Этнография Русской Смерти
…Даже бессмысленная смерть – смерть, которая не принесла ни цветов, ни плодов, – обладает достоинством Смерти Человека. Если мы так высоко ценим достоинство жизни, как мы можем не ценить достоинство смерти?
Юкио Мисима
Что такое современные русские похороны? Человека, живущего одним днём, в кредит, вряд ли заинтересует вопрос: что станет с его мёртвым телом?.. Мертвец не живёт в новой квартире, за которую нужно выплачивать ипотеку. Он не наслаждается дорогим ремонтом, монитором с широкой диагональю, последним айфоном и машиной, в которой так удобно ездить в Ашан и стоять в пробке. Однако судьба мертвеца живо волнует его родственников. В лучшем случае они считают своим долгом выполнить последнюю волю умершего или просто хотят попрощаться с ним. В худшем же случае они хотят купить покой для собственной совести. Тут-то и появляются предприимчивые люди, что не прочь извлечь прибыль из чувств живых. Более того, они «вынуждены конкурировать, чтобы заработать на мёртвом теле».
«Археология русской смерти» Сергея Мохова – это социокультурное, этнографическое исследование похоронного дела в современной России. Первые же прочитанные страницы вызвали у меня ряд ассоциаций с художественными произведениями. С одной стороны, трактат сравним с первой частью «Комедии» Данте, рассказанной от лица сопровождавшего его Вергилия, где в лице духов ада выступают вполне практические люди. С другой – это описание всех этапов, через которые проходит мертвец на пути к упокоению. И даже ряд советов для новичков. Во втором случае книга претендует, ни много ни мало, на статус Русской Книги Мёртвых.
Итак, путь мёртвого начинается с его транспортировки от места смерти в морг – к месту временного сохранения. Доставлять туда мёртвых, согласно закону, может только специальный транспорт, нередко принадлежащий частным компаниям. Но какой закон не нарушался? Автор рассказывает историю, когда начинающие предприниматели перевозили мертвеца, усадив его в тёмных очках на переднем сиденье обычных «Жигулей». Другие попирали санитарные нормы иначе. Чтобы не терять прибыли из-за простоя автотранспорта, они подвозили в своих труповозках не только мертвецов, но и продукты для ресторана. А что делать? Такова логика утилитаризма и в частности – коммерческой деятельности. Кто её понимает, тот не удивляется производству мыла, верёвок и галантереи из мёртвых человеческих тел.
Перевозка мертвецов – это одна из основных услуг, предоставляемых похоронщиками. Сложилось так по следующим причинам. Во-первых, законом России не предусмотрена бесплатная транспортировка мертвеца в морг для проведения экспертизы или вскрытия. Государство владеет инфраструктурой – кладбищами и моргами, а от организации процесса держится в стороне. Во-вторых, власти в регионах редко обладают нужными ресурсами, чтобы организовать такую деятельность. Ведь для этого нужно содержать парк автомобилей и штат сотрудников. А пока мёртвые не вышли на улицы, на них можно экономить. В-третьих, в сложившемся положении вещей часто заинтересованы живые участники процесса. В тех регионах, которые исследовал Мохов, почти всегда есть представители власти, которые заинтересованы в прибыли определенной похоронной компании. Такими заинтересованными лицами могут быть чиновники или депутаты, связанные с похоронщиками родственными или чисто деловыми связями. Важную роль также играют информаторы. Например, в рядах полиции или из числа приходских священников. За умеренную плату, которая потом включается в стоимость перевозки тела, информаторы «сливают» похоронщикам данные о том месте, где появился мертвец и кому там можно предложить свои услуги.
Следующим этапом в путешествии усопшего является морг. Как иногда шутят – Место Окончательной Регистрации Граждан. Что, конечно же, глупо, потому что в морге мертвец задерживается недолго. Пребывание мертвого в морге стало обязательным только с середины XX века. Раньше похороны могли провести уже в день смерти. Например, по мусульманскому обычаю, мертвец должен быть похоронен как можно раньше. И если человек умер утром, то его должны похоронить вечером того же дня.
