Мэрия Москвы намерена внести в Государственную Думу закон об административном аресте, выселении по месту последней прописки и принудительном лечении бездомных. Об этом сообщил чиновник из московского департамента социальной защиты. Если так произойдёт, это будет, возможно, наиболее красноречивым нововведением новоизбранного мэра. Пожалуй, именно по нему — более, чем по всем новооткрывающимся эстакадам, запускаемым станциям метро и благоустраиваемым паркам — можно будет судить о том, что же такое «Собянинская Москва».
В отношении к бездомным и их месту в больших городах всегда переплетается очень много противоречивых эмоций и соображений. Бездомные в городе — реальная проблема. Они создают неудобства как физического, так и морально-эстетического свойства. На них неприятно смотреть и, тем более, находится рядом с ними. Правила санитарии и гигиены никто тоже не отменял. То есть пройти по чистой столичной улице, не встретив на ней ни одного бомжа, будет во всех отношениях приятнее, чем все же столкнуться на ней с бездомными.
Однако — и это то, о чем в текущих рассуждениях принято забывать, — бездомные тоже люди. И в определенном смысле — речь здесь как о юриспруденции, так и об иных кодексах, с которыми принято сверять отношение к миру, — обладают такими же правами, как и все мы. Можно даже не рассуждать о том, насколько окружающая система виновата в том, что бездомные ведут такую жизнь. Даже если встать на предельно циничную эгоистическую позицию и сказать, что каждый человек сам отвечает за свою судьбу, то в любом случае, речь идет о конкретной человеческой жизни.
Полицейские меры против бездомных — изобретение не новое. Законы против бродяжничества и «упорных нищих» принимались в Англии еще на рубеже XVII века. Их общее направление сводилось к тому, чтобы отсылать слоняющихся без работы в места, откуда они родом, и помещать их там в работные дома. Общераспространенную репутацию такой политики создали произведения Чарльза Диккенса. Диккенс рассуждал о ней не в терминах эффективности. Он призывал принять во внимание другие критерии — например, любовь и милосердие. Впрочем, это литература. Хотя предложения московских властей принципиально мало отличаются от британских законов многовековой давности.
Каждому городу как сложному социальному организму приходится определяться и в своем отношении к бездомным — этой не очень желательной, но неизбежной при нынешнем жизненном устройстве категории его обитателей. Решать проблему, делая жизнь бездомных более неприятной, побуждая их убраться куда-нибудь подальше и не портить вид — тоже вполне встречаемая практика.
Например, не так давно в американском городе Колумбия в Южной Каролине было принято постановление, по которому бездомным просто запретили появляться в деловой части города. Нарушителей запретной зоны, патрулируемой полицией, будут отправлять в специальные приюты, которые невозможно будет покинуть по собственной воле. В каких-то городах — например, в Майами, — употребление и готовка пищи на улице, сидение на тротуаре или сон на скамейке в парке также считаются поводами для ареста. Мотивы этого вполне понятны: кому нужны бомжи в курортном городе? В Паоло Альто вне закона объявлена даже возможность жить на улице в собственном автомобиле — специфически американская форма бездомности.
Другой вопрос, что на эту логику в США найдется и иная. Против постановления мэрии Колумбии о бездомных готовится иск, т.к. защита прав бездомных — предмет деятельности разнообразных НКО, в том числе общеамериканской Национальной коалиции в защиту бездомных. Свою позицию они аргументируют тем, что в свободной стране власти и полиция не могут преследовать человека лишь за его образ жизни — каким бы неприятным он ни казался со стороны. Это базовая установка, после которой начинаются остальные рассуждения, в том числе о помощи людям, живущим без крыши над головой.
В отличие от проблемы мигрантов, вопрос о бездомных на недавних выборах в Москве не поднимался. Знает ли кто-нибудь, кстати, как смотрит на проблему бездомных Алексей Навальный? Но вносимый на рассмотрение в Госдуму закон вытекает из общей логики отношения властей Москвы к проблемам города. Согласно этой логике, все проблемы должны решаться за счет маленького человека, рядового обывателя. Того маленького человека, который покупал себе продукты в ларьке, кто ездил отовариваться на рынок, потому что там дешевле, кто привык к неказистым удовольствиям вроде бутылки пива по дороге домой. Ну, и наконец, за счет бездомных как самых маленьких, униженных и оскорбленных людей этого города (после незаконных мигрантов, для которых обкатывался опыт с палаточными лагерями). При помощи полицейско-организационных мер все эти непредусмотренные артикулом формы городской жизни должны быть удалены с глаз долой. Взамен освободится пространство для иных форм — для тех же прекрасных парков и велодорожек.
Можно задаться вопросом, насколько в этом случае все это делается для людей и кто включается в категорию «человека». Но это слишком риторические вопросы. Как гласит лозунг одной успешной городской компании: «Люби и катайся».
