с другом о разделе рынка между собой, так появляются олигополии. К примеру, в наше время сегмент рынка процессоров и видеокарт уже давно поделён между американскими компаниями Nvidia, Intel и AMD. Несмотря на жёсткую конкуренцию между ними, новых игроков на данный рынок пускать не спешат.
Государство
Конкуренция между квазимонополиями может принимать разные формы и часто в этом процессе играет активную роль государство. Оно может укрепить позиции той или иной квазимонополии несколькими способами.
- С помощью субсидий и налоговых послаблений.
- С помощью регулирования импорта/экспорта.
- С помощью законов об интеллектуальной собственности или патентов, временно защитив рынок от конкурентов.
- Государство само может выступить в качестве покупателя, обеспечив компании крупными заказами по сравнительно высоким ценам.
- Государство может использовать свои международные связи и военную силу для укрепления компаний на рынках других стран. Или, наоборот, препятствовать иностранным фирмам выйти на рынок своей страны. Конечно, если оно обладает такой силой.
- Даже государственные ограничения, вопреки модной художественной литературе, идут на руку крупным компаниям, выводя с рынка более слабых игроков.
Таким образом, государство является одним из ключевых компонентов современной капиталистической миросистемы.
Домохозяйства
Компании состоят не только из собственников и топ-менеджмента. Как правило, бо́льшую часть компаний составляют наёмные работники. С конца XIX и на протяжении всего XX века было принято говорить, что наёмным рабочим нечего терять, кроме свои цепей. Валлерстайн оспаривает этот тезис. Ведь чаще всего наёмные рабочие объединены в домохозяйства, состоящие из родственников и друзей, которые экономически связаны друг с другом; при этом они не обязательно проживают на одной территории. А доход домохозяйств может складываться из пяти источников:
- Заработная плата. Хотя «работодатели почти никогда не обеспечивают доход своим работникам на всю жизнь».
- Натуральное хозяйство. Это не только работа на приусадебном участке, но и, например, уборка дома.
- Мелкое товарное производство и услуги, именуемые в народе словом «фриланс». А также мелкая перепродажа вещей, купленных в крупных магазинах.
- Рента. Этот доход возможен только при условии наличия собственности. Например, сдача в аренду квартиры, транспорта, инструмента и оборудования.
- Трансферные выплаты. Они могут поступать от близких лиц в виде подарков и наследства; или от государства в виде пособий, пенсий, страховок.
Таким образом, именно домохозяйства, а не отдельные люди, относятся к тем или иным социальным классам. Что, вообще-то, не отменяет неравенства внутри домохозяйств. Конечно, отдельные члены домохозяйств могут сменить классовый статус, но для этого им сначала придётся сменить домохозяйство. Понятие «домохозяйство» также было бы интересно рассмотреть в рамках теории личности Э.В. Ильенкова.
Идентичности
Отдельные представители домохозяйств, в свою очередь, могут принадлежать к той или иной статусной группе, иначе – идентичности. Статусных групп очень много: языковые группы, этносы, религии, субкультуры. В последнее время всё большее значение приобретает такая идентичность, как сексуальная ориентация. В целом, количество статусных групп и их роль в миросистеме продолжает неуклонно расти.
Универсализм и дискриминация
Сложные взаимоотношения между фирмами, государствами, домохозяйствами, статусными группами порождают две противоположные, но в то же время дополняющие друг друга идеологии: универсализм и дискриминация (анти-универсализм).
Универсализм означает, что общие правила едины для всех. Это не любые, а лишь чётко сформулированные правила, необходимые для существования миростистемы. Для компаний это – распределение должностей в зависимости от способностей сотрудников. Внутри домохозяйства – брак по любви. На уровне государства – равенство всех перед законом. Данная идеология в мире воспринимается как позитивная. Валлерстайн называет её гордостью нашей миросистемы.
С другой стороны, мы имеем дело с анти-универсализмом, с дискриминацией. Увы, но дискриминация по расовому, половому признаку, дискриминация той или иной статусной группы – это тоже норма, хоть и негативная. Дело в том, что все представители той или иной группы встроены в миросистему не в случайном порядке. Все они классифицированы, ранжированы; каждая статусная группа занимает свое социальное положение.
Всемирные ранги превосходства нашей миросистемы – не секрет: мужчины стоят рангом выше, чем женщины, белые имеют превосходство над цветными, взрослые – над детьми и стариками, образованные – над менее образованными, гетеросексуалы – над гомосексуалами, владельцы бизнеса – над рабочими, городские жители – над сельскими.
Диалектика этих двух идеологий – в том, что универсализм более свойственен людям, занимающих ведущие места в различных структурах, т.е. для людей, находящихся между теми, кто на вершине власти и богатства, и подавляющим большинством рабочей силы.
Благодаря универсализму, люди образованные, горожане, профессионалы, предприниматели чувствуют, что заслужили своё социальное положение. Так, например, отбор в большинство современных IT-компаний сегодня проходит удалённо, по всему миру, среди людей различных идентичностей. Важным для отбора является сегодня не место проживания, цвет кожи, или даже знание международных языков, а знание языков программирования и прочие компетенций.
