От самоизоляции к самоликвидации?
Публицисты и блогеры зря нас пугали цифровым концлагерем. Максимум, на что сейчас способны российские власти, это устроить оцифрованный бардак. Столпотворение, которое 15 апреля учинила мэрия столицы у входов в метро при попытке ввести контроль электронных пропусков, говорит само за себя. Совершенно очевидно, что действия властей за одни сутки свели на нет большую часть мер по самоизоляции. И заметим, именно чиновники попрекали москвичей недостатком дисциплины. Мол, из-за этого приходится вводить пропуска. Но вряд ли кто-то в это поверит. Москвичи как раз соблюдали все требования и вели себя на удивление дисциплинированно.
А вот введение пропусков породило многотысячные очереди, которые стали фактором распространения вируса. Но даже в этот момент люди, безропотно стоявшие в очередях, рискуя заразиться, проявляли удивительную покорность или дисциплинированность — называйте, как хотите. Со стороны мэрии гордиться тем, что очереди на следующий день были устранены (как и сам контроль, их породивший), мягко говоря, неприлично. Непоправимое уже произошло.
В сталинские времена такие действия назывались вредительством и за них сажали. И не имеет значения, что большинство тогдашних «вредителей» на самом деле были не врагами государства, а некомпетентными идиотами. Система в те времена не могла найти иного способа поддержать управленческую дисциплину. Но нынешняя система в принципе отказалась от попыток поддерживать в собственном аппарате хотя бы видимость ответственности и порядка. И заметим, что тотальное попустительство по отношению к «своим» сопровождается растущим репрессивным давлением на общество. Людям угрожают тюрьмой и штрафом за малейшие нарушения. Другой вопрос, сможет ли государство реализовать подобные угрозы хотя бы отчасти.
То, что мы наблюдаем сейчас, это нечто куда большее, чем просто демонстрация вопиющей некомпетентности и безответственности, стимулируемых тотальной безнаказанностью. Налицо все симптомы прогрессирующего распада государства. Власть отказывается от попыток управлять хотя бы самой собой. Правительство по инерции ещё принимает некоторые экономические решения, идущие в верном направлении, но безнадежно запоздалые и недостаточные. Действовать в условиях надвигающейся экономической и социальной катастрофы надо на опережение, а не пытаться исправить последствия уже совершенных ошибок.
Другие органы власти либо недееспособны, либо паникуют, либо находятся в состоянии близком к безумию — как Государственная Дума, пытающаяся своими постановлениями изменять даты исторических событий. Что-то пытаются делать губернаторы, но у них нет ни средств, ни полномочий, ни политической воли.
Ситуация предельно напоминает то, что творилось в России сто с небольшим лет назад — в начале 1917 года. Коронавирус, экономический кризис, капитуляция перед Саудовской Аравией в нефтяном конфликте, затяжная и бесперспективная война в Сирии, всё это в совокупности подводит государство к кризису не менее острому, чем тот, что переживала империя Николая II в 1916 году. Однако между тогдашней ситуацией и нынешней есть разница. И она далеко не в нашу пользу.
Речь вовсе не об отсутствии современного эквивалента большевистской партии — в январе 1917 года большевики представляли собой разгромленную организацию, вожди которой находились за пределами страны и не могли всерьез ни на что влиять. Так что современные левые в России находятся не в лучшем, но и не в худшем состоянии… Да и не очевидно, будто механическое повторение лозунгов и решений, использовавшихся большевиками в 1917 году (и для своего времени новаторских), поможет социалистическим силам взять власть в XXI веке.
Нет, речь идет о самом правящем классе, разложение которого зашло гораздо дальше, чем в последние месяцы царизма.
Зимой 1917 года в Петербурге были хотя бы заговорщики, способные убить Распутина. Были генералы, сумевшие заставить царя подписать отречение, были думские либералы, готовые, хоть и не без колебаний, взять власть, когда в столице начался хаос. Внутри сегодняшней российской власти нет ни одного условно-дееспособного элемента, готового предпринять хоть какие-то необходимые меры против нарастающего распада. Кто может взять на себя ответственность принимать решения в условиях, когда Путин самоизолировался неизвестно где? Самоизолировался настолько, что у президента нет даже запасного костюма и свежей рубашки для публичного выступления!
Кто будет изображать «обновленную» власть? Володин с его пародийной Думой? Мишустин с не имеющим полномочий правительством? Администрация президента, растворившаяся в тумане эпидемии? Назначенные Путиным технократы-губернаторы, не имеющие представления о жизни собственных регионов? Столичный мэр Собянин, уровень компетентности которого был великолепно продемонстрирован административной Цусимой 15 апреля? Оппозиционные думские партии, боящиеся хоть слово сказать против решений президента? Как же им далеко даже до Милюкова, Гучкова, Львова, старшего Набокова и других буржуазных деятелей Февраля! Навальный может быть и тянет на нового Керенского, но ведь и Керенскому кто-то сперва должен был расчистить путь во власть…
К счастью для правящей группы (и к несчастью для общества), их никто не пытается свергать. Потому процесс распада и разложения развивается по естественной внутренней логике. Но так будет продолжаться лишь до тех пор, пока не подойдет конец эпидемии и связанных с ней карантинных мер. После этого станет очевидным весь масштаб происходящей катастрофы.
То, как сейчас власти (столичные и федеральные) ведут себя, наводит на подозрение, что им потом будет очень страшно отменять карантинные меры. В обществе накапливается раздражение и даже озлобление. Пока сохраняется карантин (как бы его официально ни называли), социально-политический и психологический кризис находится в “замороженном” состоянии. Но потом придется открыть “холодильник”. И что оттуда полезет… Скорее всего ни в Кремле, ни в мэрии стараются об этом пока не думать и гонят от себя неприятные мысли.
А нам предстоит готовиться к уникальному политическому кризису. И думать, будто нам поможет образец 1917 или даже 1991 года, было бы в высшей степени наивно. История не повторится. Её придется творить заново нам самим. И при обстоятельствах далеко не благоприятных.