Но в существовании морга есть свой резон. Лично мне известна история, когда один гражданин, увлекавшийся погонями за «зелёным змеем» так «утомился», что прибывшая на вызов «скорая» сочла его мёртвым. В морге мужчина пришёл в себя и, оставив удивлённых санитаров, явился на собственные поминки. Его жена не то чтобы не была ему рада – просто чуть было не заняла опустевшее место мужа в холодильнике морга. Окажись тот гражданин под землёй хотя бы на пару штыков лопаты, его возвращение уже не было бы таким легким.
Так вот. В морге мертвеца и его провожатых ждут новые испытания. И новые издержки. Начнём с того, что только в голливудских фильмах мертвецы отдыхают в красивых металлических холодильниках. Реальность стран третьего мира, к коим можно отнести большинство регионов России, совершенно иная. Холодильников часто не хватает. Например, потому, что их украли для частного трупохранилища нацеленные на результат деловые люди. А если не хватает холодильников, то мертвецы отдыхают, где попало. В лучшем случае – в тёмном прохладном месте. Такое сохранение плохо препятствует разложению, поэтому в моргах часто держится сильный приторно-сладкий запах с аммиачными нотами. Запах этот, кстати говоря, весьма вреден. Токсины, выделяемые разлагающимся трупом, могут вызвать головокружение, рвоту и воспаление лимфатических узлов.
Когда наступает время, труженики морга должны бесплатно подготовить мертвеца к выдаче. Его должны омыть, одеть и положить в гроб. Таков закон. Но за эту работу, как и за другие услуги, например, за оформление документов на мертвеца, в морге часто требуют деньги. Отказ может вызвать разные реакции. Хочется думать, что хотя бы в городах федерального значения мертвец в этом случае достойно продолжит свой путь. Однако Мохов приводит примеры, когда за отказ давать взятку мертвецов демонстративно выбрасывали на улицу; а иногда скорбящим выдавали дурно пахнущий труп, кишащий насекомыми. Вряд ли кому-то будет приятно увидеть тело близкого человека в таком виде. Нередки были нарочитые многочасовые задержки выдачи тела, которые приводили к простою арендованного катафалка и бригады «грейв диггеров». Это, опять же, влекло за собой дополнительные издержки.
В некоторых регионах существуют альтернативы государственным моргам – частные трупохранилища. Но туда могут доставить только тех мертвецов, которые умерли не в больницах (где есть свои морги). А также тех, чья естественная смерть не вызывает сомнений; в противном случае назначают вскрытие трупа, которое может проводиться только в патологоанатомическом отделении больницы. Так в теории. На практике же всех мертвецов могут отправлять на вскрытие, т.к. в результате они окажутся в морге, который контролирует определённая похоронная компания. А также потому, что патологоанатомические отделения создают статистику смертности от тех причин, которые в данный момент выгодны региональным властям.
«После того, как тело покидает морг, оно теряется с государственных радаров», – пишет Мохов. А, следовательно, как оно будет похоронено, никого уже особо не волнует. Вы можете найти опытных бальзамировщиков и, положив тело в хрустальный гроб, водрузить его на постамент в склепе; можете отдать на съедение птицам или торжественно кремировать в специально для этого построенном драккаре. Вот где, казалось бы, по-настоящему реализована свобода вероисповедания! Но всё это доступно вам и вашему почившему подопечному только в том случае, если вы в состоянии заплатить похоронщику «червонной монетой». Для подавляющего же большинства граждан заранее подготовлены гробы из ворованного леса, обитые дешёвой тканью с рюшечками. И опустят эти гробы в самые обычные могилы.
Мертвецов в России чаще всего хоронят на кладбищах по двум причинам. Во-первых, крематории с колумбариями и мортуариями есть далеко не везде. Не говоря уже о доступе к таким экзотическим способам погребения, как ресомация или превращения праха покойного в виниловую пластинку. А вот кладбища имеются при каждой деревне. Во-вторых, в силу ортодоксального христианского верования, согласно которому в час Страшного суда все мёртвые должны физически восстать из своих могил, чтобы подвергнуться очередной сегрегативной бюрократической процедуре. Против кремации, единственной более-менее доступной альтернативы погребению на кладбище, выступают также иудеи и мусульмане.