Дискриминация же позволяет включить в миросистему всех тех, кому не так повезло в процессе ранжирования. Нормы дискриминации не только закрепляют положение нижестоящих слоёв, они могут сделать их положение приятным и даже желательным.
Ядро – периферия
Всё ранее сказанное хорошо подходит для анализа ситуации внутри конкретного региона миростистемы – например, внутри отдельно взятой страны. Но для анализа ситуации на международном уровне необходимо кое-что ещё. Так для объяснения экономического неравенства между государствами Валлерстайн использует концепцию «ядро – периферия». Т.е. часть стран Валлерстайн относит к странам ядра, а остальные, соответственно, к периферии. Страны ядра отличают тем, что в них концентрируется бо́льшая часть капитала миросистемы.
Важным признаком, по которому страны относят к ядру миросистемы, также является высокая степень монополизации, а следовательно – высокий уровень прибыльности. В долгосрочной перспективе монополии усиливают государство и бюрократию, которые нужны монополиям для защиты своих экономических интересов. Сила бюрократии внутри страны выражается в способности обеспечить исполнение законов. Особенно тех, что касаются соблюдения прав собственности и сбора налогов, которые нужны для поддержания этой самой бюрократии. В краткосрочной перспективе те же транснациональные корпорации тяготеют к странам, где уже сформирована сильная государственная власть; к таким странам относятся страны ядра и некоторые полупериферийные страны.
Сила государственной бюрократии и монополий проявляется не только внутри страны, но и относительно других государств. Сильное государство получает возможность оказывать большее давление на другие государства. Например, страны ядра выступают с требованием к странам периферии открыть внутренние рынки для своих товаров; диктуют странам периферии более выгодные для себя условия торговли. Так складывается неравный обмен между государствами. В ходе этого обмена страны ядра получают возможность увеличить свой капитал.
Но со временем монополия на тот или иной товар ослабевает – появляются конкурирующие компании, которые предлагают свои альтернативы. В итоге, прибыль бывшего монополиста падает, и такая компания, чтобы сохранить высокую прибыль может сделать две вещи:
- Сократить издержки. Для этого можно перевести производство в страну, где себестоимость товара будет ниже. Например, за счёт более низких зарплат работников. Так большинство производителей спортивной одежды и обуви, начинавшие своё дело в начале ХХ века в Америке или странах Европы, сегодня перевели свои производства в страны периферии.
- Перевести капитал в инновационную, более прибыльную отрасль, где можно какое-то время удерживать монополию на новый товар. Здесь хорош пример финской компании Nokia.
Образовавшись в середине XIX века на севере Российской империи, Nokia изначально занималась передовой тогда отраслью – производством бумаги. К концу века компания поменяла свою деятельность, занявшись новой инновационной отраслью – энергетикой. В начале ХХ века Нокиа занималась уже несколькими отраслями: как производством бумаги (которая постепенно сходила на нет), так и электрических кабелей, выработкой электроэнергии, производством резиновых изделий, в т.ч. велосипедных и автомобильных покрышек. Постепенно в течении ХХ века с развитием электронно-вычислительной техники, компания занялась производством сначала телевизионного, а позже – всем известного мобильного телефонного оборудования. Компания, таким образом, успешно меняя направления своей деятельности, просуществовала уже более 150 лет. Даже несмотря на кризис десятилетней давности и закрытие мобильного направления, компания существует до сих пор.
Утрата монополиями своих позиций и падение нормы прибыли приводит к экономическому спаду, который сопровождается экономическими кризисами и застоями. Процесс образования монополий, напротив, ведёт к подъёму экономики миросистемы и росту нормы прибыли. Такие периоды экономического роста и упадка имеют циклический характер. Каждый цикл может длиться около полувека. Хотя в последнее время наблюдается сокращение длительности циклов. Это весьма обширная тема, которая впервые изложена в работе Кондратьева «Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения».
Издержки и кризис миросистемы
Результаты многолетней работы приводят Валлерстайна к выводу, что на данный момент наша миросистема находится в периоде кризиса. Но теперь под кризисом понимается не просто экономический спад или сложный период, а ряд проблем, которые не могут быть решены в рамках существующей миросистемы и требуют глобальных изменений существующего миропорядка.
Поскольку сердце нашей миросистемы – это капиталистическая экономика, то основная цель любого экономического субъекта – это получение прибыли и как можно большее накопление капитала. Но общемировой тренд таков, что дальнейшее увеличение нормы прибыли становится невозможным. Более того, наблюдается тенденция к сжатию нормы прибыли в силу постоянного роста издержек. И вот почему.
У бизнесмена-производителя есть основные издержки, которые он обязан покрыть и скрытые, от которых он может уклониться. Рассмотрим некоторые из них.
