Интервью Бориса Кагарлицкого: ультраправый поворот на Западе, Кир Стармер и шансы Непокоренной Франции перевернуть ситуацию в стране
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ КАГАРЛИЦКИМ БОРИСОМ ЮЛЬЕВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА КАГАРЛИЦКОГО БОРИСА ЮЛЬЕВИЧА.
Саша: Борис Юльевич, левые и либеральные СМИ в Европе и США все больше пишут и говорят про новую угрозу ультраправых, это видно и по успехам ультраправых в Европе, где они имеют большой шанс прийти к власти или уже во власти находятся. Насколько сейчас реально актуальна угроза фашизации общества и политики? Действительно ли современные ультраправые смогут полностью уничтожить остатки демократической структуры для построения новой тоталитарной системы, как это было в прошлом веке?
Борис Юльевич.: На протяжении ряда последних лет я говорил, что не надо паниковать по поводу роста крайне правого популизма в Европе (и США). По сути дела, жупел “правой угрозы” использовался либеральным центром для того, чтобы заставить левых отказаться от собственной повестки (даже реформистской) и поддерживать либералов, умеренных правых во имя “спасения демократии”. Левые точно следовали данной инструкции и что мы получили в итоге? Влияние левых свелось к историческому минимуму, они превратились в мобильный резерв “прогрессивной” буржуазии, которая в экономических вопросах даже реакционнее многих отпетых консерваторов. А влияние крайне правых наоборот продолжало расти строго пропорционально тому, как левые отступали от прежней классовой политики. Изрядная часть низов сейчас голосует за крайне правых, потому что видит: левые их предали. А между тем успехи национал-популистов ведут к тому, что часть буржуазии начинает смотреть на них как на перспективную силу, вкладывать в них средства. Правда, побочно это ведет к отказу правых от социального популизма, что теоретически дает возможность обратного отвоевания этого электората левыми. Но пока это лишь возможность, а ситуация ухудшается.
С.: Во Франции большой рейтинг имеет ультраправый «Национальный фронт», в преддверии парламентских выборов, объявленных Макроном, казалось, что ультраправые смогут взять абсолютное или относительное большинство, однако, по итогу они оказались на 3 месте. На первом месте оказался Новый народный фронт. Как вы думаете, сможет ли Новый народный фронт хотя бы достичь успехов старого Народного фронта или альянс уже обречен на поражение?
Б.Ю.: В книге “Между классом и дискурсом” я предсказал кое-что из случившегося во Франции – то, что Макрон и его политика приведут к оформлению крайне правых как антисистемной альтернативы в глазах значительной части масс и сделают их реальными претендентами на власть или по крайней мере – на большинство. Также я писал, что альтернативой является левый популизм Меланшона, но другие левые делают всё возможное чтобы не допустить становления данной альтернативы – и макронизму и крайне правым. Увы, некоторые уроки из своих неудач и теперь идут на электоральные союзы Меланшоном, но политически продолжают прежнюю линию на союз с центром. Это катастрофическая политика, но преодолеть её очень трудно до тех пор, пока радикальные левые не поставят умеренных перед фактом мощной низовой мобилизации. От её успехов зависит и результат борьбы на выборах. Меланшон пока вынужден идти на уступки, ибо ему не хватает этой мобилизации. Она есть, но она недостаточна. По сути, он попытался ворваться в Матиньонский дворец на плечах деморализованного центристского электората, но разгром центра не был полным. И сейчас “мертвый” хватает “живого”: уже проигранная центристская повестка навязывается выигравшим (но не до конца) левым.
С.: Имеют ли шанс радикальные левые во главе с Непокоренной Францией перевернуть игру сейчас в свою пользу?
Б.Ю.: Перевернуть ситуацию в свою пользу непокоренные не просто могут, но обязаны. А вот получится ли? Из своего далека я не могу точно предсказать
С.: В Великобритании после выборов к власти пришли лейбористы. Не приведет ли умеренное правление Кира Стармера к массовому разочарованию населения и возможному росту ультраправой партии Фараджа «Reform UK», которая уже на этих выборах набрала более 4 миллионов голосов?
