Говорят, экономист – всегда оптимист. Он свято верит, что стоит реализовать серию давно известных мер – и жителей его страны ждет если не всеобщее счастье, то весьма сносное существование. А историк – всегда пессимист. Поскольку он знает, что самые разные меры уже давно реализовывались, но ничем хорошим это не кончилось. Даже если дело касается не только экономики.
Вот, например, в начале сентября исполнится год с тех пор, как кандидатом в президенты от Демпартии США был выдвинут Барак Обама. Первый афроамериканец, официально выдвинутый кандидатом от одной из ведущих американских партий, давно уже занимает президентское кресло, а вялотекущие споры на тему, «кто есть мистер Обама» по-прежнему продолжаются. А поскольку понять непривычное проще всего, сравнив его с чем-то известным, эти споры периодически выливаются в разговоры о том, на кого из великих американских президентов похож нынешний хозяин Белого дома. Сам Обама (а вслед за ним – и его поклонники) любит сравнивать себя с двумя великими однопартийцами – Франклином Рузвельтом и Джоном Кеннеди. В крайнем случае – с великим республиканцем Авраамом Линкольном. Впрочем, опыт последнего года президентства Обамы показывает, что его вполне можно сравнить с двумя другими президентами-республиканцами. Только далеко не так популярными в самих США, да и в мире.
9 августа 2009 года исполнилось ровно 35 лет с момента отставки одного из самых не любимых потомками президентов США – Ричарда Никсона.Естественно, в этом году на экраны вышло минимум два фильма, касающихся этого героя. Это «Фрост против Никсона», где 37-й президент США предстает прожженным политиканом, которого все-таки выводит на чистую воду принципиальный журналист, и «Хранители», где Никсон продолжает оставаться у руля внешне идеальных США, за фасадом которых кроется тихая гибель «американской мечты».
По сути, без «фактора Никсона» не обошлись даже выборы нынешнего американского президента. Ведь слабым местом соперника Обамы, Джона Маккейна, многие называли его напарницу, кандидата в вице-президенты Сару Пейлин. Но по какой причине? Многие считали, что причиной стала потрясающая «эрудиция» Пейлин. Маккейн уже стар, она могла занять его место, но какой же из нее президент, если она считает, что Африка – это страна, а не континент, или не знает, что президент России уже не Путин. Однако вопросы к интеллекту Буша-младшего не мешали дважды избирать его на президентский пост.
Дело, видимо, совсем в другом. В США внутренняя политика – это торг, переговоры. Президент должен уметь согласовать интересы всех социальных групп, которые есть в обществе и элите, аккуратно лавируя между ними. Конечно, он должен защищать свои принципы, свою программу, но уговаривая, идя на компромисс, перетягивая противников на свою сторону. Президент, «по-русски» продавливающий решения, будет иметь очень большие проблемы. Именно такой стиль руководства и желание сконцентрировать в своих руках как можно больше полномочий и подвели в свое время Ричарда Никсона под Уотергейт.
А Сара Пейлин – руководитель именно такого типа. Судебное преследование даже собственных однопартийцев, борьба с корпорациями (а что Сару часто сравнивали с Чавесом) прекрасно ее характеризуют. Возможно, именно такого неуправляемого, неподконтрольного «номер два», который рискует стать «номером один», испугалась американская элита и не понял американский избиратель. Так что «эффект Никсона» (неприятие излишне авторитарного президента) на тех выборах победил «эффект Брэдли» (неприятие политиков-афроамериканцев).
Между тем, если посмотреть с прагматической точки зрения, непонятно, за что же американцы так не любят Никсона. Достаточно вспомнить, что именно его администрация нанесла СССР тяжелейшее дипломатическое поражение в «холодной войне», пойдя на переговоры с Китаем и разорвав союз Москвы и Пекина. При Никсоне СССР лишились и другого важнейшего и очень ценного союзника – Египта. И, кстати, не будь этого разворота египетского руководства, и современный политический ландшафт Ближнего Востока мог быть совсем другим. Вклад Никсона в победу США в «холодной войне» оказался одним из самых больших из всех американских президентов. И всё это – на фоне разговоров о «разрядке» с СССР и действительно проходивших активных переговоров с советским руководством. Но и российские граждане почему-то с большей теплотой вспоминают Кеннеди, готового пойти на ядерную войну с Советским Союзом, чем Никсона, начавшего переговоры с Москвой об ограничении стратегических вооружений.
А ведь все шаги, которые 35 лет назад делал Никсон, сейчас повторяет Обама. «Особые отношения» с Китаем, плотная работа с мусульманским миром, переговоры о стратегических вооружениях и попытки «удушить в объятиях» все опасные для США державы, отнимая у них союзников, но не идя на открытый конфликт – всё это часть излюбленной тактики администрации Никсона. Даже в экономике пути двух администраций в чем-то похожи – ведь Никсон, несмотря на принадлежность к «прижимистым» республиканцам, серьезно увеличил социальные расходы.
Как ни парадоксально, кое-что роднит Обаму и с предшественником-антагонистом – Джорджем Бушем-младшим. Сейчас об этом далеко не все помнят, но с именем этого президента и в Америке, и за ее пределами связывались примерно те же надежды, что сегодня все еще связываются с Обамой. Например, что внешняя политика США станет менее агрессивной и будет в большей степени учитывать мнение других стран мира. Придя к власти, Буш вынужден был окружить себя людьми из команды последнего однопартийца, побывавшего в президентском кресле – своего отца, Буша-старшего. Как и Обама, значительная часть команды которого также перешла к нему от последнего президента-однопартийца – Билла Клинтона. Большинство было уверено, что вместо Буша-младшего страной руководит его ближайшее окружение – прежде всего, всесильный вице-президент Ричард Чейни.
Но и про Обаму говорят, что ключевые решения в Белом доме принимает вовсе не он. Нынешнему вице-президенту Джозефу Байдену до «демонического» Чейни, конечно, далеко. Однако, если присмотреться, между нынешними президентом и вице-президентом США сложилось интересное разделение ролей. Обама делает красивые миролюбивые жесты – однако эти жесты ничего не значат на практике. В то время как Байден делает прагматичные и жесткие шаги, которые гораздо ближе к реальной политике и при этом не дезавуируются его «шефом», даже если противоречат его собственным заявлениям. Например, Обама говорит о мире с Ираном, в то время как Байден не исключает, что Израиль нанесет удар по иранским ядерным объектам. И при этом США активно пытаются изолировать Иран в регионе, стараясь отсечь от него старых партнеров и союзников. Обама говорит о «перезагрузке» отношений с Россией, а Байден сразу же после визита своего президента в Москву навещает Киев и Тбилиси. И при этом активность США на постсоветском пространстве только возрастает, так что Москве стоит опасаться, что в результате такой «перезагрузки» ее влияние в бывшем СССР может быть потеряно в качестве «несохраненных данных».
Так что у Обамы перед глазами есть два неплохих примера. Два примера великих надежд и плачевного конца. А вот сумеет ли Обама стать удачливее Никсона и популярнее Буша, или его правление закончится новым Уотергейтом, нам вскоре предстоит увидеть.