О красном и белом терроре
Много лет назад я был в Кеми, карельском городе на берегу Белого моря. Местный товарищ показал мне тогда старую церковь, у которой в 1918 году были расстреляны молодые сторонники советской власти. В Советское время церковь не ремонтировали, поэтому следы от пуль, тех самых, были еще видны на ее выщербленной стене. Но в эпоху «духовного возрождения» финансы РПЦ растут как на дрожжах, поэтому впоследствии кемскую церковь все-таки отремонтировали. Компрометирующих следов на стене больше нет, и теперь туристы, направляющиеся на Соловки через Кемь, могут спокойно помолиться в отреставрированной церкви за «жертв большевистского террора».
Пожалуй, в этом мелком эпизоде проявляется вся суть нынешних идеологических дискуссий насчет красного и белого террора, в которых сторонники «красных» занимают слишком уж оборонительную позицию. А между тем в этом году практически незамеченным прошло столетие одного важного и показательного события. О котором обязательно нужно помнить.
23 июля 1919 года Особым совещанием при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России Деникине, был утвержден «Закон в отношении участников установления в Российском государстве советской власти, а равно сознательно содействовавших её распространению и упрочению», разработанный под руководством ученого-правоведа, председателя Московской судебной палаты В. Н. Челищева. Истинного либерала, прошу заметить, русского интеллигента и члена партии народной свободы.
Согласно этому закону все, кто был виновен «в подготовлении захвата государственной власти Советом народных комиссаров, во вступлении в состав означенного Совета, в подготовлении захвата власти на местах советами солдатских и рабочих депутатов и иными подобного рода организациями (комбедами, ревкомами и др.), в сознательном осуществлении в своей деятельности основных задач советской власти», а также те, кто участвовал «в сообществе, именующемся партией коммунистов (большевиков), или ином обществе, установившем власть советов», подвергались смертной казни с конфискацией имущества».
«Прочие виновные в содействовании или благоприятствовании деятельности советской власти» исходя из тяжести совершенного ими деяния, осуждались к следующим мерам наказания: «бессрочная каторга», или «каторжные работы от 4 до 20 лет», или «исправительные арестантские отделения от 2 до 6 лет».
А теперь напомним, что только членов партии большевиков к началу 1920 года было 611 тысяч. Совершенно “законно” они все должны были быть расстреляны. Прибавляем сюда хотя бы только руководство 122 тысяч комбедов, еще большего количества Советов и прочих активистов. Это еще несколько сот тысяч человек, обреченных на уничтожение.
Получается, если бы победили белые, они бы практически одномоментно убили бы в два-три раза больше людей, чем было вынесено смертных приговоров, обоснованных и необоснованных, за 30 лет правления Иосифа Виссарионовича. В этом нет ничего удивительного, именно в таких пропорциях к общему количеству населения, был масштаб белого террора в Венгрии и особенно в Финляндии. Но многочисленные памятники Карлу Маннергейму в Финляндии стоят. Причем если присмотреться, нельзя не заметить тот удивительный факт, что российские поклонники Карла Густава и обличители «сталинских» репрессий – одни и те же люди. А ведь тут, как говорится, либо крестик, либо трусы…
Еще раз повторим – в масштабах России победа белых и «полноценный» белый террор означали бы «законное» убийство более миллиона человек. И еще несколько миллионов отправились бы в “демократический ГУЛАГ”. Интересно, все эти решения белые принимали открыто и официально, никого не стесняясь.
В связи с этим немного удивителен тот факт, что когда либералы или “охранители” начинают нас обвинять в красном терроре во время гражданской войны, в ответ звучат оправдания насчет бесплатного образования и медицины. Хотя в ответ на этот упрек можно ответить только одним: направленный на защиту власти трудящихся красный террор, по масштабу несоизмеримо меньший, реально спас более миллиона человеческих жизней. Хотя, конечно, в условиях гражданской войны разного рода печальные эксцессы имели место достаточно часто.
При этом до сих пор число жертв белых до конца неизвестно. Но это сотни тысяч человек. А нынешнее государство ставит памятники деятелям белого движения, по инициативе российской власти и фактически на бюджетные деньги в Россию были перенесены останки генерала Деникина, планировавшего небольшой геноцид после своей победы. Поэтому совершенно логичным будет требование о том, чтобы 30 октября, в день памяти жертв политических репрессий, государство официально вспоминало и о жертвах белого террора.