Первая издержка – это заработная плата. Работодатель, как правило, пытается платить своим работникам меньше, чем те хотели бы. Но уровень заработной платы постоянно подвергается пересмотру, а сила работников с течением времени растёт благодаря росту их квалификации, образования и профсоюзному движению, которое рано или поздно набирает обороты. Наём карательного персонала позволяет решить проблему с профсоюзами, но всё равно повышает издержки на заработную плату этим дополнительным кадрам. Поэтому высокодоходные компании часто предпочитают повышать заработную плату основному персоналу, что рано или поздно приводит к росту себестоимости, цен на продукцию и снижению конкурентности.
В итоге, наиболее эффективным средством снижения этой издержки является перевод производства в страны периферии. Это дело само по себе не дешёвое. В странах периферии выше коррупция, хуже инфраструктура, а конечный потребитель дальше, что увеличивает расходы на транспортировку. Но это всё равно выгодно, т.к. в странах периферии можно платить низкую зарплату. Почему? Там часто преобладают сельские домохозяйства, соответственно, много людей частично или полностью находятся вне рынка наёмного труда. Покидая деревню и нанимаясь на работу, они получают возможность серьёзно увеличить доход домохозяйства.
Проблема здесь кроется в том, что потребности нового городского населения растут. И если не эти работники, то их дети захотят жить в тех же условиях, что и работники стран ядра. Такие работники начинают участвовать в синдикалистских движениях. Повторяется история, от которой работодатели бежали. А бесконечно переводить производство в новые страны нельзя – сельское население в мире стремительно сокращается.
Следующая издержка – это возобновление сырья. На протяжении всего периода существования нашей миросистемы запасы сырья постепенно истощались. Продавцы сырья мало заботятся о том, что будет, когда выкачают последний баррель нефти и срубят последнее дерево. Они традиционно пытаются уклониться от расходов на возобновление ресурсов. Альтернативное же сырьё глобальную проблему пока не решает.
Далее идёт ещё одна издержка, от которой пытаются уклониться компании – утилизация отходов. Самый простой способ минимизирования этой издержки – просто выбросить отходы «в чистое поле» или слить в открытые водоёмы. Но даже нетоксичные отходы изменяют состав воды и почвы и вряд ли можно предсказать, к каким долгосрочным проблемам приведут эти изменения. Что уж говорить о радиоактивных отходах и отходах химической промышленности, которые повышают риск онкологических заболеваний и способны влиять на здоровье последующих поколений. Потом производитель, иногда под давлением общественности, может перенести производство в другое место. Но делать так можно только до тех пор, пока остаются незагрязнённые территории.
Решение проблемы утилизации отходов, как и создания инфраструктуры для компаний, часто ложатся на плечи общества, что ведёт к повышению налогов и опять-таки к снижению прибыли. Даже если налоги повышаются за счёт конечного потребителя, т.е. простых граждан, норма прибыли падает, т.к. падает покупательская способность. Чем меньше денег у конечного потребителя, тем меньше он может купить товаров. Какое-то время покупательскую активность можно поддерживать с помощью кредитов. Но наступает момент, когда кредиты уже не могут вернуть. Примером возможных последствий служит ипотечный кризис в США 2007-го года, переросший в мировой экономический кризис.
Ещё есть одна проблема, которая носит, пожалуй, психологический характер. После Второй Мировой Войны наступает эпоха, которую Валлерстайн именует «временем великого оптимизма». Это был беспрецедентный для человечества период уверенности в том, что всё в мире идёт, как надо. Это чувство воодушевляло людей и стабилизировало общество в целом. Соединённые Штаты и Советский Союз, каждый по-своему, пытались вести своих союзников и сателлитов к процветанию. Однако постепенно росло разочарование: период преобразований, о котором мечтали сторонники перемен, оказался слишком длинным. Экономический разрыв между центром и периферией, который на какое-то время сократился, стал увеличиваться. Надежда на эволюционный прогресс сменились страхом, что миросистему переделать невозможно. Такая смена настроений в мировом масштабе лишила миросистему политической и культурной поддержки. Никогда больше угнетенные не будут уверены, что история на их стороне. Они больше никогда не будут довольны постепенными переменами в надежде на светлое будущее.
Современная миросистема медленно вступает в период бифуркации. Образно этот период можно описать словами шотландского писателя Йена Бенкса: «Мы имеем дело с непредсказуемой ситуацией, где правила создаются по мере того, как ты действуешь, и годны лишь на один раз, где по природе вещей ничего нельзя знать наперед, где ничего нельзя предвидеть или даже прикинуть с ощутимой вероятностью». По окончании этого периода мы будем жить в другом мире. Насколько хорошим будет этот мир – зависит только от нас.
P.s. Книга Иммануила Валлерстайна «Миросистемный анализ: Введение» является простым и достаточно полным изложением его подхода. Наш материал, напротив, является скорее приглашением к прочтению книги Валлерстайна, в нём ради лаконичности пришлось пожертвовать точностью и подробностью изложения.
Евгений Валиков
Святослав Орлов
