Судьба Украины еще не решена, как не будет она решена и в ближайшие годы, если страна пойдет на ассоциацию с ЕС. Брюссельская бюрократия и власти Германии ведут за это борьбу, однако решать будут украинцы. Они могут разобраться сейчас или потом, позволив правым партиям оппозиции использовать усталость масс от нищеты и произвола власти. Когда бы и как бы это ни произошло, понять логику выбора лучше теперь.
Украина — в соответствии со своим названием — оказалась у края борьбы между разными сторонами. Нет, это не Европа и Россия, и даже не ТС в его нынешнем виде и ЕС. Речь идет о модели интеграции европейских государств, причем европейский план соединения народов на поверку оказывается планом американским. Трансатлантическое соглашение о свободной торговле уже маячит на горизонте, тогда как кризис Таможенного Союза является фактом. Этот проект в нынешнем виде, не конфликтующий с ВТО и лишенный протекционистской силы, попал еще и под внешний удар со стороны Евросоюза. Но вопрос не закрыт.
Ассоциация постсоветских стран с ЕС предполагает не только упрощение визового режима (далеко не обязательное и скорое), на чем делают упор в агитации «За» на киевских улицах. Гораздо важнее создание зоны свободной торговли с Евросоюзом, что означает полное открытие рынков для европейских товаров, тогда как местная продукция (украинская, грузинская или молдавская) будет вывозиться по квотам. Должно также произойти подчинение стран экономическим и техническим нормам Евросоюза. Удар от этого по их экономкам будет очень серьезным.
Экономический суверенитет Украины и других стран, если они решатся на ассоциацию с ЕС, фактически должен перейти в распоряжение Брюсселя. Его указания придется выполнять. Иначе говоря, не будет уже суверенитета вообще, останутся лишь рудименты национальной государственности. Однако история не прекратит свой ход, даже если нечто подобное случится (хотя гораздо лучше будет, если Украина и другие попавшие под обаяние ЕС страны все же войдут в ТС). Борьба в ассоциированных с Евросоюзом государствах примет более трезвый, более открытый классовый характер. И граждане стран ЕС не будут больше удивляться странному поведению украинских трудящихся.
Битва за Украину идет пока с переменным успехом. Хаотичность борьбы и непрозрачность стороны прогресса очевидны. Евросоюз давит на Киев, улица Киева давит на правительство и президента страны. Те, в свой черед, уже так надоели украинскому обществу, что, кажется, стоит ради избавления от них (и сопутствующего им спада в экономике) идти на евромайдан и требовать ассоциации с ЕС. Разве «Европа» не оплот культуры, свободы и цивилизации? Увы, это не так: Евросоюз — структура бюрократическая, агрессивно неолиберальная и антидемократическая. В этом, а не в греческой, французской или испанской лени причина столь многих протестов рабочих и фермеров в еврозоне и ЕС.
Существует и другая сторона медали. Создание ТС серьезно напугало еврочиновников. Они увидели в нем угрозу создания объединения на основе равноправия, а не дискриминации. Новое евроазиатское экономическое объединение бросало вызов жесткой иерархической европейской модели интеграции, ставило под вопрос само существование ЕС. В Брюсселе это хорошо поняли, свои слабости там знают. Именно поэтому, когда угроза отступила (Россия вошла в ВТО), ЕС так резво принялся ассоциировать бывшие советские республики. Но путь для этого открыли не только местные власти, но и сама «азиатская соперница». Действия ее руководства привели к сбою интеграции.
Украине непросто сделать выбор. С одной стороны, ее ожидают проблемы. Даже если США добьются от ЕС отмены виз для украинцев, тем не будет открыто много «хороших рабочих мест». Конечно, еврочиновники щедро обещали Украине 6%-ный рост ВВП в год, но в самом ЕС развивается кризис. Число безработных растет. Но украинцы все же смогут потеснить поляков. Они помогут евробюрократии еще больше сбить цены на рабочую силу, а мечта о рае потребительского общества, о приобщении к более сытому образу жизни останется мечтой, но уже разбитой. Тем временем рынок Украины будут активно заполнять товары компаний из ЕС и США.
Россия в этой истории уже сделала свои предложения. Может ли она дать Украине больше, чем обещает ЕС? Вступление России в ВТО было встречено Белоруссией с тревогой, которая в 2013 году усилилась до разочарования. Сближение Казахстана с Китаем и его готовность войти в ВТО тоже внесло вклад в развитие кризиса ТС. В итоге ЕС перешел в наступление, которое развивается не слишком быстро. Москва же ранее обозначила свою главную экономическую ориентацию: ради сбыта сырья на внешнем рынке путь на внутренний рынок был конкурентам открыт. ТС потерял смысл как альтернативный интеграционный проект и вернуть его себе он может не принятием Украины, а изменением политики.
Какие же силы могут заставить российские либеральные власти сменить курс ТС? Что может дать здесь присоединение Украины к ТС? Пока немного. Но активность украинского общества — если только оно начнет разбираться в происходящем, поймет игру ЕС и захочет развития, а не нового обмана — способна передаться сонным народам ТС. Без их участия, вполне логичного в условиях оживления кризиса, новой интеграции Европа не увидит, а страхи евробюрократии останутся в прошлом. Если ЕС и США создадут Трансатлантическое соглашение о свободной торговле, а ТС не станет протекционистским блоком с ориентацией на развитие своего рынка, нас всех ожидают очень тяжелые годы.
Порвать с периферийным положением и развитием — такова задача для Украины и для ее «женихов», стран ТС. Этому мешают внешние силы, но есть и внутренние. И они мешают сильнее. С 2012 года ТС все больше походит на странное местное наслоение на глобальные торговые правила (определяемые ВТО), а не на альтернативу неравноправному обмену и иерархическому устройству ЕС. ТС при сохранении неолиберального курса можно вписать и в Трансатлантическое партнерство как зону, поставляющую сырье взамен за остальные товары. Разве это не будет воплощением либеральной мечты? Разве Россия, а с ней Украина и другие страны не станут в итоге заняты своим «естественным» делом?
Логика выбора для Украины не состоит в определении «европейского» или «азиатского» направления развития. Необходимо выбрать не ЕС или Россию, а такой путь, который поможет стране уйти от неолиберализма и периферийного положения. В одиночку сделать этого Украина не может, как не может сделать того же Россия. Однако если ТС нужно и можно изменить, то с ЕС все намного сложнее.
Капитал сплоченней и сильнее в Евросоюзе, а структура объединения стран в ЕС вовсе не предназначена для обеспечения равных прав и всеобщего развития. А именно это более всего не хватает постсоветским экономикам и даже странам-пленникам ЕС и еврозоны. Последнее дает основание надеяться, что при наличии альтернативной интеграции разрушение Евросоюза будет огромным успехом для народов, которые наконец получат возможность объединения во имя роста экономики, технологий и уровня жизни. Всего этого Брюссель не даст.