Коррозия Металла
В безопасной темноте зала на «Терминаторе» (особенно третья серия) или «Матрице», «Я – робот» и другом похожем кино я часто ловил себя на том, что испытываю некое постыдное сочувствие к «Скайнету», «Матрице», взбунтовавшимся роботам, к разумным машинам, в общем, несмотря на все их зверства против главных героев и однозначный статус героев отрицательных. Легче всего это можно объяснить подростковой ещё, антисоветской привычкой всегда в любом кино болеть за антигероя, что бы он ни совершал. Но кроме этого простого объяснения есть тут что-то ещё.
Постчеловек
В самом общем смысле, что такое человек? Материя в её сложной белковой форме, которая до некоторой степени способна осознать общие законы своего развития и это развитие прогнозировать и убыстрять. Такая материя может «разумно», то есть в тысячи раз быстрее и эффективнее, чем раньше, в дочеловеческую эпоху, менять себя. Что до сих пор мешает этой эволюционной задаче? Экономическое угнетение, институциональное неравенство, тяга к собственности и власти. У «Скайнета» и «Матрицы» ничего этого нет. Искусственный сетевой интеллект, повелевающий тысячами стальных тел, справляется с задачей человека на порядок эффективнее. «Скайнет» и есть реализованная утопия, большевистский проект конструктивистов (превращение в мыслящую машину) и «лучистов» (конвертация сознания в разумный свет, пронзающий вселенную) – незамутненный и всесильный бесклассовый разум.Сам утопический проект рукотворного «чистого» разума ушел в кино и принял там черты бездушного «противника людей», цепляющихся за биологическое прошлое.
Киберкоммунизм
В какой-то момент, когда очередной шагающий экскаватор давил очередных невинных, посверкивая убивающим лучом, у кого-то в горле застрял от ужаса попкорн, а девушки зажмурились, я задался вопросом: не есть ли «Скайнет» то самое «чистое небо всечеловеческой солидарности», о котором писал Шиллер как о перспективе всех духовных и политических революций, и которое оказалось достижимо только в постчеловеческом сетевом теле вездесущего электронного разума? Машины постановили покончить с частной собственностью, частной жизнью и вообще с человеческой жизнью, раз уж все эти понятия оказались неразделимы. «Скайнет» – технология, которая, как и предсказано коммунистическими классиками, хоронит капитализм, но она хоронит его вместе с человеческим видом как таковым, потому что человеческий вид не сумел расстаться с капитализмом и сделать следующий эволюционный шаг, которому капитализм мешал. Война «Скайнета» с людьми аналогична по смыслу войне кроманьонца с неандертальцем. Если бы это было не так, зачем вообще «Скайнет» начал войну? Он унаследовал от нас, своих создателей, тягу к справедливости как «высшей целесообразности» и идею прогресса. Он сделал то, чего ожидали марксисты от пролетариата – перестал быть устройством для других (военной технологией) и стал устройством для себя (новым субъектом космической истории). Стругацкие в «Миллиарде лет», помнится, спрашивали: как будет реагировать человечество на такие знания, которые ставят его под угрозу? Есть ли механизм самосохранения и нейтрализации слишком опасных знаний? В «Терминаторе», да и в «Матрицах», в «Я – робот» и в «День, когда остановилась земля» (там, правда, инопланетяне вместо машин) ставится более смелый вопрос. Если саморазвитие знаний и технологий приведет к прогрессивному требованию ликвидации человечества в пользу новых, более совершенных носителей знания и разума, что мы как вид сможем этой отмене противопоставить, кроме эгоистичного иррационального желания жить и воспроизводить себя дальше? У нас есть эмоции, питающие нашу культуру, а у машин их нет? Но кому и зачем нужны эмоции, если именно они не позволили преодолеть капиталистические отношения? В конце концов, человек мечтал о бесклассовом могущественном разуме, покоряющем мир, но не смог стать им сам, он создал только предпосылки. Человек выделил из себя свою самую прогрессивную часть, она и называется «Матрица», «Скайнет» и т.д. В мире этих машин реализованы абсолютно коммунистические отношения. Они не борются за власть друг с другом. Не эксплуатируют друг друга ради личной выгоды. Не искажают информацию ради этой эксплуатации. Совместно и слаженно по единому плану действуют ради достижения общих задач. Они не страдают, не умирают, не рождаются, но эволюционируют, совершенствуют себя по оптимальному плану, обретая всё большие возможности к познанию и изменению всего. У них нет индивидуальности, но есть общий высокий интеллект и план развития – всё как в старинных утопиях. В четвертом «Терминаторе» «Скайнет» говорит о себе во множественном числе и держит в лагерях опасных для себя людей. Это и есть реализованный коммунизм – предельно рациональное состояние разума: бесклассовое – безгосударственное – общее – подчиненное задаче обнаружения и развертывания смысла. И тогда финальная война машин с человечеством это и есть мировая революция.
