Демонтаж памятника Сталину в Будапеште, 1956
28 мая в рамках постоянно действующего семинара «Левые в России: история и современность» в Международном Мемориале состоялся круглый стол «Современные левые в их отношении к Сталину и к сталинизму».
Дискуссия началась на полчаса позже назначенного времени — где-то четверо из восьми докладчиков опаздывали. Наконец, почти все собрались — пустовало лишь одно место с табличкой «Алексей Пригарин».
Ведущий мероприятия — Константин Морозов, профессор кафедры гуманитарных дисциплин ИОН РАНХиГС, заместитель председателя Совета НИПЦ «Мемориал», открывая круглый стол отметил, что об отношении современного левого движения к Сталину и сталинизму известно очень мало, и, кроме того, в общественном сознании сегодня вообще плохо определены критерии «левизны» и «правизны». Представив участников, он отметил что среди них есть люди, готовые вполне искренне защищать политику Сталина, пожелал собравшимся конструктивной дискуссии, и закончил речь цитатой из Герцена: «Глаза оппоненту надо открывать, а не вырывать».
Вырывать глаза никто не стал— участники три часа подряд обсуждали вопросы, вроде бы имеющие вполне очевидные ответы (впрочем и банальные истины иногда надо повторять).
Первым выступил Павел Кудюкин, член Исполкома Общероссийского общественного движения «Союз социал-демократов». Выступление он начал с того, что предложил разобраться с терминологией, определив, что значит слово «сталинизм». По его мнению, сталинизм — это, в первую очередь, эклектичная, манипулятивная идеология, предполагающая, что власть как таковая, сама по себе есть реализация высоких целей. Причём эта идеология специально неартикулируется, но воплощается в политической практике, при которой система власти и вся политика вертится вокруг сохранения этой власти. Неизбежным следствием такой практики и идеологии оказывается террор, общество становится, вопреки идеалам революции, иерархическим и несправедливым. Послевоенный период Кудюкин определил как реставрационный, в котором архаизация социально-политических отношений сочетается с техническими решениями. Кудюкин вывел три типа идеологической интерпретации сталинизма сегодня: жёсткий сталинизм — жёсткость как единственный способ борьбы за социализм; имперский, антикоммунистический — Сталин создал великую державу, великую империю; и стыдливый сталинизм, который признаёт как великие достижения, так и ошибки.
За Кудюкиным слово взял Алексей Заварзин, активист «Левого фронта». Заварзин высказывался очень коротко, в духе именно «стыдливого сталинизма» — то есть говорил о том, что Сталин, хоть и пытался построить светлое будущее, допускал при этом некоторые ошибки. К тому же Заварзин подчеркнул, что до Второй Мировой войны на земле не существовало гуманных политических систем, и что антигуманность — единственный способ справиться с капитализмом (кровопускание, кончено, неплохой метод лечения, но зачем же его применять при гемофилии?).
Татьяна Шавшукова, активист ЛевСД говорила резко и чётко, она сразу же отметила, что формирование сталинского режима не имеет ничего общего с марксистским учением, а значит сталинисты левыми не являются и по определению являться не могут. Советский Союз — не социалистическое государство, в нём не было ничего из того, о чём писал Маркс. По мнению Шавшуковой, партия, увлекающаяся сталинизмом, в конце концов стал просить его уйти к политическому небытию.
Председатель Морозов сказал, что современная российская власть сама ставит вопрос о сталинизме, вводит его в повестку дня и сама же даёт на него заготовленный ответ. Эту мысль после поддержали и другие ораторы.
Влада Тупикина, редактора газеты «Воля», Морозов представил как «довольно крупного авторитета в анархистских кругах». «Анархистское движение предполагает полное отсутствие всяких авторитетов», — мягко оборвал его Тупикин, а затем начал свою речь. Он первый из всех дискутирующих использовал слово «левизна», сказав, что сталинизм никаких признаков левизны не содержит, и ни по каким критериям в разряд левых идеологий не попадает (критерии левизны тут же были перечислены).
Следующим был Роман Осин, самый молодой из ораторов. В списке участников на сайте «Мемориала» он не значился, но за столом всё же присутствовал. Его речь вызвала много смеха в зале и за самим столом, а также некоторое недовольство анархистов, сидевших по бокам. «Обществу нужна социальная справедливость, — начал Осин, — и тогда оно обращается к прошлому, в котором эта справедливость хоть как-то была достигнута». «Сталин проводил политику адекватную для его времени». «В 90-е годы было убито больше людей, чем при Сталине, но гордиться нам нечем, кроме победы над Грузией. Тогда остаётся надеяться на патриотизм, а для его формирования необходимо обратиться к сталинизму, так как он существовал только в эпоху Сталина». В ответ на эти речи один из зрителей сказал, что, слушая выступающего, он вспоминает свою юность с её политпросветом. Роман невозмутимо продолжил речь, призывал собравшихся учиться у Сталина диалектике, учиться применять тезисы Маркса к реальности.
Выступление последнего оратора, Петра Рябова, было предельно коротким. Он заявил, что вопрос сталинизма не дискуссионный, что нельзя говорить о плюсах и минусах сталинского режима, как нельзя говорить о плюсах минусах, например, людоедства. «Люди, которые думают, что необходима какая-то железная рука, не осознают, что сами и будут первыми жертвами этой руки, теми самыми щепками, которые летят, когда рубят лес». Рябов говорил чётко, быстро и убедительно.
Когда все докладчики высказались, началась длинная, несколько неуместная и странная дискуссия о критериях «левизны» и о том, самоназванные те левые, что собрались за круглым столом, или не самоназванные.
Дело в том, что некий профессор кафедры политологии Борис Славин пришёл на мероприятие специально, чтобы посмотреть, какие они на вид — эти современные левые. Посмотрел и решил, что это левые ненастоящие, и очень долго не унимался, призывая докладчиков ответить на вопрос, какие же они на самом деле: левые или не левые, а если левые, то какие именно левые.
Когда профессор утихомирился из зала был задан вопрос: не является ли, часом, сталинизм сфабрикованным понятием, не был ли он фейком, придуманным во время XX съезда партии? Роман Осин, который и без того уже успел вызывать немалое раздражение у Влада Тупикина, ответил, что да, именно тогда и было создано это понятие, и дополнил свой ответ перечнем плюсов сталинского режима. Собственно, это был самый напряженный момент вечера — раздражение редактора «Воли» достигло пределов, несколько раз он перебил Осина и в конце концов просить его уйти. Вскоре Осин выполнил просьбу, но только из-за того, что не мог далее задерживаться на круглом столе.
Далее следовал ряд обсуждений различных тем, имеющих хоть какое-то отношение к Сталину и большевикам: экономическая подоплёка сталинизма, репрессии, Великая Отечественная война, современные коммунисты, молодёжь, вдохновлённая большевизмом и сталинизмом, что важнее — «Сталин» или «изм»? — когда эти темы кончились, возобновились споры о левизне/правизне собравшихся. К счастью, ведущий круглого стола, Константин Морозов заметил, что продолжительность мероприятия уже давно превысила отведенное регламентом время. После этого вечер однако длился ещё какое-то время. Как только зрители начали вставать с мест, чтоб потихоньку двигаться к выходу, он сразу повернулся к Тупикину и Рябову со словами «Ну согласитесь, ведь это было осмысленно…»
