Заявления российских властей о возможной передаче Японии двух южнокурильских островов вызвали предсказуемую волну критики по всей стране. Это было вполне предсказуемо и трудно предположить, будто в Кремле не сознавали, насколько непопулярной будет данная инициатива. Четвертый срок Владимира Путина и оказался необходим именно для того, чтобы уже не оглядываясь на рейтинг, репутацию президента и уровень народного доверия к власти, реализовать все эти начинания.
Итак, протест был заранее предсказуем и, несомненно, был учтен в планах власти. Вопрос лишь в его масштабах. Именно от этого зависит дальнейшее развитие событий. Если власти сочтут, что проблема локализована и ситуация не грозит выйти из-под контроля, они ускорят работу по Курилам. Если протест окажется слишком мощным, превращая внешнеполитическую сделку в новый источник внутриполитической нестабильности, то, возможно, сбавят темп и даже отложат договоренности.
В такой ситуации очень важно оценить митинги, прошедшие 19-20 января с точки зрения массовости и организованности. Удалось ли организаторам кампании против передачи южнокурильских островов Японии, поднять волну достаточной силы, чтобы затруднить или сорвать планы начальства?
Если говорить о массовости, то результат митингов вряд ли назовешь впечатляющим. В регионах на акции протеста выходило примерно по сто человек. Причем во многих крупных городах вообще никаких выступлений не было. Что касается митинга на Суворовской площади в Москве, то он был более тщательно подготовлен и прошел относительно неплохо, хотя говорить об особой массовости всё же не приходится. Собралось, по данным организаторов, около 1,5-2 тысяч человек. Надо, конечно, сделать оговорку: мало того, что зима в самом разгаре, так ещё МЧС по всей столице разослал смс-ки со штормовым предупреждением, обещая страшный ветер и жуткий мороз, чего, естественно, не случилось. Активисты разных организаций патриотического и левого толка на площадь вышли. А вот обыватель остался дома.
На Суворовской площади явно преобладал красный цвет, что тоже было предсказуемо. Реальный актив патриотической оппозиции невелик, он явно уступает по численности, организованности и дисциплинированности левым группам, которые тоже были представлены на площади далеко не все. Игорь Стрелков ещё на заседании оргкомитета уговаривал представителей левых приносить «поменьше красных флагов», чтобы не забить совершенно другую символику. Опасение бывшего министра обороны ДНР подтвердилось — красный цвет однозначно доминировал.
Но если красных флагов было явно больше, чем любых иных, то зато на сцене преобладали ораторы совершенно другого толка. Правда, некоторые из них неожиданно произносили слова совершенно в духе левой пропаганды — ругая капитализм, олигархию и неолиберальную идеологию. Отчасти это можно объяснить тем, что выступающие чувствовали настрой толпы, а отчасти тем, что некоторые идеи или хотя бы риторические формулы левых начинают превращаться в «общеоппозиционные». С ними заигрывает и Навальный, с ними предпочитают не полемизировать открыто даже более умные представители либеральной оппозиции. Говорить об идейной гегемонии левых, разумеется, более чем рано. Но тенденция налицо.
Показательно, кстати, что журналисты, относившиеся к митингу недоброжелательно, всячески подчеркивали именно его «националистическую» или «ура-патриотическую» направленность, что просто не соответствовало действительности. Видимо исходили из того, что ссылка на национализм вызывает больше негатива, чем левые или социалистические идеи.
Вполне предсказуемо на митинге звучали слова про то, что Курилы — «русская земля», за которую воевали во время Второй мировой войны. Но даже ораторы-патриоты избегали антияпонских или шовинистических высказываний, если не считать неожиданное заявление представительницы лимоновских национал-большевиков, потребовавшей… присоединить к России остров Хоккайдо!
Про социально-экономическую суть происходящего предсказуемо говорили Константин Семин и Борис Кагарлицкий, тогда как Степан Сулакшин клеймил «путинизм», не объясняя, в чем состоит его социальная или хотя бы политическая сущность. Призыв «Правительство в отставку!», брошенный Денисом Зоммером из Объединенной коммунистической партии, звучал снова и снова, а ораторы не раз и не два повторяли, что дело не только в островах, но и в пенсиях, в социальной политике, в приватизации.
Кто не вышел на площадь? Во-первых, ряд левых групп, убежденных в том, что Курилы это «не классовый вопрос». Вообще-то рыбаки и портовые рабочие Дальнего Востока, которым в результате планируемых соглашений грозит потеря рабочих мест, думают несколько иначе (после открытия Охотского моря для крупных японских и китайских компаний конкурировать с ними небольшим отечественным баркасам вряд ли получится). Да и относительно патриотизма у рабочих свое мнение, не совпадающее с точкой зрения идеологов «правильного классового сознания». Но главный вопрос совершенно не в этом. Тактически именно история с Курилами становится фактором серьезной идеологической уязвимости действующей власти, пропагандирующей лояльность подданных и классовый мир во имя патриотизма. А выясняется, что патриотизм властей — сплошное надувательство. Какой тут может быть классовый мир?!
В то же время блистали своим отсутствием крупные организации «патриотической оппозиции». Предсказуемо митинг проигнорировали структуры «Справедливой России» и ЛДПР. Никого из лидеров КПРФ не было. Пришел член КПРФ Николай Зубрилин, депутат Московской городской думы, но представлял он отнюдь не руководство партии, а в лучшем случае столичную организацию. Оповещения о митинге в своих рядах партийное начальство не только не допустило, но и всячески этому противодействовало. Точно так же не появились на площади и деятели Национально-патриотического союза России. Не пришел ни Юрий Болдырев, ни Павел Грудинин. Хотя всех их оповещали, приглашали, обещали дать слово. Можно согласиться с Максимом Калашниковым, заметившим, что теперь очень хорошо понятно, кто есть кто.
Отсутствие «крупных» организаций официальной оппозиции наводит на подозрение, что вопрос о передаче островов стоит очень серьезно, причем, в отличие от истории с пенсионной реформой, у Кремля нет даже промежуточного варианта, который можно изобразить в качестве уступки общественному мнению. Потому-то официальным оппозиционерам и патриотам велено было сидеть тихо и вообще не подавать голоса.
Подведем итоги. Чего всё-таки добились организаторы митинга? Говорить о большом успехе не приходится. Массовости не было. Но и считать акцию провалившейся нет никаких оснований. Если на площади людей оказалось куда меньше, чем хотелось бы, то информационный резонанс (в условиях медийной блокады акции) был достаточно значительным. Трансляция шла сразу по нескольким каналам в YouTube, смотрели её десятки тысяч человек, сообщения о том, что происходило на Суворовской площади массово расходятся.
Хватит ли этого, чтобы заставить власть изменить свои планы? Скорее всего — нет. Но чиновники МИДа уже начинают юлить и оправдываться. И как минимум ясно, что попытка сделать всё исподтишка за время новогодних праздников провалилось.
А то, что будет потом — зависит от ходя дальнейшей борьбы и от будущих мобилизаций. Протест на Суворовской площади — явно не конец истории.
Редакция «Рабкор.Ру»
