© TASS
Если почитать и послушать российские медиа, обратившие внимание на итоги второго тура президентских выборов в Молдавии, то подавляющее большинство из них полны восторгов, что президентом стал Игорь Додон – пророссийский социалист. То есть в этих медиа называют Додона «пророссийским социалистом». Такой штамп у них, видимо, сложился от того, что российские журналисты нынче в Молдавию не летают (через Украину проехать чревато самыми плачевными последствиями), а если и прилетают, то их оттуда депортируют – прецедентов даже в текущем году уже предостаточно. Судят о молдавских политиках по тому, что они сами о себе говорят. В речах, да, Додон – пророссийский и социалист. Еще он последовательный клерикал, призывает бороться с мнимой угрозой появления в Молдавии «30 тысяч сирийских беженцев» и обожает появляться на обложках самых буржуазных кишинёвских журналов.
Так что на самом деле произошло в Молдавии? Приведу пару цитат местных политических деятелей. Первый – Григорий Петренко (об уголовном деле против него и его соратников). По итогам второго тура президентских выборов на своей странице в Facebook он написал:
«Граждан Молдовы режим очень успешно столкнул лбами. Многие на самом деле поверили, что на этих выборах власть изменится. Одни возмущаются, что слишком много приднестровцев проголосовало (хотя вроде бы радоваться надо), другие возмущаются массовым голосованием диаспоры (той диаспоры, которая кормит сегодня полстраны).
Одни возмущаются отсутствием бюллетеней в Стратфоре, забывая, что на 700 тыс. граждан РМ в Российской Федерации открыты всего 8 участков (как будто у нас есть граждане первого и граждане второго сорта). Другие замечают отсутствие бюллетеней только в Варнице и на участках в Москве (для них всё наоборот). На 18:30 диаспора увеличила явку примерно на 50 тыс. чел., а внутри страны на это же время явка увеличилась на 100 тыс. в сравнении с 30 октября. Все обсуждают рост на 50 тыс. за пределами РМ, но мало кто анализирует 100-тысячный рост явки внутри страны. А это 12 тыс. прироста в Гагаузии, 8 тыс. – левого берега, 1,5 – 3% в каждом районе. Но это все неважно. Решение будет принимать «координатор», а не народ.
И сегодня ночью, когда один из кандидатов, а также его сторонники в Фейсбуке будут истерить по поводу нечестных и несправедливых выборов, то пусть они заодно задумаются – зачем надо было в них участвовать? Зачем надо было легитимизировать изначально неконституционные выборы?
Другое мнение – это цитата из колонки одного из русскоязычных изданий Молдавии, автор – бывший постпред Молдавии в Совете Европы и при ООН Алексей Тулбуре.
«Эти президентские выборы были спецоперацией Плахотнюка по разрушению оппозиции. И она при активном участии самой оппозиции («левой» и «правой») была успешно осуществлена».
Сегодня внутри оппозиции идет война. «Новые проевропейцы» обвиняют во всем гагаузов, приднестровцев, «молдобыков» (moldoboi), сторонников Додона и других граждан Молдовы. «Пророссийская оппозиция» отбивается, стреляя «сирийцами», «сексуальными меньшинствами» и «угрозой православию».
Режим Плахотнюка, никем не атакуемый, с удовольствием наблюдает за этим внутривидовым геноцидом. Страна, которая еще полгода назад, казалось, объединяется против мафии, опять расколота на два «непримиримых» лагеря.
Майя Санду и Андрей Нэстасе проиграли выборы не вчера, а 4 марта, когда согласились участвовать в антиконституционных выборах.
Вчера захваченные Плахотнюком институты просто показали им кое-какие технологии манипуляций. Неужели было так сложно понять, что бороться за демократию и европейские ценности, нарушая и демократию, и эти самые ценности, недопустимо? И что победить в наперстки шулера невозможно?
