День учителя отмечают в каждой российской школе. Из года в год ученики устраивают дежурные выступления в актовом зале, родители преподносят учителям подарки, купленные на заблаговременно собранные скромные суммы, ну а сами виновники торжества пьют чай с тортом в тесных учительских и жалуются друг другу на жизнь. Содержание этих жалоб – так же, как и сам праздник – остается почти неизменным: низкая зарплата, нехватка денег на ремонт и оснащение школ, возрастающая нагрузка, а также нервы, хамство учеников и проблемы на даче. Когда в прошлом году мне, как и другим учителям нашей школы, подарили символический презент – банку растворимого кофе без кофеина, – я, признаться, долго не мог отделаться от грустных мыслей о сумрачном будущем нашей профессии. Каждый такой день все за пределами усталого и небогатого педагогического сословия привыкли не замечать – просто еще один никому не нужный профессиональный праздник.
Но теперь можно сказать точно: предстоящий День учителя 5 октября 2008 года запомнят многие. По крайней мере, его точно запомнят ученики и учителя средней школы в поселке Беляевка Оренбургской области, которая накануне стала местом страшной и нелепой трагедии – пять старшеклассниц погибли под обломками рухнувших стен родной школы, в которой, несмотря на давно уже начавшийся учебный год, продолжался плановый летний ремонт. Трещина, образовавшаяся в стене здания постройки начала 1960-х, была замечена за несколько часов до обрушения, но не послужила для директора достаточным основанием немедленной отмены занятий. Эвакуация учеников началась слишком поздно.
Но погибшие старшеклассницы оказались не единственными жертвами; утром 2 октября их классную руководительницу, Марину Бородину, обнаружили повесившийся в собственном гараже. Бородина, отработавшая в школе 15 лет, в том числе и завучем, никак не была связана с ремонтом, и страх перед начавшимся расследованием во главе с грозным Александром Бастрыкиным, специально прибывшим из Москвы, не мог быть причиной самоубийства. Об этих причинах вообще предпочитают не рассуждать: начальство Бородиной, от директора школы до главы района, от Ростехнадзора до губернатора и т.д., озабочено сейчас лишь тем, чтобы свалить вину за произошедшее друг на друга. Так было и, вероятно, будет после любых досадных инцидентов, связанных с превращением школы в место преступления. Погибшие на занятиях по начальной боевой подготовке, умершие от стресса перед сдачей ЕГЭ, отравившиеся просроченными продуктами в школьной столовой – жертвы воровства, коррупции, сокращения бюджета или прогрессивных рыночных реформ, жертв, за смерть которых никто не хочет ответить. Да и кому отвечать? Длинная цепочка подчиненных друг другу работников системы среднего образования неизменно приведет любое расследование туда, где нарушение закона переходит в его источник.
Я, как и почти все остальные, узнал о существовании Марины Бородиной после ее смерти, и мне сложно давать чеканные характеристики. Но мне кажется, что она была из той категории учителей, для которых эта профессия, несмотря ни на что, продолжала быть чем-то, связанным с этикой, с личной ответственностью – чем-то большим, чем «просто работа». Это качество отношения к школе и к самому себе, которое старательно убивается в каждом учителе из года в год, низводя профессию к механистической MacJob – просто тяжелой, нудной и малооплачиваемой работе, подобно позиции за кассой в супермаркете или сварке в душном цехе.
К следующему Дню учителя мы придем, вероятно, с новыми маленькими катастрофами районного масштаба, с еще более урезанным образовательным бюджетом, с обязательным ЕГЭ, нависающим ночным кошмаром над каждым выпускником. Но у нас будет на одного учителя меньше. Почти статистическая погрешность, которая, в конце концов, должна заставить не только задуматься, но и действовать.
