Dizzy

  • Публикации
    • Колонки
    • События
    • Анализ
    • Дебаты
    • Интервью
    • Репортаж
    • Левые
    • Ликбез
    • День в истории
    • Передовицы
  • Культура
    • Кино
    • Книги
    • Театр
    • Музыка
    • Арт
    • ТВ
    • Пресса
    • Сеть
    • Наука
  • Авторы
  • Видео
  • О нас
  • Помощь Рабкору
80

Михаил Лифшиц и проблема термидора

70

Дайджест новостей на 28 сентября

97

Только ли рабочий? Об авангарде социалистической революции

401

Призрак фашизма, или наша реальность

Главная Рубрики Авторские колонки 2016 Апрель 28 Три формы декоммунизации

Три формы декоммунизации

Твитнуть
© cultprostir.ua

© cultprostir.ua

Наступает очередная годовщина начала перестройки 1985 года. Начавшаяся с больших надежд, она очень быстро стала катастрофой, отбросившей человечество далеко назад в прошлое. Катастрофа серьёзная, хотя и отнюдь не беспрецедентная – после поражения Французской революции, например, и реставрации Бурбонов тоже многим казалось, что навеки вернулись прежние, монархические порядки.

Но что важно понять жителям бывшего СССР, так это то, что все мы пассажиры одного «Титаника», хоть и развалившегося на части, но переживающего одно и то же общее кораблекрушение. Ведь как часто приходится слышать совершенно бесплодные и даже очень вредные споры на тему «Вот на Украине после евромайдана происходят такие-то и такие-то безобразные вещи!», «На себя поглядите! В вашей России то же самое творится, и даже много хуже!», «Нет, на Украине хуже!», «Хуже, чем в России, быть не может!» и т. д.

Граждане, поймите уже, наконец: во всём бывшем СССР последние 25 лет происходит примерно одно и то же. Люди могут сколько угодно твердить о своей «независимости» друг от друга, но если бывший единый корабль развалился на куски, это не значит, что с этими кусками происходит что-то существенно разное. Нет, все они погружаются на одно и то же дно, хотя и с разными, возможно, скоростями. Увы, вместо осознания этой простой истины пассажиры одного полузатопленного фрагмента судна презрительно хохочут над пассажирами другого, который почти полностью затонул: «Уже булькаете? Ха-ха-ха! Так вам и надо, сами виноваты, зачем скакали! А вот у нас такого никогда не будет и не может быть, потому что не может быть никогда!». Будет. Потому что законы истории неумолимы и одинаковы для всех.

Суть происходящих процессов оказалась довольно точно схвачена словечком, которое пустили в ход на Украине после «евромайдана»: декоммунизация. То есть ликвидация всех достижений и завоеваний – социальных, экономических, научно-технических и иных – революции 1917 года и последующего периода.

Разумеется, на первое место гордо выдвигается «крушение идолов» и уничтожение советской и революционной символики. (Которую теперь называют «тоталитарной». А интересно, христианская символика, под которой в своё время пытали и жгли людей живьём за «колдовство» и «ересь», не является, случайно, «тоталитарной»? Может быть, и её надо запретить?) Всё остальное идёт как бы в связке, как приложение, поскольку гордиться повышением тарифов, резким снижением уровня жизни трудящихся, отменой трудовых и социальных прав, закрытием фабрик и заводов и даже внедрением государственной религии (точнее, религий), отменённой в 1918 году, как-то несподручно.