Предел маразма может наступить тогда, когда т.н. «новая проевропейская оппозиция» поддержит Плахотнюка против Додона. Или, наоборот, Додон поддержит Плахотнюка против «правых». После 4 марта я допускаю и такое развитие событий. При таком уровне понимания молдавской политики, происходящих процессов и царящих в стране настроений у оппозиции (и «левой», и «правой») в 2018 году никаких шансов на победу нет.
Я бы предпочел следующий сценарий: Майя Санду и Андрей Нэстасе встречаются с Игорем Додоном, отказываются от всех взаимных обвинений и обсуждают план разгрома режима Плахотнюка — роспуск парламента, деполитизацию ЦИКа и организацию досрочных парламентских выборов.
А у оппозиционного президента все сотрудничество с нелегитимными правительством и парламентом может сводиться только к обсуждению и созданию условий для досрочных выборов в парламент.
Все остальное недопустимо и не соответствует ожиданиям тех, кто голосовал на этих выборах за «левую» и «правую» оппозицию. И в одном, и в другом случае люди голосовали за разрушение криминального режима Плахотнюка, а не за сотрудничество с ним».
Молдавия – парламентская республика. Должность президента там де-юре мало выходит за пределы «главного лица на торжественных церемониях». Фактически же борьба за чисто номинальный пост расколола единую оппозицию, которая с осени прошлого года протестовала против наиболее влиятельного олигарха Молдавии Владимира Плахотнюка. Именно он, по сути, узурпировал власть в стране.
20 января уже этого года протесты достигли кульминации – протестующие взяли штурмом здание парламента. Полиция не противодействовала. Можно было идти дальше – брать под свой контроль здания правительства, Службы информации и безопасности (СИБ, местный аналог ФСБ) и так далее вплоть до дома Плахотнюка на Болгарской, 41. Кишинёв город не слишком большой – все основные формальные и фактические институты власти там сконцентрированы буквально на пяти соседних улицах. Но лидеры протеста – Игорь Додон, председатель «Нашей партии» Ренато Усатый и лидер либеральной платформы «Достоинство и правда» Андрей Нэстасе – призвали демонстрантов покинуть здание парламента. И демонстранты послушались. И последующие дни уровень протеста шел на спад. Вплоть до 4 марта, когда Конституционный суд принял решение вернуть прямые выборы президента (с 2000-го президента избирал парламент). Лидеры оппозиции признали необходимость этих выборов и дальше уже боролись друг с другом, дежурно повторяя что-то невнятное о Плахотнюке.
В результате Игорь Додон стал президентом. Но к нему в левой среде Молдавии уже отношение совсем неоднозначное – его частенько называют «марионеткой Плахотнюка».
Ренато Усатый в бегах в Москве, потому что на родине на него заведено уголовное дело. Андрей Нэстасе, как рассказывают местные знатоки политических нюансов, вынужден был снять свою кандидатуру в пользу Майи Санду под давлением западных дипломатов. А сама Майя Санду до сих пор не признала результаты второго тура и оставляет для себя возможность организовать «Майдан». Правда, посольство США в Кишинёве объявили, что второй тур выборов прошел законно.
Если Додон в действительности окажется достаточно независимым политиком, то Молдавию ждет серьезная внутренняя борьба уже в ближайшее время. Борьба будет направлена против Владимира Плахотнюка. Если Додон занимался лишь демагогией для привлечения максимального количества голосов избирателей, то он будет спокойно сидеть в своей резиденции… пока разрешение на «Майдан» не получит Санду. Случится это, видимо, не раньше января, когда в Белый дом в Вашингтоне заселится Дональд Трамп. А «Майдан» Санду будет антироссийским, антиплахотнюковским (хотя бы номинально) и против всех вариаций левой идеологии. Победа подобного движения может вызвать уже гражданский конфликт внутри Молдавии. Страна достаточно четко поделена на сторонников России и левых альтернатив на севере и юге (плюс Приднестровье). Им противостоят центральные районы страны, которые в большинстве своем выступают за либеральные ценности и евроинтеграцию.
