Как мёртвые идеи продолжают воспроизводиться
В 2016 году в издательстве Высшей школы экономики в серии «экономическая теория» вышла книга австралийского экономиста Джона Куиггина под названием «ЗОМБИ-ЭКОНОМИКА. Как мёртвые идеи продолжают блуждать среди нас». Вопреки известному среди левых стереотипу, о том, что издательство ВШЭ публикует исключительно либеральных авторов, данная работа крайне далека от либерально-неоклассической экономической теории.
Наиболее новаторским понятием книги Куиггина стала концепция «зомби-идеи», суть которой заключалась в том, что определённые методологические концепции, будучи опровергнутыми как с теоретической, так и с практической точки зрения (в особенности, автор имеет в виду «невидимую руку рынка») до сих пор продолжают воспроизводиться в рамках научных работ и практической политики [1]. И в отличие от обычных зомби, которых можно легко уничтожить выстрелом в голову, зомби-идеи гораздо более живучие, ведь за ними стоит что-то гораздо большее, чем просто биологический вирус или чьё-то колдовство.
Несмотря на то, что в рамках своей книги австралийский экономист применял свою теорию к области экономической науки (что логично, учитывая его профессию), на мой взгляд, подобная концепция может быть использована и в рамках иных социо-гуманитарных наук (политологии, социологии, истории и тд). В конце концов, общепринятые мифологические догмы, которые Куиггин и называет «зомби-идеями» присутствуют практически во всех видах научного познания (порой мы их можем найти даже в точных науках). Однако можем ли мы обнаружить подобные концепты в области философии?
Основная сложность здесь заключается в том, что в отличие от различных научных дисциплин, сама по себе философия представляет собой совокупность абсолютно разных, зачастую отрицающих друг друга, философских систем, ряд которых, вообще отрицает истину и возможность объективного познания. Здесь однозначно встаёт вопрос: «Как можно в таком случаи вообще искать мёртвые идеи?».
Ведь если внимательно заглянуть в ту же историю философии 20-го века, то можно заметить, что великие философы прошлого, постоянно возрождались, их идеи переосмысливались и становились частью новых учений. Чего стоит тот же западный марксизм (неомарксизм), который вообще состоял из абсолютно разных школ, которые друг друга даже к марксистскому лагерю не относили. Стоит сказать, что именно подобная особенность философии как дисциплины привела к подозрительному отношению к ней со стороны многих учёных (особенно, естественников). Однако как отмечает Т.И. Ойзерман именно эта специфика философского знания и является конкурентным преимуществом самой философии [2], от которой полностью не удалось отказаться ни одной научно-методологической школе (ведь сухой анализ фактов тоже является определённой философской позицией).
Возвращаясь к вопросу о зомби-идеях в философии, стоит обратить внимание на то, что сама по себе философия всегда развивалась через полемику между различными системами и направлениями. Как в своё время Гегель подверг резкой критике Канта, так и сам Гегель впоследствии был низложен Марксом. Как философский экзистенциализм потеснил позиции логического позитивизма в странах континентальной Европы, так и сам экзистенциализм был полностью разгромлен структурализмом, и так далее. То есть мы можем сделать вывод, что все крупные философские системы смертны как и люди, однако в отличие от них, идеи могут возродиться в новом виде.
Что же в данном случаи я отношу к понятию «зомби-философия»? Конкретно то, что до сих пор многие личности или целые философские школы могут воспроизводить идеи, которые были оспорены в философском ключе уже многие десятилетия назад. Безусловно, нельзя отрицать возможность новой интерпретации ныне покойных систем, однако в данном ключе воспроизводство зомби-идей связано, зачастую, с жёсткими идеологическими убеждениями, и порой банальным невежеством и нежеланием читать тех авторов, чьи взгляды не близки конкретным зомби-философам.
Отмечу, что философский идейный изоляционизм отнюдь не является чисто российским феноменом. Подобная практика характерна в определённой степени даже для таких стран как США и Великобритания, где ряд континентальных философов просто не рассматриваются. Однако в рамках данной статьи я хотел бы остановиться именно на российском философском изоляционизме, особенно на идеологически левом сегменте. По той причине, что философских зомби в данной области существует множество и, к сожалению, многие не видят в этом проблемы.
