Послевыборные хроники в Минске
Первую неделю после выборов я была в Минске и стала невольным свидетелем многих событий, которые разворачивались в те дни на улицах белорусской столицы. Поделюсь своими субъективными наблюдениями, которые, надеюсь, передадут атмосферу первой послевыборной недели.
Несостоявшаяся погоня
В среду вечером 12 августа на объездной Минска меня подбирает знакомый Алексей. Мы въезжаем в столицу по широкому проспекту. Алексей проводит краткий инструктаж, как себя вести в в городе, в котором третьи сутки продолжаются протесты и задержания.
– Одной после 4-х дня на улицы не выходить, гулять только по району, в котором ты остановилась. Задерживают и отправляют в отделение просто так, добавляет он. Тут же он по телефону на громкой связи он решает организационные вопросы. Алексею — за 20, он кондитер, но как и многие, его ровесники впервые открыто выступил против Лукашенко после выборов 9 августа. «Не нравится, что социальное расслоение с каждым годом становится все сильнее», говорит он. По телефону жена просит заехать его за йогуртом и чебуреками на вечернее дежурство на улице. Уже на подъезде к дому просит меня держаться в Минске местных. «Тогда все у тебя будет ок», добавляет он.
Вечером по завету Алексея мы «на раене». Мои местные знакомые — креативный класс страны — «аутишники», как они в шутку себя называют, менеджеры, криэйторы. На выборах многие из них были наблюдателями. Теперь после воскресенья пересчитывают голоса, поквартирно обходя окрестные дома. Хотят доказать, что эти выборы Лукашенко проиграл. На углу собрались обсудить последние новости. Нервничают. По спальным районам в первые дни после выборов разъезжали тонированные «бусики» (так в Минске называют микроавтобусы) и автомобили окрашенные под скорую помощи и задерживали всех подряд.
«Если такой бус подъедет, разбегаемся в разные стороны и прячемся в подъездах», говорит моя знакомая Катя.
Как по заказу к угол, на которым мы стоим, подлетает такой бусик. В следующее мгновенье мы уже бежим. На встречу идет незнакомый парень. Нам, запыхавшимся, оглядевшись, он вручает по мороженому, усаживает на лавочку у подъезда. С балкона верхнего этажа высовывается голова. Сообщает код от подъезда на всякий случай. Так мы спасаемся от несостоявшейся погони. «На самом деле благодаря протестам мы перезнакомились с соседями по всему району. А случайно встреченный прохожий может спасти тебя от задержания», рассказывает Катя.
Наша компания собирается снова — никто не задержан. «Несколько омоновцев в полной выкладке — «космонавты» в простонародье — бежали за несколькими парнями. Они смеются. «По-моему у них уже уже нет сил», говорят люди.
Непоротая молодежь
На следующий день с моим новым проводником Петром встречаюсь у универсама «Рига». Он показывает следы военной техники на асфальте. Это все, что осталось здесь от противостояния первых дней. «Из окошка сам видел, как протестующие пытались здесь возвести баррикады из подручных материалов. Их смела военная техника. Утром коммунальщики все быстренько убрали».
Противостояние первых дней Петр оценивает скептически. «На улицах насилие применяли обе стороны. Протестовавшие пускали в ход фейерверки, камни, палки, ОМОН — светошумовые гранаты, дубины, резиновые пули».
«Дело в том, выросло новое поколение, которое еще не ходило на массовые протесты. У нас в Белоруси протесты каждые 5 лет после выборов стычки на плошче (площадь по белорусски, речь идет о площади Независимости у дома правительства). Люди, не принявшие очередной срок Лукашенко, выходят на плошчу, ОМОН их разгоняет и все расходятся на пять до следующих выборов. Я и сам так раньше протестовал. В 2015 году выборы прошли тихо — люди были напуганы событиями на Украине. То есть сейчас на улицы впервые вышли те, кто в 2010 году был еще ребенком или подростком».
«Белая революция»
У «Риги» тем временем появляются девушки и женщины. Молодые и пожилые в белых одеждах с цветами в руках. Они выстроились вдоль тротуара с плакатами «нет насилию», проезжающие машины им непрерывно сигналят. То тут, то там раздается «Хочу перемен» группы «Кино» — негласный гимн протеста. Скандируют «Жыве Беларусь!», красно-белые флаги наполняют город (сало-мясо-сало, как тут в шутку называют флаг протестующих). Кажется, карнавал приходит на улицы Минска и будто не было тех жестких разгонов первых дней после выборов и партизанских погонь по всей столице.
