© money.cnn.com
Китай был воспет многими экономистами как едва ли не совершенная система, где хозяйственный рост непрерывен и неизменен. Даже первая волна кризиса почти не испортила статистики хозяйственного роста этой страны. Особенно много лестных оценок получил Китай из-за стремительного расширения собственного рынка. Утверждалось: внутренние ресурсы КНР — вот что удержит её на плаву в любой шторм и сделает вскоре не только крупнейшей, но и главной экономикой мира.
Сейчас мало кто осмеливается говорить о Китае с прежним оптимизмом. Фондовый рынок страны пережил в 2015 году невиданный обвал, который правительству едва удалось остановить. Ныне под вопросом судьба китайской валюты. Недавнее укрепление юаня не должно обнадеживать. Судьба китайской экономики решена: она полноценно войдет в кризис, вопрос в одном: через какое время. Неясно и другое: как будет реагировать общество. Очевидно лишь, что по мере развития кризиса в Китае его валюта девальвируется, причем радикально. Сейчас эта перспектива еще не кажется очевидной. Зато зримо сокращаются китайские запасы валюты.
На минувшей неделе юань вырос к доллару на максимальную величину с 2005 года.
Данные Китайской валютной торговой системы (CFETS) указывают, что курс американской валюты упал на 0,62%, до 6,3174 юаней. На торгах в Гонконге юань к американской валюте укрепился даже немного больше. При этом финансовые ветры в Поднебесной остались прежними. Из страны идет отток капиталов, весьма нервирующий ее руководство. Процесс этот заставляет уделять особое внимание местной валюте, доказывая всему миру, как она якобы хороша.
Иностранцы уходят. Власти вынуждены активно тратить валюту из резервов на то, чтобы ни у кого не возникало подозрений в устойчивости юаня. Они фактически его держат, несмотря на проблемы с экспортом и значительными расходами на создание видимости оздоровления фондового рынка, а на это дело уже были использованы средства пенсионного фонда Китая. Рынок же ценных бумаг пережил грандиозный обвал в этом году, и правительство не хочет, чтобы лавинообразно повалился реальный сектор. Для этого оно поддерживает курсы ценных бумаг китайских компаний, выкупает их и заботится, чтобы юань сохранял свои позиции к доллару.
Золотовалютные резервы Китая достигали в 2014 году 4 трлн долларов. Ныне они уже должны уменьшиться до 3,4-3,5 трлн долларов. Причем Народный банк Китая потратил в августе на поддержание видимой стабильности 93,6 млрд долларов. В сентябре резервы страны составляли 3,56 трлн долларов. А за сентябрь упали еще на 43,3 млрд долларов. Процесс в октябре, естественно, не остановился. Он не остановится и далее, ни в 2015, ни в 2016 году. Но положение осложнено тем, что китайские компании набрали долгов за годы роста. До конца 2015 года они должны выплатить 700 млрд долларов, а в 2016 году — 900 млрд долларов.
Укрепление юаня в конце октября связывают с заявлением НБК о возможном запуске в Шанхайской зоне свободной торговли пробной программы по прямой покупке местными инвесторами иностранных активов. Это может стать новой формой вывода капиталов из Поднебесной, что вряд ли должно рассматриваться в виде фактора, укрепляющего валюту КНР. О проблемах в самой китайской экономике в последние месяцы говорят все больше.
И говорят одно: страна теряет темпы роста, имеет проблемы с экспортом и внутренним спросом. Велика закредитованность населения и бизнеса, а также пузыри на рынке жилья и ценных бумаг.
Однако главным пузырем Китая остается его промышленность. Это позволяет сравнивать еще только начинающийся кризис в Поднебесной с Великой депрессией в США 1929-1933 годов. Тогда лопнул американский индустриальный пузырь. Лопнет и китайский. Пока же власти КНР мечтают о превращении юаня в международную валюту. Они хотели бы убедить мир в его надежности. Хотели бы, чтобы валютные резервы другие страны держали в китайских деньгах. Хотели бы внешнего роста спроса на китайскую валюту. Сомнительно только, что все это реализуется.
Пока в самом Китае высокий спрос на доллары. Китай тратит резервы в быстром темпе, чтобы замаскировать кризис. Применение юаней при торговых расчетах в Азиатско-Тихоокеанском регионе не означает, что разумно держать капиталы в юанях. Этого стараются не делать. Особенно рискованным это становится теперь. В Пекине надеются, что МВФ вскоре добавит юань к набору валют (доллар, евро, фунт стерлингов и иена), составляющих корзину резервных валют, на базе которых МВФ формирует собственную расчетную единицу — так называемые специальные права заимствования (СПЗ). Но эти надежды, если и реализуются, все равно не устранят кризисного давления на юань.
Какова же перспектива китайской валюты? Она остается неизменной: не вверх, а вниз к доллару лежит путь юаня.
Что же касается суеты и надежд, то для них пока хватает места. Вспомните, сколько было рассуждений о высокой судьбе рубля, пока он не обвалился вдвое. И с юанем аналогичная история. Но пока Пекин решил не жалеть иностранной валюты на поддержание собственной, пусть это и вредно для экспорта. Почему принято такое «дорогостоящее и неразумное решение»? Из-за амбиций. Еще из-за иллюзорных надежд на превращение Китая в страну центра и из-за понимания: если КНР не возьмет новый барьер, то сорвется вниз — сперва в кризис, а после в волны революционного переустройства.
Сейчас снова тестируется, способен ли Китай сманеврировать, стать страной центра и закрепить свои потребительские возможности (увеличить средний класс), или он будет приспосабливаться к снижающемуся внешнему спросу. Если не девальвировать юань, то Поднебесная будет терять внешние рынки, и нужно увеличить уровень жизни населения. Но это уже вопрос классовой политики. Китай вовсе не страна некоего особенного социализма, а капиталистическое государство. Капитал в КНР вырос на экспорте, и только в ответ на первую волну мирового кризиса он позволил стране перейти к политике дорогого юаня. Беда правящего класса Китая в том, что он не может ни сдвинуться влево — дать народу благополучие, ни отнять с помощью девальвации его доходы. КНР находится в подвешенном состоянии.
Из этого положения, когда власти Китая хотят не допустить и падения продаж на внутреннем рынке, и сокращения экспорта, все равно один выход — ослабление национальной валюты. Причем оно должно произойти стихийно и уже имело бы место в серьезных величинах (например, 20-30%), если бы правительство не держало курс юаня. Но бесконечно так продолжаться не может. Плотину прорвет, и когда юань девальвируется под влиянием суммы кризисных факторов, всем станет ясно, что Китай — это не страна глобального капиталистического центра. Это еще более усилит бегство инвесторов из Китая и обострит в нем социальный кризис.
