Экономист Дэн Аткинсон и Ларри Элиотт (редактор экономического раздела «Гардиан») написали совместно 4 книги, в последней из которых «Почему Британия станет экономикой Третьего мира к 2014» предупреждают о том, что из-за непродуманных решений, принятых ещё в прошлом веке, страна пришла к торможению экономического развития. Интервью Дэна Хинда с авторами книги опубликовано на англоязычном сайте «Аль-Джазиры».
В книге «Путь на Юг» (GoingSouth) вы показываете, как сменяющие друг друга администрации Великобритании запускали различные, часто краткосрочные проекты по восстановлению национального процветания. Вы полагаете, что общественность хорошо понимает что происходит?
Вероятно, нет. Многие люди полагали, что семидесятые годы очень сильно отличались от шестидесятых. Некоторые даже считали, что семидесятые были расплатой за шестидесятые. В общем, мы думали, что люди вспоминают плохие времена и хорошие времена, но не относятся к ним как к политическому проекту.
До некоторой степени, это вполне ощутимо. Зачем перегружать ум болтовней о восстановлении величия Британии, когда можно заполнить голову мыслями о любимых, счастливых событиях и даже о давних футбольных достижениях? Мы надеемся, мы были достаточно осторожны, чтобы сфокусироваться на важных решениях, а не на эфемерных сторонах социальной и политической жизни прошедших десятилетий.
Если расплата с реальностью запаздывает, можем ли мы это получить, имея существующий режим? Если частные и общественные масс медиа не могут передать сущность, того что Вильсон, Хит, Тэтчер, Блэр и другие делали, могут ли они убедить британцев в необходимости расплаты? Другими словами, может ли система спасти себя сама?
Средства массовой информации отнюдь не покрыли себя славой в годы бума конца девяностых годов, и большей части нулевых, но мы не уверены, что итоги деятельности прессы и телевещания (и в настоящее время новых средств массовой информации) были однозначно плохими. Вопрос «что случилось с Великобританией» был одним из основных для масс-медиа на протяжении десятилетий.
Вы можете заявить, что анализ был не на уровне поднятого вопроса. Вы можете также сказать, что некоторые из предлагавшиеся ответы, например, в начале шестидесятых годов, заложили основу для изменения политического курса, который в свою очередь завершился провалом. Так было с технологической революцией Гарльда Вильсона. Но это будет ретроспективный взгляд. С точки зрения опыта 1970-х очень легко говорить, что правительство лейбористов тесно связанное с профсоюзами было не в состоянии внедрять массовую автоматизацию производства, даже если бы у него были деньги на технологический прорыв (а их не было). Но в шестидесятые это не было соль очевидно.
Вы полагаете, что политики, топ-менеджеры британской промышленности, принимающие решения лица в масс медиа, и все прочие, кого мы привыкли называть «Истеблишментом», осознают масштаб проблемы? Готовы ли они принять необходимость серьезной переоценки ценностей и приоритетов?
Вероятность того, что мы можем увидеть реальный масштаб проблемы, очень мал. Не потому ли консервативный министр образования Майкл Гоув кажется нам таким странным персонажем, независимо от того, поддерживаем мы его реформы или нет? Просто, он единственный министр, который не разделяет общее, межпартийное убеждение, что надо только чуточку подправить здесь и немного улучшить там, а главное не терять оптимизма, и тога мы точно вернем Британию в Лигу Чемпионов.
Если бы Гоув согласился с таким подходом, то всё бы свелось к обычному мошенничеству с бюджетом и экзаменационной системой, после чего нам бы рассказали о том, как ученики (простите, «студенты») замечательно набираются знаний. Вместо этого, он почти не скрывает, что считает, что школьная система неизменно ухудшается и, что нет времени на исправление. Лиам Фокс, возможно, имеет похожий подход в Министерстве обороны.
Тем не менее, в обеих палатах парламента весь разговор о трудном выборе и серьезных проблемах сводится на нет уверенностью в том, что британский народ невероятно талантлив и креативен, и, что мы лидируем в мире по множеству позиций, так что всё кончится хорошо.
В вашем описании возможных альтернатив, доступных Британии, вы концентрируетесь на выборе между моделями социал-демократии и свободного рынка. Но разве проблемы страны не являются гораздо более укорененными в структуре глобальной экономики? Не целый ли мир собирается поменять курс, чтобы избежать экологической катастрофы и обеспечить всеобщее процветание и безопасность?
Справедливый вопрос. Мы не ставим на повестку дня проблемы окружающей среды, и наше представление о возможном базируется на модели традиционной экономики, которую надо сделать более производительной. Две противоположные модели, которые мы рассматриваем, социал-демократия и свободный рынок, разделяют одну и ту же цель. Но мы не думаем, что это так уж плохо. Конечно, если под «зеленой экономикой» понимается совершенно другой способ хозяйствования, то тогда обе эти модели оказываются негодными.
Обычно, однако, «зеленая экономика» считается более ответственной и сбалансированной, чем та, которая у нас есть сейчас. Предусматривая, что экологичное хозяйствование просто исключит некоторые разрушительные виды экономической деятельности, не важно о чем идет речь, о загрязнении, использовании ресурсов, защите физической среды, обе наши экономические модели могут быть соответствующим образом скорректированы. Если часть Восточной Англии потонет в море, это повлечет за собой огромные проблемы и экономические, и социальные, это изменит режим использования земли и ресурсов, но не потребует создания новой экономической модели.
Какие экономические перспективы есть у Великобритании в ближайшем будущем? Рейтинги банков были понижены, что нам следует делать с этим?