К площади Независимости приблизилась колона демонстрантов. В ней суровые заводчане с Минского Тракторного Завода в окружении толпы все тех же белоснежных девушек. «Уходи», «Лукашенко в автозак» скандирует колонна. Петр очень напряжен. Во дворах тут и там стоит военная техника. Мы не вливаемся в толпу. Колонна продолжает скандировать у памятника Ленину. Неожиданно люди из толпы начинают быстро разбегаться. Огромная масса людей стремится в сторону костела. Мы спешно направляемся в боковой двор. «Если понимаешь, что убежать невозможно — ложись на землю и сдавайся. Может бить меньше будут», говорит Петр. Но сигнал тревоги — будет разгон — оказался ложным. Кто-то запаниковал, и паника молниеносно передалась толпе. Демонстранты возвращаются на площадь. А перед домом правительства выстраивается цепь подразделения внутренних войск. С щитами, палками, шлемах. Они как темные силы из «Звездных воин». Тут их называют «ниндзя». В отличие от «космонавтов», ниндзя выходят в «облеченной выкладке», поэтому за демонстрантами бегают быстро. В голове звучит «Императорский марш». Девушки с цветами подходят к «ниндзя». Некоторые из них позволяют себя обнять. Позже эти снимки облетают весь мир.
Помяркоуны выходные
В городе продолжается карнавал. В разных районах вдоль дорог выстраиваются минчане с бело-красными флагами, скандируют, кричат «Лукашенко уходи», «свобода». Беспрерывно сигналят. Играют уличные музыканты. Еще один хит этого протеста — «Воины Света» Ляписа Трубецкого, написанный к украинскому майдану. Кажется, что попал на праздник непослушания. Будто белорусам много лет запрещали делать и говорить то, что они думают и хотят, а теперь все это прорвалось наружу. Предчувствие самих перемен настолько окрылило и воодушевило людей, что они высыпали все на улицы.
Захожу на экскурсию в музей Азгура — советского скульптора-монументалиста, отлившего из бронзы сотню коммунистических партийных деятелей по всему СССР. Женщина, музейный работник, рассказывает о творчестве скульптора, но голос ее дрожит, из глаз текут слезы. Она переживает по поводу происходящего и чем это может закончится.
— При всей авторитарности Лукашенко вы не поставили ему ни одного памятника, замечаю я.
— И уже не поставим. Лукашенко не наш президент, мрачно говорит она.
А еще сегодня — 15 августа — день памяти Виктора Цоя. Кажется, у стены Цоя в центре Минска должно собраться много минчан — ведь песня «Перемен», написанная 30 лет назад, — гимн этого протеста. Но нет — несколько десятков людей — большинство без белых ленточек на запястье и даже цветов, которыми, кажется, уже осыпан город. «День памяти проходит как обычно», подмечает Петр.
Разгорается дискуссия — петь или ли не петь гимн протеста. Через дорогу от стены на стадионе «Динамо» дежурят колоссальные силы военной техники. «Да, пофиг, — кричит кто-то из толпы, — у нас тематическая вечеринка. Поем». И в электричестве на полном катушку в 100-метрах от вооруженных людей, которые недавно беспощадно разгоняли демонстрантов, в полный голос звучит гимн протеста. Военная техника постепенно разъезжается по городу.
В воскресенье по столице торжествует «Марш Свободы». Бесконечные колонны молодых и пожилых минчан с разных концов города стекались к стеле «Минск — город-герой», после направились на площадь Независимости. По разным оценкам в оппозиционном марше поучаствовало от от 120 до 200 тысяч минчан. Кажется карнавал достиг своего апогея. Музыка, танцы, ощущение свободы, собственной силы и значимости, тут и там бросают политические лозунги. Вижу флаги ВДВ, МЧС. Участники демонстрации ведут себя предельно корректно: извиняются за каждое неловкое движение, дорогу переходят только на зеленый свет, мусор аккуратно складируют у переполненных мусорных баков. «Белорусы вежливый, помяркоуны народ (помяркоуны — по белорусски рассудительный), и майдан у нас такой же помяркоуны», смеется Петр. Памятник Дзержинскому у здания КГБ аккуратно обклеили политическими требованиями. У Феликса Эдмундовича сползла часть букв.
— Это что вандализм? буквы что ли пытались снять ?