Итак, если говорить о философии в СССР, то её существование проходило под жёстким идеологическим прессом. Официальная марксистско-ленинская догматика, имевшая зачастую крайне малое отношение к взглядам К. Маркса, доминировала, как и в актуальной философской повестке, так и в истории философии, вследствие чего почти вся неофициальная литература (к которой относилась почти вся современная западная философия) была доступна исключительно в специальных хранилищах и зачастую на языках оригиналов. Стоит уточнить, что специалистов (то есть тех, кто писал диссертации по конкретным неофициальным философским течениям) конечно, пускали в подобные хранилища, однако, сама по себе подобная практика привела к острейшему философскому изоляционизму среди советских профессиональных философов.
Подобная ситуация касалась и множества марксистских авторов из Западной Европы, многие из которых, были запрещены в стране, где наследие Маркса тиражировалось на государственном уровне. Причём как отмечает один из первых советских исследователей западного марксизма М.Н. Грецкий, гораздо проще на историко-философском уровне было заниматься «буржуазными направлениями» чем марксистскими [3]. Подобная ситуация, собственно, и привела к тому, что как только официальная цензура была снята, большинство советских философов столкнулась с тем, что то, что им превозносили как величайшую научную теорию, в современном мировом интеллектуальном мире давно уже никем серьёзно не рассматривается. Причём стоит уточнить, что тот же марксизм на Западе никогда не переставал оставаться крупнейшей интеллектуальной традицией, как в общественных науках, так и в философии. Другое дело, что советский «кастрированный марксизм» имел к ней крайне малое отношение.
Однако главная же проблема связана с тем, что даже сейчас спустя почти тридцать лет, значительное количество отечественных философов просто напросто воспроизводит идеи, которые уже давно никем в мире всерьёз не рассматриваются. Подобная ситуация выглядит крайне забавно, учитывая, что тексты современных марксистских (как и немарксистских) философов регулярно переводятся и издаются на русском языке, да и кроме того, давно существует интернет, где легко можно найти книги на языке оригинала. То есть мы видит реальное существование того, что я бы рискнул назвать «зомби-философией», то есть философские течения, которые вообще уже не должны продолжать воспроизводиться.
В качестве примера, одной из главных методологических фишек советского марксизма-ленинизма был практически ортодоксально-гегельянский подход к диалектике и её применению. В данной области начало было положено работами А.М.Деборина, который в дальнейшем был, подвергнут философской анафеме. Однако, по иронии, его же обличители (М. Митин и П. Юдин), сталинские философские академики, которые в самой философии понимали крайне мало (никаких диссертаций они не защищали) и стали главными популяризаторами его идей. Основная суть идей Деборина и его школы заключалась в использовании законов диалектики как абсолютных законов, определяющих и природу, и общество и мышление. Собственно именно так философия как дисциплина и описывалась в советских учебниках, как наука о всеобщих законах природы, общества и мышления (в определённой степени, наука наук). Справедливости ради отмечу, что в советское время подобное определение имело некоторые основания, по той причине, что целый ряд общественных наук (политология, социология, культурология и тд) не имели официального признания в советской науке, и заниматься ими было возможно только в рамках работы на философских факультетах. Однако сейчас, учитывая, что давно признано существование множества научных направлений с чётким предметом изучения, подобное определение философии в духе начала 19-го века просто лишено смысла (но, как мы знаем, зомби смысл для существования не нужен).
Возвращаясь к диалектике, стоит упомянуть, что использование гегелевской диалектики (именно гегелевской) стало краеугольным камнем советской философии. Для самого Гегеля наличие каких-то абсолютных законов, подчиняющих себе материальный мир, было понятным явлением (его учение не просто так носило название «абсолютный идеализм»), но каким образом это пытались соединить с материализмом Маркса не понятно даже сейчас. Притом, что марксистская диалектика не являлась продолжением гегелевской, а была радикальным разрывом с ней, о чём свидетельствовал и сам Карл Маркс.
И каков же результат современного состояния подобной «зомби-философии»? А результат весьма печальный. По той причине, что многие сомнительные личности до сих пор пытаются при помощи текстов Гегеля (в особенности, «Науки логики») открыть что-то новое. Подобная ситуация выглядит крайне забавно, учитывая, что от абсолютной гегелевской системы отказался даже не только лично Маркс и его последователи, но даже сами будущие последователи Гегеля.