Формально ответственными за содержание и развитие кладбищ являются местные органы исполнительной власти. На практике же контролировать, а, следовательно, и получать прибыль от управления кладбищем, могут частные похоронные компании. При этом некоторые кладбища могут быть неофициальными, т.е. юридически этих кладбищ просто не существует. Такие кладбища возникают стихийно, часто на землях сельскохозяйственного назначения и не состоят на кадастровом учёте. Провести захоронение на неформальном погосте бывает дешевле. Но если кладбище задним числом не легализуют, то земля может быть продана какому-нибудь фермеру, который имеет право по-своему распорядиться неожиданным «подарком».
Но даже если предопределён выбор способа погребения и самого кладбища, то уж участок на погосте вы точно сможете выбрать сами. Выбор есть всегда. Остаётся последнее – выкопать могилу и, опустив туда виновника торжества, засыпать его землёй. Но здесь тоже могут возникнуть свои трудности. В итоге от выбора участка до прощальных слов над могилой иногда проходит до двух дней. Почему? Кладбище может оказаться в запустении и доступ к участку придётся расчищать, чтобы можно было пронести гроб. Если мертвеца «подхоранивают» к кому-то из родственников, то бригаде «грейв диггеров» придётся демонтировать ограду, столы и лавочки.
Сам процесс копки могилы бывает затруднён корнями деревьев, массивными камнями и костями уже погребённых. Если похороны проходят зимой, то мерзлую землю начинают копать за много часов до погребения. А весной и осенью кладбище может быть затоплено. За решение всех этих проблем придётся заплатить из своего кармана тому, кто взялся сопроводить мертвеца до самого конца…
Читая описательную часть книги, невольно смотришь на процесс похорон, как и сам автор – глазами работников частных ритуальных компаний. С ходу не скажешь, то ли это действительно особенность исследования, как намекает сам автор в последней главе, посвящённой рефлексии и методологии, то ли удачно выполненный заказ. А может быть и то, и другое вместе взятое. Так или иначе, но за описанием тёмных сторон ритуально-похоронной сферы, следует попытка интерпретации и анализа собранных данных, попытка найти причины и выдвинуть гипотезу, которая увязывала бы между собой собранные факты. В процессе этой работы нам отрываются не менее интересные аспекты похоронного дела.
Объём российского рынка ритуальных услуг составляет порядка четверти триллиона рублей в год, из которых официальных – всего 50 миллиардов. В России действует около 18 тысяч компаний, работающих в похоронной сфере. При этом законодательная база, регулирующая этот вид экономической деятельности, крайне слаба. Похоронное дело в России – это самый настоящий теневой бизнес, который держится на личных связях. От них зависит и успешное осуществление основного вида деятельности компании, и кадровая политика. О последнем Мохов пишет очень выразительно. «Как-то я спросил одного владельца похоронной фирмы: “Что ты можешь рассказать об HR-политике собственной компании?” На что получил ответ, что “я наверное, долбоёб, такие вопросы задавать”, [а затем последовал ответ]. Ну смотри, просто Коля сидел с Валерой, а Валера вроде как сидел с Виталиком. Вот и вся твоя HR-политика. Когда ты с зоны вышел, тебя мало куда возьмут. А вот могилы копать – всегда пожалуйста. Ну или гробы носить». В похоронном бизнесе очень высок уровень участия не только бывших заключённых, но и бывших работников полиции. Такой симбиоз чем-то напоминает картину «Ночной портье» Лилианы Кавани.
Если же рассматривать ситуацию со стороны инфраструктуры, которая формально принадлежит государству, то эта инфраструктура, по мнению Сергея Мохова, дисфункциональна. Она обветшала и требует ремонта, но нет той силы, которая смогла бы тягаться с теневым ритуальным бизнесом, и которой был бы выгоден новый порядок.
Теперь немного критики. При первом прочтении некоторые выводы автора и отдельные пассажи кажутся очень спорными. Первое. Разные взгляды на дисфункциональность не уживаются друг с другом. Одно дело, когда инфраструктура не работает в соответствии с регламентами и правилами, и требует ручного управления со стороны похоронного бизнеса, построенного на связях. И совсем другое, когда проблема в том, что дисфункциональность просто заметна клиентам. Во втором случае проблему могут решить сами похоронщики, которые в силах замаскировать все проблемные моменты, «порешать вопросики». Клиент будет доволен, и значительная часть книги Мохова станет просто неактуальной.