Возврат к рецессии зимой и в начале весны 2011-2012 всего-навсего еще один из бесчисленных поводов разочароваться в британской экономике. Но мы боимся, что есть причины более серьезные. Мы не можем обеспечить работой всех наших граждан и не можем привлечь квалифицированных иностранцев, чтобы компенсировать недостаток в нашей собственной рабочей силе. Мы сталкиваемся с дефицитом платёжного баланса ежегодно, начиная с 1983 года. И правительство, и общество обременены большими долгами. Государственная поддержка банковского сектора составляет приблизительно 100% ВВП. Все быстрые решения испробованы и не принесли результатов. В ближайшем будущем, мы ожидаем, что произойдёт переход от обычного спада в длительную депрессию, с хронически высоким уровнем безработицы, падением уровня жизни и, в конце концов, перебоями энергоснабжения.
Может ли Великобритания преобразоваться, оставаясь при этом в ЕС в его нынешнем виде? Может ли хоть одна из тех стран, которые нуждаются в реформах – Испания, Греция, Ирландия, Португалия и им подобные, это сделать?
Если коротко, то – нет. Сначала мы предупреждали по поводу членства в ЕС и его последствий для независимой экономической политики в нашей первой книге, ещё в 1998 году. Тогда нам говорили или, что ЕС не мешал другим странам продолжать развивать свою собственную экономическую стратегию, или, что собственная экономическая политика ЕС, была бы такой, которую бы одобрили все здравомыслящие люди (а мы полагаем, что сами мы тоже относимся к таковым), т.е. социал-демократической и продуктивной, с акцентом и на права трудящихся, и на эффективное управление. Другими словами, вся Европа станет как одна большая Германия.
Мы полагали, что это антидемократический подход. Спустя все эти годы, оказывается, что мы не одиноки – у Греции и Италии появились технократические правительства, навязанные им для того, чтобы заставить эти страны проводить "правильную" экономическую политику. Экономическая политика является одним из самых важных выражений характера страны и её приоритетов. Она не должна зависеть от внешнего влияния, какими бы ни были мотивы этого влияния.
Многие из людей, читающих вашу книгу, вероятно, живут за пределами Великобритании. Есть ли уроки, которые они могут извлечь из того, что случилось здесь за последнее столетие или около того?
Да, хотя условия у всех государств разные. Фундаментальными ошибками Великобритании с 1914 года являются две. Первая – это стремление к нереалистичному международному статусу, которому подчиняется внутренняя политика, и, вторая – неспособность придерживаться реалистичной экономической стратегии на долгосрочную перспективу, предпочитая искать быстрые решения. Эти ошибки могут быть явным предупреждением для разных стран: на ум приходят и Россия, и США.
В вашей книге, вы пытаетесь отделить «шум» от «сигнала», от имеющей смысл информации. Почему британское государство никак не может сделать того же? Неужели оно не может осознать, что происходит в реальности? В конце концов, многие люди неплохо заработали на национальном упадке и продолжают делать это. Неужели мы только что позволили обмануть себя тем же преступникам, которые прежде управляли империей? Или это слишком просто, как вы думаете?
У нас совершенно нет уважения к тому, что можно назвать производственным предприятием. Не через эту деятельность у нас поднимаются наверх. Официальной доктриной является то, что Британия имеет великое будущее и, что она будет играть важную, глобальную роль, благодаря врожденному гению своего народа. Это правда, есть люди, которые заработали на упадке Великобритании, будь то "консультанты", получившие огромные суммы денег за советы, которые они давали правительственным структурам, или те, кто владеет или управляет приватизированными энергетическими компаниями. Мы полагаем, что очень немногие из этих людей осознают то, что они делают, извлекая выгоду от нашей деградации к статусу «третьего мира» и ускоряя её.
Так есть ли основания для оптимизма в связи с нашим будущим? Есть ли люди в Великобритании, которые точно знают, какие изменения необходимы государству?
Основной повод для оптимизма состоит в том, что – какой бы болезненной она ни была – непременно всё изменит. Как только мы пройдем через этот переломный момент, пути назад уже не будет. Представьте себе очень плохо управляемую компанию, с нестандартной рабочей силой. Прибытие назначенных судом администраторов станет настоящим шоком. Операция, которую они предпримут, чтобы спасти жизнеспособные части бизнеса, будет очень неприятной. Часть бизнеса может быть распродана или даже закрыта. Но действительно ли это намного хуже, чем то, что было раньше? И даже если да, то это не имеет никакого значения. Существующее положение дел просто нетерпимо и невозможно пытаться сохранять старые порядок.
Есть ли что-то, что произошло к тому моменту, как вы закончили писать книгу, что удивило вас, или подтвердило ваши тезисы?
Рецессия в Великобритании случилась уже после написания книги. Она не удивила нас, а скорее подтвердила то, что мы прогнозировали. Все более хаотичная природа нынешней власти также служит подтверждением выводов нашего исследования, но можно сказать, что после выхода книги политика правительства стала ещё более бестолковой, что стало сюрпризом даже для нас. Рост влияния нового лидера лейбористов Эда Милибэнда является интригующим: мы, конечно, не политологи, чтобы такое утверждать, но есть шанс, что он может стать первым после "проверки реальностью" руководителем партии. Но он может окажется просто очередным вызывающим доверие молодым политиком подобно Блэру, Кэмерону, Клеггу и другим, которые привели нас к нашей нынешней тупиковой ситуации. И всё же наблюдать за ним интересно.
Опубликовано на сайте Аль-Джазиры (Aljazeera)
Перевод: Ксения Лутьянова, Мартош Топинский