В 20-ом веке родилось такое философское направление как «неогегельянство», основная идея которого заключалась в радикальном переосмыслении наследия Гегеля и частичный учёт критики его идей со стороны материалистов. Несмотря на то, что различные неогегельянцы (в особенности, французские и итальянские) придерживались различных подходов, их объединял отказ от абсолютной гегельянской системы понимания материального мира. Известный итальянский неогегельянец Б. Кроче (значительно повлиявший на того же Антонио Грамши) высказал мысль о понимании гегелевской диалектики лишь как философии истории, что и было взято на вооружение рядом западных марксистов. Однако даже подобный минимализм в наследии Гегеля перестал существовать ещё в 60-ых годах после критики неогегельянства со стороны представителей структурализма. В своих исследованиях французские структуралисты показали, что гегельянский историцизм (то есть понимание истории как заранее запрограммированного линейного процесса с обязательным прохождением через все стадии) не имеет к реальности никакого отношения.
В особенности, французский неомарксист Луи Альтюссер, основатель школы структуралистского марксизма, показал, что применение гегелевской диалектики в области анализа экономики и истории приведёт исключительно к экономическому детерминизму (в духе К. Каутского). Противоречия, с которыми сталкивается абсолютный дух (который марксисты-гегельянцы просто заменяют на производительные силы и производственные отношения) снимаются, и дух дальше телеологически движется в запрограммированное царство свободы (коммунизм у красных фанатов Гегеля). Сразу встаёт вопрос, в чём же тогда отличие марксистской диалектики от гегелевской? Конкретно в том, что для Маркса экономические противоречия не являлись единственными. Помимо них также существуют политические противоречия, культурные, национальные, а сам по себе исторический процесс нетелеологичен. И в ходе революции какие-либо неэкономические противоречия могут потянуть за собой противоречия между производительными силами и производственными отношениями (при безусловном примате материально-экономического фактора) [4]. Сам Альтюссер для описания подобной схемы предложил такие понятия как «структура с доминантой» и «сверхдетерминация». Помимо него по данной теме существовали и иные концепции представителей других марксистских школ, но как вы думаете, как на подобные новшества реагируют отечественные зомби-философы? В общем-то, никак. Тотальное игнорирование.
При этом российские зомби-философы в разной степени до сих пор пытаются эксплуатировать гегелевскую диалектику (это ещё учитывая, что кроме раннего Фукуямы с его теорией «конца истории», даже неогегельянцев в современном мире не осталось). Кто-то пытается искать «иное» в текстах и каждому встречному советует прочитать «Науку логики», а кто-то пытается применять диалектический метод на примере города Уфы. Объединяет данных личностей лишь то, что их зомби-философия просто представляет собой ходячего мертвеца в символическом смысле. При этом они постоянно говорят о том, что нельзя полностью понять Маркса без чтения Гегеля. Несмотря на то, что единственное, что зрелый Маркс (именно зрелый) взял у немецкого идеалиста это понимание им истории как процесса (хотя, сейчас данная точка зрения является, чуть ли не общепринятой). Не очень понятно, почему в таком случаи не нужно обязательно штудировать Смита и Рикардо, ведь трудовая теория стоимости была взята Марксом именно у них. Или почему все внезапно забыли про французский утопический социализм?
Дело здесь в том, что развитие мысли развивается не путём постоянных вычленений кусков у разных авторов, а переосмыслением. То есть, на Маркса, безусловно, оказал влияние Гегель, как и множество других авторов, но значит ли это, что он стал их последователем? Однозначно, нет. Но зомби от мира философии данный факт не сильно волнует.
Стоит сказать, что игнорирование каких-либо современных авторов (хотя, 60-ые и 70-ые годы трудно отнести к современному миру) стало общим трендом постсоветской зомби-философии. Однако если старые профессора научного коммунизма и их молодые сектанты отвергают современность просто по той причине, что современный мир вообще опасен для их взглядов, то существует ряд фигур иного характера. Помимо официальных апологетов, в СССР существовал и ряд неофициальных марксистов, которые действительно пытались освободить наследие Маркса от догматики. На мой субъективный взгляд, только за это данные люди заслуживает огромного уважения, однако в последующем их же стремления сыграли с ними злую шутку. Дело здесь в том, что как только архивы стали открыты и вся современная марксистская мысль стала доступна, многие советские подпольщики обнаружили, что большинство их наработок по обновлению наследия Маркса давно уже существует на Западе и в более масштабном виде. Какова же была реакция советских неофициальных марксистов? Одни начали масштабно изучать современную теорию, переводить и издавать их книги на русском языке. Кстати многие подобные люди изучали современный марксизм ещё в советское время, работая в хранилищах, что, только, делает им честь. Другая же часть предпочла просто проигнорировать какое-либо вообще существование современной западной философии (не только марксистской), что в итоге привело их в разряд философских зомби наряду со старыми советскими догматиками. В конце концов, зомби бывают разных видов.
