Европейцы очень недовольны. Они митингуют, бастуют и устраивают массовые шествия то в одной, то в другой стране, то — во многих сразу. Источник противостояния — это снижение уровня жизни в еврозоне и в целом по ЕС. Во многом ведет к нему политика Брюсселя.
Евросоюз, а, особенно, еврозона, демонстрирует плохую динамику. Можно сказать, что россияне смогли наконец догнать по своим заработкам многих европейцев. Произошло это из-за кризиса. Он с каждым годом усиливается в Евросоюзе и не желает слушать заклинания правительств о том, что ему давно уже пора бы закончиться. И дело в том, что Брюссель и местные кабинеты помогают кризису развиваться. Политика «жесткой экономии» проводится всюду, порождая снижение номинальной заработной платы и рост безработицы. Идет процесс обнищания средних слоев. Либеральные экономисты обещают таким образом спасти экономику. Но этого не происходит, как справедливо отмечают эксперты, входящие в международную инициативу «Постглобализация». Если судить по ЕС, мир, основанный на «Вашингтонском консенсусе», стремительно разрушается.
Европейские чиновники убеждены, что удешевление рабочей силы избавит большой бизнес от затруднений, а его инвестиции произведут бум. С этим не согласны профсоюзы, левые партии и группы, общественные движения и различные местные коалиции. И если европейский протест чем и отличается по форме от российского, то это своей организованностью. Он имеет свои институты, а люди понимают их значимость. Они не смотрят на них как на патронов, а стараются участвовать в их работе и направлять ее в нужную сторону. Конечно, это затрагивает лишь часть коренного населения еврозоны (масштабы социальных мобилизаций отличаются от страны к стране). Разумеется, многие структуры бюрократизированы и управленческая верхушка ведет свою игру, договариваясь с властями и капиталом там, где рядовые члены хотели бы надавить. Но все равно даже на Севере — в Бельгии, Голландии, Дании или Германии — протесты стали обычным явлением.
Россияне часто слышат от спикеров нашей либеральной оппозиции, что в Евросоюзе власти не прибегают к репрессиям в случае столкновений. Это абсолютно неверно! Проблема в другом: после нередких массовых столкновений с полицией организованное движение отбивает своих. Оно пикетирует суды, блокирует министерства, проводит митинги. Все это имеет место в разной мере и в разной форме, в зависимости от страны. Проводить репрессии против участников акций властям не выгодно — это лишь приводит к ещё более массовым и жестким акциям. Тут важно не столько наличие в обществе различных институтов, позволяющих массам организоваться в борьбе, сколько приверженность людей этим структурам — понимание их значения. В сравнении с этим, российской движение «рассерженных горожан» анархично и бесформенно, а в итоге — бессильно.
Оппозиционер Эдуард Лимонов любит жаловаться, что либералы однажды увели народ от стен Кремля и помешали революции. Такое в ЕС озвучивают, вероятно, только некоторые анархисты — непопулярный среди протестующих «черный блок». В Москве по подобным планам мог выйти лишь городской бунт в духе XVII века, с репрессиями на другой день. Европейские левые знают: между оккупацией зданий парламента или министерств и взятием власти большая разница. Одно может быть механизмом давления на власть. Другое — требует поддержки большинства населения. Увы, ее поиск в форме демократических выборов дает все чаще сбой. Побеждают неотличимые между собой по сути партии, проводящие одну и ту же неолиберальную политику под разными этикетками. И в этом ярче всего выражается кризис либеральной демократии на Западе. И протестующие — хорошо они организованы или нет — пока не знают, что с этим делать.
Среди европейских недовольных есть разные группы. Велико количество молодежи, много женщин. Самая интересная составляющая — школьники. Они не единожды бастовали во Франции и Греции. Организации школьников неустойчивы. Но дух старшеклассников сильно отличается от инфантильного настроя российской молодежи. И это лишь часть общего состояния духа населения. И всё же беда европейских протестов в их безрезультатности. Они не переходят границу, а останавливаются возле нее в страхе разрушить демократическую систему, за которую так долго боролись. Не ясна и программа спасения. Многие догадываются, что она должна быть очень радикальная. Но какая? На местном, национальном уровне проблем не решить, а так называемое европейское единство так устроено, что не сломать его тоже нельзя.
Но рано или поздно протестующие научатся бороться за власть и освободятся от страха перед разрушением действующих институтов — к этому их будет толкать объективный ход событий, а главное — поведение их собственных правительств. Ибо правительства полны решимости игнорировать и мнение собственных граждан, и уроки кризиса, и элементарный здравый смысл, упорно продолжая повторять одни и те же заведомо обреченные на провал действия, и не отступая от неолиберального курса. А это неминуемо приведет к более решительным политическим битвам. Вопрос только когда.