Второе. Автор отказывает похоронному делу в рыночном статусе, ссылаясь на отсутствие требований к качеству услуг и к состоянию объектов инфраструктуры. Но рынок начинается не с требований к качеству или стандартов – они могут существовать и без рынка. Рынок начинается с частной собственности и конкуренции. Из описательной части книги понятно, что государственную инфраструктуру эксплуатируют частные, конкурирующие между собой компании. Поэтому можно уверенно констатировать, что русское похоронное дело живёт по законам рынка. Просто это не какой-то «сферический в вакууме» рынок, который существует в голове у автора, а реальный рынок, развёрнутый в реальных условиях. И прежде чем что-то измениться, должны измениться сами условия и/или расстановка сил. Например, должна появиться ещё одна группа людей со своими интересами в этой сфере, способная активно влиять на ситуацию. Впрочем, нельзя отрицать и широкого распространения монополий в регионах.
Третье. Перемещать дискурс в область политики будет не совсем уместно. Воздерживается от этого и сам автор. Но совсем умолчать об отношении Мохова к советскому государству сложно. Просто в силу некомпетентности отдельных (пусть и второстепенных) высказываний, которые кажутся мне несправедливыми. Например, заявление про «национализацию кладбищ» и церковного имущества является, на мой взгляд, такой же глупостью, как и широко тиражируемая идея «реституции». Любому, кто понимает, что собой представляла Российская империя, известно – церковь была частью государства, таким же государственным институтом, каким сейчас является, например, Роскомнадзор. Церковь отделили, а для управления государственным имуществом назначили других людей.
В разговорах о Советском Союзе нередки подмены общего частным. Уже ближе к концу книги автор (в лице своего коллеги) называет советскую инфраструктуру иррациональной по той причине, что она якобы создавалась вопреки природе. Я считаю, что приводить подобные мнения человеку, претендующему на хотя бы поверхностное знание антропологии – плохой тон. Бо́льшая часть человеческой деятельности – это преобразование окружающего мира, природы. Благодаря этой деятельности существует и развивается человеческое сообщество. Увы, но создание городов на болоте, вырубка лесов, строительство плотин и сжигание мусора – всё это и многое другое делалось и вопреки ландшафту, и вопреки природе. Вся индустриальная эпоха – это вызов природе. И первое место здесь далеко не за страной Советов.
Четвёртое. Кажется очень сомнительным предположение автора, будто саботаж со стороны похоронных компаний является реальной угрозой, которой опасались бы власти, и по причине которой власти воздерживаются от штрафных санкций. Во-первых, из-за тесного сотрудничества власти и похоронного бизнеса, которое сам же автор и констатирует. Во-вторых, автор прямым текстом пишет, что прокурорские проверки приводят к штрафам, но ситуацию это не меняет. Тут явно выходит какая-то ерунда.
Добавьте ко всему вышеозначенному формулировки, вызывающие ощущение логических нестыковок, а также некоторую эклектичность (возможно, только кажущуюся) взглядов автора и возникнет ассоциация с компьютерной игрой, которую создавали как симулятор жизни, а потом на скорую руку перекроили в шутер. Книга не просто рисует некоего «франкенштейна русской смерти», она сама является «франкенштейном». Но, несмотря на все эти странности, нужно признать, что автором проделана очень интересная работа! Книга определённо стоит того, чтобы потратить на неё своё свободное время. И я благодарен Сергею Мохову за его мортальный трактат.
В качестве заключения хочу привести отрывок из последней главы книги, который нашёл во мне отклик. «…Похороны и любая коммеморация кажутся мне совершенно бессмысленными и крайне лицемерными по своей логике. Так и хочется сказать: „Чуваки, трагедия смерти затмевает собой все ритуальные вещи, человек умер – зачем всё остальное?“ Это всё не нужно, время идёт, жизнь продолжается. Я бы хотел, чтобы не было никаких кладбищ, а мертвые тела развеивали над шапками зеленеющих елей в бесконечной тайге».
Святослав Орлов