Характерным примером существования подобной категории личностей является Ю.И. Семёнов, имеющий некоторую известность в левых интеллектуальных кругах постсоветской России. Уточню, что в данной статье я не собираюсь касаться его как историка и этнолога, ограничусь лишь описанием его философских воззрений. С одной стороны Семёнов крайне отрицательно относится к официальному советскому марксизму, называя его «квазимарксизмом» [5], но, с другой стороны, если мы обратимся к его главному философскому труду «Введение в науку философии» в шести томах, то нетрудно заметить, что и к современной западной философии (как марксистской, так и немарксистской) Семёнов настроен враждебно. Причём из всех шести томов современная мысль кое-как рассматривается лишь в последнем, и то, лишь в одной из пяти глав. Причём рассматривая каких-либо современных философов, (немарксистских, современные марксисты в книге вообще не упоминаются) Семёнов, как правило, просто ссылается на отечественную критическую литературу, естественно, без ссылок на источники на языках оригинала, причём даже на англоязычные тексты.
Упомяну, что при занятии историей философии, исследователь обязан читать произведения рассматриваемых авторов в оригинале (при подробном анализе), именно поэтому столь масштабные труды обычно делаются целыми коллективами авторов, где каждая глава пишется специалистом. В качестве примера, можно привести книгу «История философии: Запад–Россия–Восток: Учебное пособие для студентов вузов: В 4 кн. / Под. ред. Н.В.Мотрошиловой», подготовленную коллективном Института философии РАН. В данной книге практически каждая глава написана специалистом.
К чему же, собственно, приводит подобный жёсткий философский изоляционизм? А приводит он к тому, что автор просто начинает изобретать велосипед, притом, что давно уже существует мотоцикл. Показательным примером в данном случае выступает знаменитая дискуссия о политаризме, в которой в своё время предельно критично высказался А.Н.Тарасов [6], который в отличие от Семёнова, знаком с современными авторами. С другой стороны, возможно, что всякие там Бадью, Балибары, Жижеки, Иглтоны и Джеймисоны всего лишь какие-то там философские ничтожества, которые явно не заслуживают внимания Ю.И. Семёнова. Особенно учитывая, что он вообще пишет о философии 20-го века.
«Предпринимаются отчаянные попытки найти выход из тупика. Однако это ни к чему не приводит. Многие из известных философских направлений обзавелись приставкой „нео”. Появились „неомарксизм”, „неопозитивизм”, „неоэкзистенциализм”, „неорационализм” и т.д. Но всякое такое „нео” — все равно что обещание нерадивого школьника написать сочинение. Возможно, что он что-то и напишет. Но можно
не сомневаться в том, что никаким событием это не будет. Есть широко распространенное и справедливое мнение о том, что философия диалектического материализма вобрала в себя все то позитивное, что есть во всех других школах и направлениях» [7; 177 c].
Возвращаясь к теме философских зомби, нельзя не упомянуть, что они, к сожалению, могут появиться из последователей действительно новаторских философских течений, что, к сожалению, отчасти произошло с теоретическим наследием Э.В. Ильенкова. Уточню, что сам Эвальд Васильевич действительно является одним из самых выдающихся советских философов. Однако, сама по себе известность, пришла к нему не столько из-за особенностей его философских идей, которые на фоне советской догматики действительно сильно выделялись, сколько из-за того факта, что он наряду с Лифшицем, был действительно нетипичным советским философом-апологетом. Здесь я не буду касаться его наследия в психологии и педагогике, так как рискую выйти за пределы собственной специализации, поэтому сосредоточусь исключительно на его философском наследии. Основная идея Ильенкова, частично изложенная ещё в его кандидатской диссертации, заключается в том, что проблематика философии должна свестись к вопросам логики (в случаи Ильенкова, к диалектической логике). То есть диалектика является логикой, а не абсолютной системой всего и вся. Интересно, что подобный вывод в определённой мере сближал советского философа с представителем неопозитивизма (направления, которое Ильенков критиковал больше всего) Бертраном Расселом, хотя у Рассела речь шла о математической логике, а не о диалектической.