Да, всё перечисленное так или иначе происходит во всех кусках и обрубках бывшего СССР, только с разными скоростями. Даже Белоруссия, немного «отставшая» от других республик СССР в этих процессах, не является исключением. А в Узбекистане, например, который возглавляет тот же человек, что и в позднесоветские времена, памятники Марксу и Ленину давно заменены на статуи Тимура-Тамерлана – того самого, который, по характеристике старой советской книжки, «злой, хромой, из средней истории». Бывший первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, а ныне президент Ислам Каримов вдруг оказался – сюрприз! – прямым потомком этого самого Тамерлана. Не иначе, как в Политбюро ЦК КПСС его выдвигали по этому критерию…

В России памятники царю Николаю II и его сородичам по дому Романовых тоже расставлены уже довольно густо (это не считая тех статуй Петра, Екатерины, Николая I и др., которые сохранила советская власть), а время от времени вся страна покрывается ещё и билбордами с истерической мольбой «Прости нас, Государь!». Вот странное дело – англичанам ныне не приходит в голову каяться перед обезглавленным ими королём Карлом, французам – перед своим монархом Людовиком XVI, и только граждане России до сих пор бьются в самоуничижительной истерике перед бывшим царём. (А почему, кстати, только перед ним, а не перед Павлом I, Петром III, Иваном Антоновичем?). Но образцом декоммунизации в бывшем СССР, конечно, может служить Украина, где все советские и революционные памятники сносятся «под ноль» (исключение сделано только для надгробий), а вместо «поганых советских идолов» насаждаются идолы «несоветские и непоганые» – статуи Бандеры, Шухевича, Мазепы и других «героев Украины»…

Надо видеть и понимать общее во всём бывшем СССР, но это не должно мешать замечать и отличия. Эти отличия заключаются, увы, не в направленности процесса (он всюду идёт пока в одном направлении — в сторону реакции), а только в его скорости. И тут можно выделить три основные формы декоммунизации.

Как известно, уголовный кодекс различает три вида хищения чужого имущества: кражу (тайное хищение), грабёж (открытое хищение) и разбой (насильственное хищение). Вот так и декоммунизация на пространстве бывшего СССР идёт в этих трёх форматах.

В России, например, преобладает формат «кражи» советских и революционных символов, памятников, названий, социальных прав и экономических достижений. Российские власти действуют примерно, как «голубой воришка» из романа Ильфа и Петрова: «Всё существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щёчки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза… Свет не видывал ещё такого голубого воришки, как Александр Яковлевич». Не закрывать советские заводы и не увольнять их рабочих в общем процессе деиндустриализации буржуйские власти России не могут, но если к их действиям привлекается общественное внимание, они начинают юлить, извиняться и выдумывать какое-нибудь враньё, чтобы всё прошло «по-тихому», без «эксцессов». Или даже немножко тормозят процесс. Убирать старые советские памятники и названия им тоже нравится, но делают они это с тем же конфузливым румянцем смущения на щёчках.

Когда в обществе вспыхнуло возмущение по поводу демонтажа обелиска с именами революционных мыслителей в Александровском саду, то власти, не моргнув глазом, заверили, что он «реставрируется» и после реставрации займёт своё прежнее место. Так оно и вышло — только вместо имён великих мыслителей-революционеров, от Томаса Мора и Кампанеллы до Бакунина и Плеханова, на обелиске «вдруг» оказались имена великих… нет, отнюдь не мыслителей, а князей и царей из дома Романовых. (Кстати, снова был деликатно пропущен убиенный Иван Антонович — видимо, раз его убили по приказу Екатерины «Великой», то не было на Руси такого государя!).

Попытались переименовать станцию московского метро «Войковская», названную, дескать, в честь «цареубийцы», но когда общество возмутилось и стало активно протестовать, отступили. В других местах, где протестов не было, всё-таки сделали по-своему. Вот сейчас хотят переименовать город Тутаев, названный в честь героя-красноармейца, в Романов-Борисоглебск. Горожане, дружно проголосовавшие когда-то против такого переименования, протестуют. Ну что ж, если протесты будут достаточно активны, то власти могут и задний ход включить. А если нет – так и нет. Или, если вспомнить более давний пример – протесты против монетизации советских льгот. Частично власти отступили и кое-где вернули, например, пенсионерам право бесплатного проезда в общественном транспорте. А по большей части всё-таки взяли своё… Но всё это укладывается в формат кражи. Или, если воспользоваться другим литературным примером, власти ведут себя, как незабвенный гоголевский помещик Плюшкин:

«Он ходил ещё каждый день по улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины и всё, что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — всё тащил к себе и складывал в ту кучу… Случилось проезжавшему офицеру потерять шпору, шпора эта мигом отправилась в известную кучу; если баба, как-нибудь зазевавшись у колодца, позабывала ведро, он утаскивал и ведро». Однако: «Впрочем, когда приметивший мужик уличал его тут же, он не спорил и отдавал похищенную вещь; но если только она попадала в кучу, тогда всё кончено: он божился, что вещь его, куплена им тогда-то, у того-то или досталась от деда».

Так и теперь, увы, бесполезно уже поднимать шум по поводу изуродованного обелиска в Александровском саду, а вот накануне сноса, если бы общество о нём сумело узнать заранее, или сразу же после него, по горячим следам, протесты могли бы дать эффект.

На Украине, к сожалению, формат кражи для декоммунизации давно уже пройдён и превзойдён: начиная со дня самочинного сноса евромайдановцами памятника Ленину (8 декабря 2013 года) в центре Киева, декоммунизация идёт в форме грабежа, то есть «открытого хищения». А если грабёж встречает хоть малейшее противодействие, он непринуждённо переходит в «разбой», то есть «насильственное хищение». Противников сноса памятников или отмены социальных завоеваний советских времён избивают или даже убивают нацисты и провластные погромщики, и либеральная часть майдановцев благодушно смотрит на это сквозь пальцы.

Какой формат хуже? С точки зрения возможности сопротивления грабёж и разбой несравненно хуже кражи. Потому что для мирных и невооружённых людей хоть как-то сопротивляться толпе распоясавшихся от безнаказанности фашистских и «либеральных» погромщиков – дело необыкновенно тяжёлое и опасное. Если же противники происходящего сами начинают давать силовой отпор, на их головы сыплются уже снаряды и бомбы (или их жгут живьём, как в Одессе). Причём под дружные аплодисменты и благословления мировой общественности, как это было в 1993 году в России и в 2014-2016 годах на Украине.

С другой стороны, грабёж всё-таки часто мобилизует людей на сопротивление, как он ни опасен, а тихая и даже «застенчивая» кража расслабляет. Поэтому в каком-то смысле кража опаснее грабежа.

И надо понимать, что, несмотря на все эти различия, кража, грабёж и разбой ведут в конечном итоге к одной и той же конечной цели: уничтожению всех завоеваний и достижений эпохи 1917-1991 годов. В экономике, социальной жизни, в области гражданских прав (да-да, и гражданских прав тоже: сюда относится, например, отделение церкви от государства или равенство конфессий перед государством), и в области символики. И поэтому бессмысленно и глупо злорадствовать над соседями в стиле: «Ваша власть грабит и разбойничает, а наша пока только крадёт! А если мы уличаем её тут же, то она не спорит и честно отдаёт похищенное! Поэтому у нас гораздо лучше, чем у вас!». Нет, надо понять, что беда-то у нас общая, и ей надо вместе, сообща, по мере сил сопротивляться.

Апр 28, 2016Александр Майсурян
Поддержать Рабкор.ру
Твитнуть
28-4-2016 Авторские колонкидекоммунизация, коррупция, СССР2,830
Фото аватара
Александр Майсурян

Автор книг по истории и биологии, публицист.

Либеральные левые против «кремлевских шавок»Руины «Демкоалиции»
  См. также  
 
Михаил Лифшиц и проблема термидора
 
Социалистическая революция: была ли она в прошлом и будет ли в будущем?
 
Из тюремных записок
По всем вопросам (в т.ч. авторства) пишите на rabkor.solidarity@gmail.com
2022 © Рабкор.ру