— По-моему нет, — смеется Петр. — Похоже на случайное совпадение.
Постамент памятника Ленину обклеен требованиями. На ступеньках, на которых недавно стояли омоновцы, сидит молодежь. Еще несколькими часами ранее здесь с трибуны выступал Александр Лукашенко. На митинг в его поддержку со всей страны съехалось по разным оценкам 10-12 тыс. человек. После митинга и выступления президента колонны его сторонников направились к автобусам. В какой-то момент протестующие и сторонники пересекались на перекрестках. Никакой агрессии или озлобленности они друг к другу не проявляли, каждый кричал свои лозунги. Одни «За Беларусь!», а другие «Жыве Беларусь!»
«Никогда ты не будешь батькою»
Понедельник. Я у проходной Минского Завода Тракторных Тягочей (МЗТГ). Сюда же пришла колонна рабочих с минского тракторного. — Почему вы здесь ? — спрашиваю я мужчину в спецовке МТЗ. — Наших бьют. У нас с завода во время протестов задержали примерно 27 человек. Есть без вести пропавшие. Мастер, с которым я работаю, вернулся, сказал, что Окрестино — это Освенцим (речь об ИВС на Окрестино). Мы должны вернуть наших ребят. Ну и Лукашенко для меня больше не президент».
Все эти дни я встречаю людей, которые рассказывают мне как они, их родственники или знакомые будучи задержанными подвергались пыткам. Легко отделался — это если к тебе прикладывались электрошокером и немного дубинкой, те, кто пострадал серьезно — рассказать об этом сами не могут. Они в больницах. Врач одной из минских больниц на условиях анонимности рассказал, что в городские хирургии поступило очень много пострадавших. «Поступают с гематомами, переломами, разрывами внутренних органов от пуль. Зачастую они еще и ковид-положительные — потому что содержались в таких условиях, что все перезаражали друг друга. Их госпитализируют в хирургические отделение, они заражают остальных.
«Выпускай», «уходи» и «Жыве Беларусь»
Рабочих МРСК не выпускают с завода, чтобы они не присоединились к митингу и шествию. У проходной гул. Попеременно кричат «Уходи», имея в виду отставку Лукашенко, и «Выходи», имея в виду, чтобы тот же Лукашенко к ним вышел. Он в эти минуты находится на заводе и общается с запертыми рабочими (позже в сети появляются видео отрывки этого выступления). Но вот на заводом пролетает его вертолет. Его яростно освистывают.
Как джин из бутылки в толпе рабочих и те, кто пришли их поддержать, появляется Мария Колесникова — официальный представитель штаба Виктора Бабарико и член недавно учрежденного Координационного Совета оппозиции. Толпа встречает ее с ликованием. В рупор она зачитывает главные требования оппозиции, актуальные на тот момент. Их можно свести к трем пунктам: «Выпускай» (полит заключенных), «Уходи» (отставка Лукашенко) и строительство новой независимой Беларуси («Жыве Беларусь).
Выступление Колесниковой у проходной МЗКТ
Колонна направляется в сторону МАЗа. Интересуюсь, как проходит забастовка. Рабочие говорят, что конвейер как на МТЗ, МЗКТ, так и на МАЗе не останавливался. С конвейеров продолжает выходить продукция, но в меньших объемах. Бастует часть рабочих. Количество бастующих везде разное — 20-30 % (данные по этим заводам на понедельник, 17 августа).
Остальных, по их словам, запрессовало и напугало начальство. «Но они тоже разделяют наши требования», говорят они. «А вы не боитесь увольнений?» — спрашиваю другого рабочего с МТЗ. «Да, конечно, мне есть, что терять. У меня трое детей, семью кормить нужно. Но то что сделал Лукашенко — так нагло украл наши голоса, плюнул в нас, я не могу больше терпеть», говорит он.
Но он же и раньше фальсифицировал и вы, я думаю, догадывались? Почему бастуете именно сейчас? «Да, мне кажется, мы рабочие и эти бы 80 % проглотили, стерпели, если бы он не начал избивать, унижать наших детей. Так нельзя».
Мы подошли к МАЗу. Тут тоже заблокировали выходы, но часть рабочих все же прорывается. Всеобщее ликование и бурные аплодисменты. Общим маршем они направляются поддерживать бастующих журналистов Гостелерадио Беларуси.
Протесты в стране продолжаются.
Отснятые материалы
Анастасия Пищугина