Б.Ю.: Предсказание предстоящего провала Кира Стармера – общее место всех левых аналитиков, да и, не только левых. Исходят из того, что у Стармера нет ни четкой повестки, ни ясной программы и он, пользуясь словами товарищей из ТГ-канала «Пшеничные поля Терезы Мэй», «скучен как безалкогольное пиво». Вполне вероятно, что эти прогнозы оправдаются. Но давайте попробуем хотя бы ради интеллектуального баланса проанализировать другой вариант. То, что у Стармера нет ни собственного политического лица, ни собственных идей и программы может быть не только слабостью, но и своего рода преимуществом – он может как флюгер вертеться в любую сторону. Идя к власти, он «зачистил» левых, потому что они ему мешали укрепить контроль над партией и добиться позитивного освещения своей деятельности в буржуазной прессе. Если зачем-то ему понадобится свернуть влево, он сделает это с таким же равнодушием и беспринципностью, как раньше разворачивал партию вправо (напомню, что пока Корбин был лидером, Стармер был к нему вполне лоялен – не из идейных соображений, а просто потому, что так было удобнее). Вопрос таким образом, не в личности Стармера или в его программе, которой нет, а в общей обстановке. Может ли что-либо заставить оппортунистов, возглавляющих партию, развернуть курс влево (например, под давлением социального и экономического кризиса) и второй вопрос – кто эти 410 депутатов-лейбористов, избранных в 2024 году. В большинстве случаев мы их не знаем. Но самое главное они сами себя ещё не знают. Как они будут взаимодействовать с избирателями, как построят свои карьеры. Успех Тони Блэра не предотвратил позднее возвращения левых к и руководству лейбористской партии и приход Корбина.
Но дрейф влево возможен теоретически даже при Стармере, а тем более после него. И надо ли дожидаться именно провала лейбористов, чтобы добиться изменений в партии? А что, если разворот начнётся на муниципальном и региональном уровне? Не забываем про возрождение лейбористов в Шотландии (моя бабушка Анна Колинз очень бы порадовалась). Сейчас в Британии появляются интересные пространства для региональной политики. А разве можно забывать про успех «Шинн Фейн» в Северной Ирландии. Из католических националистов они превращаются в левых популистов и их перспективы зависят от возможности завоевать доверие рабочих- протестантов. Короче, шансы для левой политики в Британии есть уже сейчас не обязательно ждать 3–5 лет. И наконец, вернемся к Стармеру. Он аппаратчик и управленец. Скорее всего – неплохой. Вопрос в том, справится ли он с государственными задачами. Это совсем иное дело, чем плести интриги в партии. Но может и справиться. В общем, давайте дадим скучному человеку the benefit of the doubt (преимущество сомнения). Я отнюдь не уверен, что описываемые мной возможности сработают, тем более что есть и много факторов, которые будут работать в противоположном направлении. Просто призываю всех быть более внимательными к мелочам и деталям и не упускать шансов там, где они могут появиться.
С.: В Нью-Йорк Таймс вышла статья Берни Сандерса «Байдена в президенты», где Сандерс поддерживает Байдена и призывает от демократов не требовать его замены в ходе предвыборной кампании. Вообще стоит ли левым мыслить в категориях «меньшего зла» в преддверии выборов? Или вообще настаивать на избрании одного буржуазного кандидата перед ультраправой угрозой?
Б.Ю..: Сандерс раз за разом пытается спасти демпартию своими уступками, но получается неважно. В 2016 году он капитулировал перед партаппаратом и Хиллари Клинтон, чтобы же допустить победы Трампа – в результате победил Трамп. Воздерживался Берни и от критики Байдена. Тому это не помогло. Берни пытается доказать истеблишменту демпартии, что он свой и его не надо бояться. А его всё равно не подпускают к власти. Посмотрим, как это сработает сейчас. Возможно, к Берни теперь отнесутся более снисходительно, но не к его повестке. В любом случае тут работает такая же логика, как и во Франции и отчасти в Германии: левые отдвигаются к центру, центр теряет влияние, поддержку общества. Нужна, напротив радикальная мобилизация. Нужно не уступать, а диктовать свои условия. На войне как на войне. Если речь в самом деле об угрозе демократии, то тем более нужно быть жестким и сильным.
