Пока небо было недостижимо, оно было верхней границей нашего существования, потолком, по отношению к которому выстраивалась земная иерархия. Открытие космоса уничтожало это неравенство. Право на космос, в отличие от права на небо, у всех одинаковое.
Небо перестало символизировать собой невозможность, оно стало границей, которую можно преодолеть. В 1961 году эту границу преодолел советский человек, потом – американский, европейский и китайский. Не так важна национальность, совсем не важен социальный статус. Мы можем строить любые нормы самоопределения, но перед космосом все оказываются равны. Это равенство утопично, как любая идея, тем более космическая. Она совершенно непрактична – космос не положить в карман, не съесть, не надеть на себя зимой. Но главное – космос познаваем, и человек начал его познавать.
Меня всегда удивляло, что для ряда космических программ нужны финансовые возможности, которых нет сейчас ни у одной из стран и даже ни у одной из международных организаций. Казалось бы, деньги – это просто часть коллективного договора, часть рамочных соглашений об обмене благами. И космические программы могут быть представлены совсем не в тех статьях расхода, где идет все остальное. А значит, цены на исследования и разработки космических технологий могут быть снижены. И если есть техническая возможность, то она будет реализована. Но нет. Мы знаем, что на космические программы порой тратятся астрономические суммы, но и их недостаточно.
И мы все реже следим за тем, что открывают исследователи в районе Марса или Меркурия, да и новости об этих открытиях нередко написаны на птичьем языке. Фанаты поймут, а остальным остается лишь вспоминать споры пятидесятилетней давности о жизни на Марсе. И следить за новостями о прибытии инопланетян на Землю, которые охотно поставляет желтая пресса. Космос превратился в источник спутниковых сигналов для телевизора и навигатора, в пространство, населенное мелькающими и пищащими точками, которое так же недостижимо и непонятно, как небо для наших предков. Граница планеты отгорожена забором из мифов, и этот забор блокирует идею равенства, которая могла бы реализоваться, если бы 50 или 40 лет назад, а может быть, уже в 90-е все пошло бы немного по-другому.
Жители городов связаны с космосом, почти все. Мы научились извлекать из освоения космического пространства технологическую пользу. Человеку свойственно продолжать свое тело техникой, он создает все новые гаджеты, позволяющие делать то же самое, но немного быстрее или точнее. Космические программы – продолжение социального тела. Военные остаются военными, но уже с космическими возможностями, телевидение использует спутниковый сигнал, работает интернет, сервис Карты Google. Освоение космоса подарило нам несколько гаджетов для общественной жизни. И возможность туристистических полетов в комос миллионеров.
Почему так получилось? Обойдемся без политизации причин. Хотя можно было бы сказать о том, как прекратил космические программы Горбачев, о том, что происходило в России в 90-е. Но ведь и мир перестал интересоваться космосом так, как он интересовался им 50 лет назад. Космос оказался невыгодной, дорогой игрушкой. Неолибералу космос нужен только как часть бренда, как примочка к гаджету. Надежды на создание нового человека обернулись не попыткой расширить человеческое, а уверениями в том, что нужно искать своего «внутреннего бога» или, еще круче, «внутреннюю богиню», становиться чище, добрее и отказываться от поедания дельфинов. А наука, космос, все высшие сферы – это для больших людей.
Стало модно писать о том, что затраты на космос отбирают хлеб у бюджетников. Обо всем остальном писать немодно. Немодно следить за новостями, выводящими за пределы повседневности. В Штатах НАСА делает очень много для того, чтобы побороть мифы о бесполезности космоса. Роскосмос делает намного меньше, но мне сложно обвинить его в лени. Наверное, многим жителям страны, в которой человек впервые предолел притяжение Земли, кажется по-прежнему странным оправдываться за развитие космических программ. Но так или иначе, в какой-то момент это станет необходимым, ведь невозможно сделать портрет Гагарина вечным символом космической жизни. Нет, не потому что конкуренция с США продолжается. А потому что советская идея космоса была идеей равенства. И у нас пока остается право на использование этой идеи.
В ХХ веке не было более важного события, чем полет человека в космос. Войны, машины, интернет, сотовые телефоны – все это лишь точки на витках истории. 1961 год стал точкой невозврата, переходом от одного витка к другому. Но мы об этом очень быстро забыли и до сих пор не можем осмыслить, что произошло. Наша гуманитарная мысль, наше понимание социального до сих пор крутится вокруг понятий эпохи паровой машины. Конечно, важности Платонов и Невтонов еще никто не отменял, но пора уже осознать, что реальность изменилась. Событие состоялось. Космос стал частью человеческой жизни.