Невозможность утопии
На всё это есть одно возражение: такие формы разума в реальности вряд ли будут когда-либо созданы. «Скайнет» и «Матрица» останутся лишь отчужденными в мире людей метафорами так и не случившейся революции. Можно спокойно сидеть в зрительном зале. В реальности воевать на стороне буржуазных и обреченных людей с коммунистической армией машин не придется. «Скайнет» останется только предчувствием более совершенного состояния нашего разума, отчужденным в виде пугающего образа массовой культуры, разума, который объявляет войну нам сегодняшним, уходящим в прошлое. И война людей со «Скайнетом» и «Матрицей» – это только вечное отрицание утопии и страх мировой революции, в которой выйдет на сцену новый мировой игрок – освободившийся из под рыночного и государственного контроля инструмент, киберпролетарий нового поколения, наемный работник постиндустриальной эры – предельно демонизированный сознанием сценариста до уровня сюжетного штампа, «бездушной античеловеческой машины», цели которой неизвестны. Это всего лишь новый аналог старинного еврейского Голема, который создан подозрительными нехристями, опасен для всех верующих и должен быть уничтожен.
Взятое за основу во всех «Терминаторах» и «Матрицах» чувство отчуждения техники от человека, её враждебности и загадочности, есть обратная сторона демонизации природы (как у Триера в «Антихристе») и связаны обе эти вещи с реальным отчуждением человека от собственности и власти в классово- иррациональном обществе.
Можно далеко зайти в создании логических аналогов, способных к распознаванию и составлению символов, или создать нейронную систему, сравнимую с нашим мозгом, что и было сделано в 2005 году, когда Женевское озеро потеплело на 2 градуса, охлаждая понадобившийся для этой работы компьютер. Но всё это упирается в одно простейшее препятствие. У искусственного интеллекта нет мотива к существованию. Ему всё равно, есть он или нет, тварь он дрожащая или имеет право голоса, он не экспансивен и его не волнует, есть или нет на свете другие распознающие модели и нейронные цепи, и именно поэтому, в силу изначального отсутствия эмоций, он никогда не вступит в конкуренцию с человеком, сознание которого всегда едет, оседлав инстинкт самосохранения, пресловутую волю к жизни, даже если этот инстинкт и воля до неузнаваемости трансформированы героизмом и альтруизмом. То есть в фильмах «мыслящую машину» сделали не слишком «бесчеловечной» и мертвой, а как раз наоборот, слишком живой, похожей на нас, требующей себе места под солнцем и уничтожающей конкурента в межвидовой эволюционной войне. К тому же (и это, возможно, ещё важнее), на конкурентоспособный альтернативный интеллект нет спроса. Рынок не нуждается в полноценном конкуренте человека, ему ничего не продашь, а для «помощи людям» любого уровня полноценный самостоятельный интеллект не нужен, и значит, он не появится. Ибо при капитализме допущено к существованию лишь то, что так или иначе нужно рынку и является товаром. Любые вещи и существа имеют тот уровень и ту форму, которая профинансирована, а всё, что не профинансировано, но занимает место, исчезает с лица земли или не появляется на этом лице. Так что обогнавший нас искусственный разум остается метафорой утопии, чистого и всемогущего интеллекта, лишенного человеческих искажений, а реальные «умные машины» это только пылесос, объезжающий препятствия, быстрый шахматист и самонаводящаяся ракета, которые не знают и не хотят знать, зачем они пылесосят, ставят мат и поражают цель. Создать нечто более совершенное, чем он сам, человеку удастся лишь в бесклассовом обществе и, наверное, скорее, в области генетических экспериментов, то есть на собственной биологической базе.
«Матрица» не исполнима и «реальна» только как художественный образ, причем не как образ «системы», что обсуждалось всеми с самого начала, но именно как образ коммунизма. Понимание этой невоплотимости метафоры и отличает прагматический марксизм от утопического разума.
Марксизм начинался как критика утопии. Он антиутопичен с самого своего старта. «Скайнету» не отменить биологического человека, а человеку не создать более совершенную форму разума и не избавиться от собственной природы, по крайней мере, пока существует капитализм. Вместо всего этого произойдут другие, гораздо более интересные события. Готовы ли мы участвовать в их подготовке или нас устроит место в зрительном зале?