Основная проблема, с которой столкнулся Ильенков, заключалась в том, что сам Маркс, как и Энгельс, не были философскими логиками. Их основная сфера интересов сводилась к анализу материального мира (то есть критики общественного бытья), а сама методология ими рассматривалась как вторичный вопрос. Кроме того, заниматься анализом общественного бытья в советское время было практически невозможно, по той причине, что подобное занятие непременно превращалось в пропаганду и апологетику. В результате, всё чем могли заниматься новаторы в области философии это методология, то есть логика «Капитала». Подобным занимались Мамардашвили, Грушин, Зиновьев и сам Ильенков.
В результате, чтобы заполнить пробел, советский философ обратился к Гегелю, что отчасти сблизило его с рядом представителей неогегельянства, в частности, у Кроче была идея гегелевской диалектики как истории и логики (как и у Ж. Ипполита). Однако каков же итог? После смерти Ильенкова его идеи остались без развития, несмотря на то, что в постсоветской России целый ряд профессиональных философов называют себя его последователями (С.Мареев, А. Майданский, М. Бурик и др.) и регулярно проходят те же Ильенковские чтения. Я уже не говорю о том, что за пределами России проект диалектической логики практически никем уже не рассматривается, учитывая, что даже осколки неогегельянства давно ушли в прошлое.
Внимательный читатель, вероятно, подумает, что здесь автор отошёл от главной темы статьи, однако, моя искренняя точка зрения состоит в том, что современных ильенковцев также можно отнести к понятию «зомби-философия». Почему? Да потому, что в условиях отсутствия развития его идей, всё, что они сделали – это закрылись от любых теоретических новшеств в рамках марксисткой мысли. Показательной в данном случае является книга Мареева «Из истории советской философии: Лукач – Выготский – Ильенков», где позиция Ильенкова просто излагается как чистая монета и продолжение аутентичности настоящего марксизма. Как всё это сочетается с современным миром, автора не сильно интересует. Причём подобный философский изоляционизм свойственен не только С.Марееву, но и другим сторонникам Ильенкова. В частности, М. Бурик вообще полагает, что западные марксисты ничего серьёзного в теоретическом плане не сделали[8; 1-2 минута] (и нет, это не шутка). Учитывая, что сам Э.В. Ильенков активно интересовался современными, для его времени, марксистскими теориями (в частности, вёл полемику с итальянским неомарксистом Л. Коллетти [9]) подобное будущее выглядит крайне трагичным.
Подводя итог данному тексту, хотелось бы отметить, что, несмотря на то, что марксизм постепенно прошёл научную реабилитацию в научном пространстве постсоветской России, различные философские зомби врядли могут реально помешать дальнейшему развитию теории Маркса. Просто по той причине, что марксизм как научная и философская система всегда отличался актуальной повесткой, связанной с анализом текущей общественной ситуации. Поэтому лучшим способом избавиться от зомби-философии является банальное использование марксизм для анализа современного мира. А современность, зомби-философы, как правило, не переваривают.
Список источников и литературы:
- Куиггин Дж. Зомби-экономика: Как мертвые идеи продолжают блуждать среди нас. М.: Издательский дом Высшей школы экономики (серия «экономическая теория»), 2016. C. 15.
- Т. И. Ойзерман. Избранные труды: В 5 т. Т. 5. Метафилософия. Амбивалентность философии. – Ин-т философии РАН. М, 2014. С. 17-18.
- М.Н. Грецкий. Мы и марксисты Запада // Вопросы философии. №7. C. 100.
- Альтюссер Л. Противоречия и сверхдетерминация // За Маркса. М.: Праксис, 2006. 138-146.
- Интервью Ю.И. Семёнова на сайте журнала «Скепсис» http://scepsis.net/library/id_1990.html (дата обращения: 06.02.2019)
- Рецензия A.Н. Тарасова на книгу Ю.И. Семёнова на сайте журнала «Скепсис» http://scepsis.net/library/id_2756.html (дата обращения: 06.02.2019).
- Ю.И. Семёнов. Введение в науку философии. Книга 6. Трудная судьба философии диалектического материализма (конец XIX — начало XXI в.). — М.: Либроком, 2013. 177.
- «Основные достижения марксистской философии в XX веке» Доклад Марины Бурик. Видеозапись на ютуб-канале МУСС https://www.youtube.com/watch?time_continue=2&v=uqvXGqGhp0E (дата обращения: 06.02.2019).
- Статья Э.В. Ильенкова. «Вершина, конец и новая жизнь диалектики (Гегель и конец старой философии)» сайт «Читая Ильенкова» http://caute.tk/ilyenkov/texts/phc/hegfin.html (дата обращения: 06.02.2019).
